Не боярское дело 4. Часть третья (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 15

— А что, земснаряды научились добывать золото? — постарался я вложить с свой вопрос изрядную долю сарказма.

— Почему бы и нет, если на отдельном понтоне к земснаряду не пристегнуть обогатительную линию, — усмехнулась в ответ эта ехидна, снимая с себя лифчик и вытягиваясь на лежаке.

Кстати, запрещённый приём…

— Хм. И что мне это даст? — почти не повёлся я на провокацию.

— Может, несколько лишних тонн золота в месяц, раз уж ты надумал выпускать золотые монеты, — промурлыкала жена, старательно сделав вид, что не услышала, как мой затылок довольно жёстко соприкоснулся с тоненькой подушкой, пристёгнутой к изголовью лежака.

Хм-м… Э-э… Ну, да. Золото мне нужно, и побольше. Но всё равно, что-то здесь не так.

— И ты хочешь, чтобы я ради двух-трёх, ну, хорошо, ради дюжины земснарядов полетел с тобой в Корею? — вспылил я в ответ, мысленно пересчитывая звёздочки в глазах, так как затылком треснулся чувствительно.

— Ну, что ты, милый! Это я так, чисто для иллюстрации пример привела. Земснаряды — это такая мелочь! К серьёзным вопросам по Корее мы с тобой ещё даже не переходили. Мои аналитики там столько интересного нарыли… — томно произнесла Светка, и замолкла, интригантка такая, искренне наслаждаясь солнечными ваннами, посреди календарной российской зимы.

Стоит ли говорить о том, что в объявленной мне войне я обязательно буду использовать силы архимагов. Конечно же, стоит.

Благодаря гению Шабалина российская теоретическая магия поднялась на невиданные ранее высоты. Но учёный не остановился на своих личных изысканиях и за прошедшие годы создал две команды последователей, занимающихся магией, как наукой.

Московское отделение занимается классической магией, если так можно назвать разновидности заклинаний, в том числе и высших, которые могут существенно отличаться от всего того, что раньше было у магов на вооружении.

Петербургское работает на Адмиралтейство.

Чтобы было понятно, о чём идёт речь, расскажу про испытания, которые я наблюдал своими глазами. Речь идёт про Огненный Дождь. Казалось бы — привычное заклинание, которое есть в арсенале у любого архимага Огня. Оно накрывает значительную площадь большим количеством шаров с плазмой, смертельно опасных даже для Одарённых весьма высокого уровня.

Эффективность этого заклинания прилично снижается, если его использовать на дальних дистанциях.

Скажем так — на расстоянии в три километра среднестатистический архимаг обычно накрывает Огненным Дождём овал примерно шестьсот на четыреста метров, внутри которого неодарённым практически не выжить, если они не закопались глубоко в землю, к примеру, в те же блиндажи с тройным накатом. На дистанции в шесть километров до половины состава из неодарённых может выжить, если они будут укрыты в обычных окопах, так как размеры овала увеличатся вдвое, и шаров плазмы уже не хватит на всех, для уверенного поражения и создания сплошного выжженного поля. При дистанции в девять-десять километров Огненный Дождь стоит использовать лишь по крепостям и крупным поселениям.

Так что можете представить моё удивление, когда как-то раз зимой наставник пригласил меня на испытания Огненного Дождя, со смешком заявив, что дистанция на этот раз составит тридцать километров.

Нет, про удачные попытки создания точечных дальнобойных заклинаний, таких, как Комета, улетающих даже на сорок километров, я уже знал.

Но заклинание, работающее по площади, с его рассеиванием и невысокой точностью… Скажу честно — я не поверил и принял приглашение с весьма скептической улыбкой, и то лишь после заявления Шабалина, что я буду приятно удивлён.

Вылетели мы на дирижабле и вскоре замерли недалеко от мишени, которая представляла из себя невысокую вышку, сколоченную на льду, посреди большо озера. И пусть мы были в стороне от мишени и на высоте в полторы тысячи метров, но, когда Шабалин отдал по рации команду «Огонь», я прикрыл дирижабль парой своих Щитов.

Абсолютно зря. Не прошло и пять-шести минут, как овал Огненного Дождя с исключительной точностью поразил мишень, причём, я готов был поклясться, что вышка оказалась в его центре.

Когда ветер снёс снежные вихри, поднятые взрывами, и облака пара, то мы наглядно увидели практически идеальные размеры овала. Выглядел он так, как будто Дождём пальнули километров с трёх.

— Ну, и как вам, Олег Игоревич? — с усмешкой спросил Шабалин.

— Чувствую подвох, но пока не могу понять, в чём, — чистосердечно признался я, наконец-то разглядев в центре овала тёмное пятно сажи — всё, что осталось от вышки.

— Правильно чувствуете, — одобрительно кивнул учёный, но вместо объяснений, вытащил из внутреннего кармана плоскую серебряную фляжку, из которой набулькал нам в бокалы грамм по пятьдесят коньяка.

Хм, наставник меня на сообразительность испытывает. Ну, хорошо, погадаем.

— Допустим, про то, что вы над дальностью удачно работаете, я знаю, — сделал я первый шаг, под одобрительный кивок ректора, — Что касается рассеивания, то тут на ум приходит шрапнельный снаряд. Точно зная дистанцию, вы смогли вычислить время и выставить «взрыватель» точно по таймеру.

— Уже неплохо, — улыбнулся Шабалин, отсалютовав мне бокалом.

Выпив и закусив, я задрал глаза в потолок. Чем можно объяснить точность попадания?

— Если бы магию, где все структуры нематериальны, можно было привязать к материальному миру, то я бы использовал радиомаяк.

— Бинго! Только маяк у нас был техномагический!

Глава 28

Глава 28

Говорить про то — кто прав, а кто виноват, я не стану.

Было вполне ожидаемо, что Российская Империя нашу войну с Францией не поддержит.

Я это прекрасно понимал. У Императора на весах в первую очередь спокойствие в стране. И пусть Совет Князей из решающего органа власти превратился в этакий индикатор настроений Кланов, но с ним всё ещё стоит считаться. Границы у Империи огромные и большая их часть прикрывается дружинами князей.

Спичку поджечь просто. Потушить пожар — куда сложней. Так что не стоит лишний раз играться со спичками. Сейчас Россия оказывает Германии военную помощь, согласно союзному Договору, и этого вполне достаточно.

Нет, я вовсе не в претензии к Рюмину, что он не поддержал мой наезд на Францию, когда они сами подставились.

Было бы куда обидней, если бы потом пришлось делиться ни за что, ни про что. Так-то у меня имеются серьёзные надежды на изрядную прибыль.

Попросту говоря — я рад, что Россия не встряла в нашу войнушку.

Вышло бы так же нелепо, как и с объявлением войны у Франции моему сюзеренству.

Лично у меня есть мнение, что при столь незначительных военных силах, когда одна страна другой собирается противопоставить всего лишь десятки тысяч воинов, а никак не сотни тысяч и не миллионы, то военная экспансия просто затянется на долгие года.

Впрочем — это относится к классической войне. Из тех, где всё лоб в лоб и рать на рать. Но я вызов Франции принял, предполагая себе совсем иную войну.

Короче — мне плевать, какие светлые идеи будоражат мозг моих будущих соперников в их французском Генеральном Штабе. У нас с ними разные представления о том, что есть война.

В отличие от французских генералов мне не нужны кровопролитные сражения, за которые положены высокие награды и пожизненные почести. Скажу больше — в идеале, мне никакие сражения вообще не нужны.

Не те времена и возможности у нашего небольшого мира, чтобы итоги войны решались исходом противостояния армий.

Зачастую победу обеспечивает логистика и промышленность.

У Франции с этим вопросом всё плохо. Их самые крупные промышленные центры расположены в Париже и ещё пяти крупных городах.

Максимум — две-три недели работы моих бомбардировщиков, с учётом их необычных бомб.