"Девочка в реакторе" (СИ) - Котова Анастасия - Страница 65

На улице стемнело.

Большинство военных уже разошлись по палаткам и конторкам, уступая место ночной тишине.

На территории станции все еще пребывали люди, дежурившие в ночные смены — как только солнце появлялось на линии горизонта, появлялись и сменщики.

И так каждый день.

Они едва не споткнулись о порог небольшой комнаты, где ночевал репортер, а после, ранним утром, отправлялся на поиски новых репортажей: его неимоверно манил вид разрушенного блока, и каждый раз, пребывая перед развалами реактора, ему казалось мало.

Игорь никак не ожидал, что не станет сопротивляться, когда девушка толкнула его на постель и принялась стаскивать с себя одежду.

Лямка бюстгальтера съехала с плеча, приоткрывая мужскому голодному взору тонкие ключицы. Грудь все еще оставалась прикрытой, заставляя возбужденно фантазировать. Девчонка будто бы ждала решительных действий со стороны любовника — сидя на нем верхом и обнажив белые ягодицы, она беспрестанно гладила его по груди и, не отрываясь, смотрела ему в глаза.

Игорь схватил чертовку за тонкую шею и впился губами в алые уста. Она слегка растерялась, но скрыла довольную улыбку, прикрыв от удовольствия веки. Дрожащей рукой фотограф сорвал ненавистный бюстгальтер и отбросил его куда-то в сторону, принимаясь гладить маленькие бугорки.

Девушка, издав протяжный стон, прикусила нижнюю губу, и даже не пискнула, когда разгоряченный двухметровый мужик, перевернув ее на спину, без зазрения совести вошел в нее.

— Игорь!!

Костин, вскочив как ужаленный, подхватил с пола вещи и, отвернувшись, принялся одеваться.

Мила, сложив руки на груди, с явным презрением наблюдала за его паническими телодвижениями.

— Тебя сегодня ночью видели с какой-то девицей! А утром я застаю тебя в чем мать родила!

— А тебе есть дело? Я свободный человек!

— У вас какие-то проблемы?

Мила вздрогнула и, обернувшись, увидела перед собой Легасова.

У него был усталый вид, он крутил пальцами сигарету, а в глазах царили такая апатия и безысходность, что девушка невольно посочувствовала ученому.

— Нет, все в порядке, Валерий Алексеевич!..

— Милочка, можно поговорить с тобой тет-а-тет?

Перепуганная девушка вопросительно посмотрела на Игоря.

Тот пожал плечами.

— Э-э-э… а в чем дело? Что-то случилось?

Легасов бросил взгляд на репортера, а затем тяжело выдохнул:

— Мне просто очень нужно с тобой поговорить.

Мила с наигранным равнодушием пожала плечами и пошла следом за академиком, спрятав в густых ресницах огонек беспокойства. Она буравила испытывающим взглядом спину попутчика и гнала прочь тревожные мысли: зачем так волноваться, если знаешь, что ничего дурного не совершала.

Или же дело было в другом?..

Они прошли в кабинет ученого, располагающегося в оперативном штабе, куда, опять же, допускали не каждого.

Над Чернобылем давно повис ореол таинственности и загадочности с оттенками легкого страха и бескрайнего любопытства. Каждый новый день как открытие, каждый новый час происходило полного волнения и испуга событие, заставляя вздрагивать от настоящего, пробирающего до костей, ужаса.

— Так о чем же вы хотели поговорить со мной, Валерий Алексеевич? И да, позвольте заметить, выглядите вы просто ужасно. Хотя-я-я это неудивительно, судя по тому, где вы работаете…

Легасов не произнес ни слова и, подойдя к мрачному закутку своей комнаты, отодвинул плотную штору.

Мила приподняла бровь и, нерешительно подойдя, заглянула внутрь.

— Это же та девочка, которую все ищут!..

— Это моя дочка.

Девушка застыла с раскрытым от удивления ртом.

— Дочка?! В смысле… дочка? А что она делает здесь, в Чернобыле?

— Мы с твоим супругом, Сашей, в последнее время перестали общаться. Он ушел в работу, ему стало не до дружеских разговоров. Мы тут все заняты, так что это ни в коем разе не упрек. И в какой-то момент я ощутил одиночество. У меня есть дочь, и не одна, и жена, а по сути, я… ну, я остался один. Мне не с кем поделиться, вылить свои эмоции, освободить душу, хотя иногда я позволяю себе согласиться с тем, что так намного лучше, так намного безопаснее.

— Валерий Алексеевич, я вас не понимаю.

— Зови меня просто Валера.

Девушка потупилась и смутилась:

— Но вы же старше…

— Мы здесь все равны.

Мила позволяла себе с этим согласиться.

— И что же вы… ты от меня хочешь?

“Все равно он не признается, по какой-такой причине здесь находится его дочь”

— Я спрашиваю это не из-за простого любопытства, я понимаю, насколько тебе сейчас трудно, и, судя по всему, на душе у тебя какой-то камень, поэтому ты ничего рассказывать не хочешь. Ну и, скорее всего, ты уже с кем-то делился своими переживаниями, но тебя не услышали и не поняли, поэтому ты обратился ко мне.

— Мне нужно, чтобы ты присмотрела за девочкой, — произнес академик, когда девушка окончила свою тираду. — Я уже обращался с этим к твоему мужу, но он меня не понял и отказал.

Понимаешь, в чем дело, моя дочь не так проста, как кажется. Я боюсь, что рано или поздно она поставит не только себя и меня под удар, но и всех нас. Я думал, что Александр Александрович мне в этом поможет, но он не готов помочь мне решить эту проблему.

Моих знаний недостаточно, и, если честно, я поставил свои профессиональные качества под сомнения…

— Прости, но я опять не понимаю, куда ты клонишь…

Их беседу нарушило появление заспанной девочки.

Она громко зевнула и посмотрела на парочку слегка удивленными глазами.

— Поздоровайся, это Мила. Я попросил ее присмотреть за тобой.

Малышка недоверчиво осмотрела Милу с ног до головы.

— Понимаешь, золотце, я здесь ненадолго. Мне предстоит скоро уехать.

Девчушка насупилась, поджав губы.

— Я понимаю твои чувства и приму их в расчет, но сделать пока что ничего не могу. Тебе лучше остаться здесь.

[1] Элемент измерительной системы; датчик (прим. авт.)

[2] Отныне — российский государственный дипломат (прим. авт.)

[3] Внесистемная единица измерения активности радионуклидов (прим. авт.)

[4] Бабушка (укр. яз.)

[5] ныне уже несуществующей (прим. авт.)

[6] шляпа в форме цилиндра (прим. авт.)

[7] “Маяк”, Кыштымская авария, 29 сентября 1957 года. Первая в Советском союзе радиационная техногенная катастрофа, произошедшая из-за утечки радиоактивного топлива.

Также “Маяк” — химический завод по хранению радиоактивных отходов, построенный после войны по приказу Берия: после двух сброшенных ядерных бомб (Хиросимы и Нагасаки), “Советы” решили производить свое атомное оружие (прим. авт.)

[8]“Опасное место”, “Долина смерти” (прим. авт.)

[9] Примерно 1951–1953 гг. (прим. авт.)

[10] Завод по производству кассетных магнитофонов и деталей для бытовой техники. Считается, что на самом деле “Юпитер” производил секретную военную технику для Чернобыля-2 (прим. авт.)

[11] Село с населением 228 человек, которое выселили во время строительства Чернобыльской АЭС (прим. авт.)

[12] “Партизанами” прозвали резервистов, призванных из запаса на воинские сборы: им, в отличие от солдат срочной службы, выдавали обмундирование уже ношеное (“бывшее в употреблении”) и к тому же разных родов войск. Так что, выглядели они как настоящие партизаны и вели себя часто соответствующе (из книги “Живая сила. Дневник ликвидатора” С.Мирного) (прим. авт.)

[13] Покрышки, шины (прим. авт.)

[14] Неприкосновенный запас (прим. авт.)

[15] когда СССР послали Тарковского в служебную заграничную командировку, назад в страну он не вернулся. Данный поступок посчитали “изменой по отношению к родине” (прим. авт.)

[16] Машина для нарезания корнеплодов (прим. авт.)

После

Раиса доплелась до кровати и рухнула на постель, не раздеваясь.

Разум погрузился в черную бездну, где не осталось места ни для ярких сновидений, ни для бурных, полных боли, воспоминаний.