Армия Трясогузки (Часть 2) - Млодик Аркадий Маркович - Страница 24

Приготовления к банкету заканчивались. Длинный стол был накрыт в самой большой комнате вокзала. Цыган притащил последний ящик с бутылками. Официантки расставили их. Трактирщица придирчиво оглядела сервировку. - Кажется, всё!.. Ты больше не нужен, - сказала она. - Иди умойся и приготовь гитару. Цыган вышел. Досталось ему в этот день. Болели и руки и ноги. Присел он на деревянную скамью и от усталости прикрыл глаза. Поспать бы!.. - Расселся, черномазый! - Варя толкнула его коленом. - Работай, работай! - Всё уже сделано! - Врёшь! Цыган с ненавистью посмотрел на толстощёкую девчонку. Она стояла перед ним с тарелкой в руке и лениво жевала пирожное. - Варя! - послышался голос трактирщицы. - Иду! Девчонка поставила тарелку на скамью и побежала к матери. А Цыган вдруг озорно улыбнулся, вытащил из кармана шприц с остатками какой-то прозрачной жидкости и через иголку выдавил её в недоеденное пирожное. Много уколов сделал сегодня Цыган этим шприцем: проколол все пробки во всех бутылках, потому и ныли руки от непривычной работы. В коньяк, водку и вино он добавил раствор порошка, предназначенного для Оло... Был первый час ночи, когда Трясогузка вывел свою разросшуюся армию из леса. Мокрые, грязные с ног до головы мальчишки неудержимо лязгали зубами. Они замерзли, и есть хотелось страшно. Впереди тускло горели пристанционные фонари. Пьяные голоса пели где-то разухабистую казачью песню. Платайс щедро расплатился самогоном с солдатами, которые грузили железо. Это их голоса раздавались на станции. А на вокзале громко играл граммофон. - Теперь - рассыпаться! - приказал Трясогузка. - Сбор у вокзала! И мальчишки рассыпались, растворились в темноте, чтобы по одному, незаметно пробраться к вокзалу. Там их ждал ужин. Кто его приготовил для них, зачем, почему - это сейчас не интересно беспризорникам. Мальчишки привыкли верить Мике и Трясогузке. Раз они говорят, что будет ужин, значит, он будет! Но у вокзала произошла непредвиденная задержка. Раньше здесь не было специальной охраны. Только один часовой стоял у двери в комнату, где работал телеграф. А теперь вокруг вокзала ходили пять или шесть караульных с винтовками. - Кто это, а? - тревожно спросил Трясогузка. - Не знаю! - ответил Мика с беспокойством. - Мимо них не проберёшься! На вокзале вовсю гремел граммофон, но больше ничего не было слышно. В освещённых окнах никто не появлялся, ничья тень не заслоняла свет, будто внутри - никого! Громко топая сапогами, подошли два подвыпивших семёновца. Навстречу выдвинулись два караульных. - Куда? - громко спросил один из них - молодой, в лихо заломленной фуражке. - Не положено! Господа офицеры гуляют! Приказано никого не пускать! Семёновцы заспорили пьяными голосами, но второй караульный - курносый унтер-офицер скомандовал: - Кру-гом!.. Не разговаривать! И семёновцы ушли. Вокзал охраняли те самые партизаны в семёновской форме, которые днём стояли у санитарного эшелона. Но мальчишки не знали этого. Кто в канаве лежал, кто прятался за забором - и всё ждали сигнала Трясогузки. А какой сигнал мог он подать? Банкет для беспризорников срывался! Когда Трясогузка уже собирался отводить мальчишек, пока их не заметили, в одном из освещённых окон показалась голова Цыгана. Он приоткрыл раму и спросил у часового: - Никого? - Застряли твои гости! - А можно я свистну?.. Они, может, прячутся в темноте? - Свистни! - разрешил часовой. Цыган свистнул. Трясогузка тотчас ответил. - Скорей! - крикнул Цыган. - Ужин стынет! И мимо удивлённых караульных к открытому окну побежали Трясогузка, Мика, а за ними и остальные. Про дверь никто не подумал - все полезли через окно. Это был буфет. За стойкой спала трактирщица: видно, и она хлебнула коньячку. В углу, раскинувшись на стуле, сладко сопела Варя. В отместку за всё Цыган углём нарисовал у ней под носом густые чёрные усы. Из буфета Цыган повёл мальчишек к банкетному столу. В комнате надрывался граммофон. А за столом спали офицеры. Беспризорники остолбенели. - Мёртвые! - растерянно пробормотал Малявка. - Какие они мёртвые! - захохотал Цыган. - Спят! И поесть не успели! Я им слоновую дозу вкатил! - Шприцем? - спросил Конопатый. - Каждому? - Всем сразу - ответил Цыган. - В бутылки!.. Здорово придумано? - Расхвастался! - проворчал Трясогузка и скомандовал: - Расчищай места! Волоки их к стенам! Он первый взялся за стул, на котором с присвистом храпел Свиридов, и, придерживая обмякшего подполковника, потащил стул к стене. Орал граммофон, скрипели передвигаемые стулья. Чтобы офицеры не падали, стулья ставили вплотную друг к другу. Вперёд не свалишься - стена мешает и в сторону не упадёшь - сосед спит рядом. Закуски на столе были почти не тронуты. Офицеры выпили только по две-три рюмки. - Сейчас начнём! - сказал Трясогузка, потирая руки. - Не пить! - предупредил Цыган. - И вилками, а не руками! - подсказал Мика. - Стоя? - спросил Хрящ и вздохнул. - Бедное моё кресло! - Начпрод! - Трясогузка подмигнул Малявке. - Командуй! - Ужин! - поспешно объявил начпрод. Голодные мальчишки потянулись к тарелкам, блюдцам, салатницам, но где-то рядом торопливо застучал пулемёт. - Тревога! - крикнул Трясогузка. - Отставить тревогу! Это сказал Платайс, входя в комнату. - Не для вас тревога... Справимся! Вы своё сделали!.. Бой на станции разгорался. Семёновцев зажали с двух сторон: от тупика наступали бойцы из эшелона, от леса - партизаны из переправившегося через болото отряда. А на севере под станцией Карымская, под Читой, тоже вступали в бой передовые части красноармейцев. Начиналась ликвидация читинской "пробки".

1 КВЖД - китайская восточная железная дорога, участок старой Транссибирской магистрали пролегающий через территорию Китая.