Армия Трясогузки (Часть 1) - Млодик Аркадий Маркович - Страница 6

МИКА В ЗАСАДЕ

Мика не был ни таким ловким, как Цыган, ни таким дерзким, как Трясогузка. У Мики было другое преимущество. Хилый, с бледным лицом и умными, всегда печальными главами, он мог появляться там, где Трясогузке и Цыгану обязательно надавали бы по шее. Рука не подымалась на этого малыша. Зачем его бить или гнать? Он ничего не украдёт: сразу видно - не воришка. И вообще какой вред может принести обездоленный застенчивый мальчуган? Помахивая непомерно широкими обрубленными рукавами, Мика с утра пробрался к дому, к которому никто из жителей города по доброй воле не подходил. Контрразведка уже работала. За высоким глухим забором шла перекличка арестованных. За вчерашний день их накопилось одиннадцать человек. Никто из них, конечно, не знал ни об армии Трясогузки, ни о причинах крушения поезда. И батиста у них не нашли. Одних арестовали, потому что они долго не впускали солдат в квартиру или мешали проводить обыск, другие просто не понравились есаулу. Арестованных заперли в сарай, объявили их заложниками и не давали ни пить ни есть. Сарай был маленький: не только лежать, даже сидеть - и то тесно. Утром заложников вывели во двор на перекличку. Мика сидел на брёвнах напротив дома контрразведки и будто дремал, зябко упрятав нос в грязный мех жилетки. Но он всё видел и слышал. - Соколова! - выкрикнул за забором унтер-офицер. - Здесь, - ответил дрожащий женский голос. - Пить дайте! Люди вы или звери? - Петров! - Ну, я! Чёрт бы вас побрал! Послышался звонкий удар. Мика съёжился ещё больше. - Савостин! - продолжал перекличку унтер. Мика не знал, сколько придётся сидеть на брёвнах и будет ли от этого какой-нибудь толк. Он вспомнил, как в такой же внешне обычный дом, только в другом городке, увели отца. Мика двое суток продежурил у ворот и видел, как на рассвете вывезли на телегах избитых и окровавленных заключённых. Он понял: на расстрел. На второй телеге, лицом вниз, с закрученными за спину руками, лежал отец. Это была их последняя встреча. Прошло полгода, но Мика, услышав ненавистное слово "контрразведка", всё ещё чувствовал озноб. Бессильная и потому тоскливая злоба охватывала его, а ноги сами тащили туда, где было гнездо колчаковских палачей. Закончив перекличку, унтер-офицер повысил и без того громкий голос: - Есть и пить не получите, пока не будут пойманы виновники аварии на железной дороге! В ответ раздался ропот, но унтер скомандовал: - Увести их! До Мики не сразу дошёл смысл сказанного унтер-офицером. Лишь через несколько минут мальчишка догадался, что речь шла о составе, который наехал на костыль и свалился под откос. На сердце у Мики потеплело. Это было началом расплаты за отца. Но другая мысль заставила Мику насторожиться. Из-за этого крушения арестовали ни в чём не повинных людей! Он не выдал своего волнения - сидел, как и раньше, уткнув нос в жилетку, словно спал. Часовой, ходивший у дома, уже несколько раз поглядывал на беспризорника и наконец окликнул его: - Эй, пацан! Мика не шелохнулся. Часовой подошёл поближе. - Эй, ты!.. Живой? Мальчишка сидел на нижнем бревне, упёршись локтями в колени. Голова опущена на руки. Груда брёвен отгораживала его от холодного ветра. Слабо, но всё же пригревало неяркое солнце. Мальчишка спал. Тоненькая синяя жилка пульсировала на виске. Она вызывала жалость. Солдат поскоблил дулом винтовки небритый подбородок, и Мика услышал, как он проговорил вполголоса: - Спи, леший с тобой! Часовой вернулся на место, а Мика продолжал сидеть. Выдержка у него была железная. Он мог не шевельнуться хоть до вечера. Но этого не потребовалось. Вскоре прискакал есаул Благов и приказал освободить сарай для новой группы арестованных. Заложников выгнали на улицу и повели к станции. Мика выждал несколько минут и медленно побрёл в ту же сторону. Свернув за угол, он побежал и догнал заложников. Под конвоем шли две пожилые женщины и девять мужчин. Это были люди, которые попали в беду из-за Мики и Трясогузки. А сколько ещё безвинных людей заберут колчаковцы? Какая же это месть за отца, если могут погибнуть матери и отцы других ребятишек? И главное - нельзя исправить ошибку! Если даже пойти и признаться, что это они с Трясогузкой положили костыль на рельсу, то и тогда ничего не изменится. Колчаковцы редко выпускают тех, кто попал к ним в лапы. Заложников привели к пустому пакгаузу - кирпичному строению складского типа с железной дверью. Напротив стоял грузовой состав. Мика залез под вагон и видел, как захлопнулась за арестованными тяжёлая дверь. Старший конвоир задвинул засов, навесил большой замок, закрыл его, ключ передал остающемуся на посту солдату и приказал: - Не выводить ни по какой надобности! Пусть там... Перед расстрелом заставим почистить. Конвоиры ушли. Мика пролежал под вагоном больше часа. Столько же просидел он в кустах сзади пакгауза, разглядывая кирпичную стену с единственным окошком под самой крышей. Но и это небольшое окошко было забрано толстыми прутьями, между которыми не просунешь и голову. "А зачем совать голову?" - подумал Мика и улыбнулся. Кусты зашуршали. Это Мика торопливо пополз прочь от пакгауза.

ОПЕРАТИВНОЕ СОВЕЩАНИЕ

Первым докладывал о результатах дневной разведки Цыган. Он был краток: выложил на ящик револьвер. - Есть ещё винтовка и патроны - у моста спрятал! Глаза у Трясогузки и Мики заблестели. До этого момента всё вооружение армии состояло из топора и перочинного ножа. Но командир постарался скрыть свой восторг. Он сдержанно спросил: - Где взял? - Где! - ухмыльнулся Цыган. - Спёр! - по привычке сказал он. Сказал и отскочил от Трясогузки, вспомнив вчерашний подзатыльник. Но командир даже не замахнулся. - Спёр! - насмешливо повторил он. - Серый ты человек, Цыган!. Мика, как это называется? Мика задумался. - Либо конфискация, либо экспроприация. - Во! - подтвердил Трясогузка и, чтобы не повторять незнакомые трудные слова, сказал Цыгану: - Выбирай любое! - Первое тогда! - пробормотал Цыган. - Какое это первое? - грозно спросил командир. - Ну... это... фиксация, что ли? - То-то! - удовлетворённо произнёс Трясогузка. - Вот и запомни! А то спёр! Я тебе дам - спёр!.. Молодец! Получай за это! - И командир вытащил из-под ящика пару изрядно поношенных ботинок. - Обменял на сахар. Цыган не ожидал такого подарка и стал растерянно пихать грязные ноги в ботинки. - Обожди! - Трясогузка порылся в бездонных карманах френча и вытащил два дырявых шерстяных носка. - Надевай!.. А ты докладывай, Мика! В трудное положение попал Мика. О чём мог он рассказать? Цыган раздобыл оружие, а Мика всего-навсего узнал, что арестованы невинные люди. Он придумал, как им помочь, но для этого надо было получить согласие Трясогузки. И тут Мика допустил ошибку. Чтобы разжалобить командира, он несколько раз повторил, что заложников морят голодом и, наверно, расстреляют из-за того поезда, который они с Трясогузкой пустили под откос. Командир слушал, слушал и вдруг спросил: - Если б они сами устроили крушение и попались, тогда б ты не ныл? - Тоже было бы жалко, - ответил Мика. - Но они бы хоть дело сделали! - А почему ж они не сделали это дело? - возмутился Трясогузка. Струсили?.. Выходит, по-твоему, мы тоже не должны ничего делать, чтобы этих трусов никто не тронул? Может, прикажешь распустить армию? Трясогузка горячился потому, что и сам почувствовал за собой какую-то вину, но тона не сбавлял. - Хватит нюни распускать! Ещё начальник штаба называется! Мягкий по натуре, готовый идти на уступки, Мика иногда становился каменным. И тогда он ни на шаг не отступал от своего. Так было и в этот раз. Он будто не слышал запальчивых слов командира и сказал убеждённо и твердо: - Помочь надо. - Как? - быстро отозвался Трясогузка. - Надо отнести им еду и питьё. Там окошко есть. - Выдумал ещё! - воскликнул Цыган. - Нашу еду раздавать! - Я свою порцию носить буду. - Чумовой! - выругался Цыган. - Да за еду!.. - Он окинул взглядом мешки и ящики с продовольствием и вытянул руки, словно хотел обхватить это всё и прижать к себе. - За еду вот так держаться надо! Трясогузка ударил его по рукам. - Убери лапы, загребала! Мика и Цыган выжидательно уставились на командира. - Кормить будем! - объявил своё решение Трясогузка. - Но и работать заставим! Никто в армии не догадался, какую работу придумал командир для заложников. А пока работать пришлось самим ребятам. Мика получил задание уложить в мешок продовольствие. Он остался в штабе. Цыган с Трясогузкой взяли десяток пустых бутылок из-под вина и пошли к реке. Было тихо и так темно, что мальчишки не сразу попали к берегу. Только журчание воды помогло им выбраться из кустов. А дальше дорога прямиком привела их к мосту. - Где винтовка? - шёпотом спросил Трясогузка. - В воде... И патроны там, - ответил Цыган и лязгнул зубами, предчувствуя, что сейчас ему придётся купаться. - Неужели полезем? - Нет, подождём! - усмехнулся Трясогузка. - Всплывают только утопленники, да и то не всегда!.. Положи бутылки и раздевайся! Цыгана охватила дрожь. - Б-р-р! - вырвалось у него, когда он нагнулся и снял ботинки. - Х-х-х! - услышал Трясогузка, когда Цыган стянул с плеч рубашку. - Прекрати! - сердито сказал командир. - Н-не я... С-само!.. Это опасная пантомима! - Гогочка какая! - прикрикнул командир и, помолчав, добавил: - Одевайся! Трясогузка сам сбросил одежду, вошёл в воду по колено, спросил: - Здесь? - Поглубже! - ответил Цыган с берега. Трясогузка сделал ещё несколько шагов. Вода дошла до пояса. - Ещё немножко! - сказал Цыган. Над водой остались плечи и голова командира. - Тут вроде! - произнёс Цыган. - Не мог уж поближе к берегу бросить! - прошипел Трясогузка и, вдохнув воздух, без всплеска погрузился в воду с головой...