Петербургские лабиринты - Езерская Елена - Страница 28

— Не улетай от меня столь далеко, даже в мыслях! — шутливо воскликнула Наташа. — Я — здесь, я — рядом, и всегда буду с тобой.

— Благодарю тебя, — Андрей поцеловал ей руку и откинулся на спинку дивана. — Знаешь, я видел на балу Владимира. Он не только не избавился от Ольги, но и привез ее за собой в Петербург, и Жуковский перед своим отъездом успел предупредить меня о повышенном к нам внимании графа Бенкендорфа, которому уже известно о ее пребывании у нас. Боюсь, как бы неосмотрительный экспромт твоей подруги не оказался губительным для всего нашего рода.

— А Владимир тоже вернулся? — озабоченно спросила Наташа, как будто и не услышав его последних слов.

— Наташа! О чем ты думаешь? Я говорю с тобой о таких важных вещах, а ты… — обиделся ее невниманию Андрей.

— Прости, — спохватилась она, — я услышала, что ты говорил о Корфе.

— А разве речь о нем? Он и так доставил нам всем немало неприятностей.

— Да и я говорила не о нем, — согласилась Наташа и пояснила, встретив удивленный взгляд Андрея. — Если он вернулся в имение, значит, с ним вернулся и Никита.

— Господи, — Андрей с изумлением посмотрел на нее, — да какое тебе дело до соседского конюха?

— Я обещала содействовать Татьяне в ее свадьбе, и сейчас же сообщу ей эту радостную новость — ее жених приехал и скоро навестит ее.

— Жених?! — непонимающе воскликнул Андрей.

— Видишь ли, — начала свой рассказ Наташа.

Андрей не дослушал ее — где-то в середине повествования он «вспомнил», что забыл сообщить отцу нечто важное и оставил ее одну в недоумении и некоторой обиде на поспешность его ухода.

Андрей хотел сразу же броситься к Татьяне, но сдержался и решил успокоиться и хорошенько поразмыслить надо всем, что ему поведала Наташа. Он прошел к себе и заперся в комнате на ключ.

Он был потрясен, и негодование кипело в его душе. Андрей был уверен, что он у Татьяны — первый и единственный, и она поклялась ему в верности и неугасимой любви. Она терзала его своей бесконечной ревностью к Наташе, плакала, сводила с ума признаниями, и вот теперь выясняется, что все это была страшная ложь, тем более неприятная, что затронула его мужское самолюбие и достоинство господина.

Нельзя сказать, чтобы Андрею слишком сильно претила истовая преданность Татьяны — кому не польстит подобная самоотверженность? Но она смела убедить его в своей неприкосновенности, и он втайне был горд этим. Однако сейчас выясняется, что пока он почивал на лаврах убеждения, внушенного ему Татьяной, эта девка встречалась с другим, выбрав для роли любовника соседского конюха.

Конечно, Андрей знал, что они знакомы — Лиза рассказывала ему, как Татьяна с Никитой помогали им, когда маменька еще только замыслила свое не правое дело против Корфов. И потом Никита, получив вольную, даже работал у них, — Андрей остался его исполнительностью доволен и сполна и по-честному рассчитался с ним за хорошую службу.

«Л в глубине скрывалось это…» Андрей гневно ударил кулаком по столу — стоявшие там письменные приборы подпрыгнули, и одним резким движением смел бумагу на пол. Ему хотелось ударить — кого? Бить женщину он бы не смог. Никиту? Драться с бывшим холопом — нет уж, увольте. Но Татьяна-то какова — не только путалась за его спиной с конюхом, но и ребенка от него зачала. А еще вообразила, что он женится на ней!..

Боже! Андрей вдруг поймал себя на мысли, что относится к поступку Татьяны так же страстно, как если бы снова увидел Наташу в объятиях наследника. Он ревновал и готов был сокрушить всех и вся — его мир обрушился, и Андрей жаждал мести за свою поруганную гордость. Он-то относился к Татьяне, как родной, собирался приблизить ее к себе, когда его уверенность в чувствах Наташи поколебалась! И что он получил взамен — предательский удар в спину? Немыслимая подлость, отвратительный и грязный разврат!

— Итак, у тебя будет ребенок? — страшным голосом спросил Андрей, врываясь в комнату Татьяны.

— Да, — едва слышно промолвила она, отстраняясь от его порыва.

— И ты, значит, радостно ждешь возвращения счастливого отца? — Андрей обращался к ней с гневом и жаром, достойными прокурорского обвинения.

Татьяна побледнела и молча кивнула ему в ответ.

— Что, дар речи потеряла? — злился Андрей. — Натворила дел, а теперь кто-то должен за тебя их расхлебывать? Зачем ты втянула в свои проблемы Наташу? Или думаешь использовать ее благородство, как когда-то меня заманила в свою постель?

— Андрей Петрович! — взмолилась было Татьяна — у нее разом закружилась голова, и тошнота подступила к самому горлу.

— Молчи! — вскричал Андрей. — Я думал о тебе, переживал, что слишком резко обошелся с тобой. Хотел увезти тебя с собою в Петербург и даже Наташу уговорил согласиться на это. И вот, как ты ответила на мою доброту! Презираю тебя, видеть тебя больше здесь не желаю — не смей показываться мне на глаза, пока мы с Наташей не уедем из имения.

— Как скажете, барин, — покорно прошептала Татьяна, падая в обморок.

— О, Господи! — Андрей все же бросился к ней, поддержал и усадил на кровать. — Таня, Таня, что же ты такое наделала? Я же любил тебя, и все еще люблю, а ты так жестоко со мной обошлась. Кто тебе Никита? Разве он сделал столько для тебя? Разве он знал тебя с детства? Разве мог он быть так нежен и ласков с тобой? Как ты могла? Почему? За что?

— Прости меня, — сказала Татьяна, понемногу приходя в себя, — но не могу я иначе. Никита — он добрый, он женится на мне. А у ребеночка семья должна быть — мама и папа, которые будут любить его, крепче друг друга. А Никита такой — он верный, он согласен.

— Таня, ты меня пугаешь. Зачем говоришь, что я неверен тебе? Ты сама во всем виновата. Ты вмешалась в мои отношения с Наташей, и не поспеши ты с разговорами — кто знает, как бы все сложилось сейчас?

— Да разве может барин жениться на крепостной? — с горечью вымолвила Татьяна.

— Если бы ты не предала меня, если бы этот ребенок был наш… — Андрей остановился — не поторопился ли он с обещаниями?

— А он и есть ваш, — кивнула Татьяна. — Наш это ребеночек, ваш и мой, Андрей Петрович. Дитя любви, и Варвара, моя крестная, говорит, что он должен быть счастливым.

— Но ты же сказала — Никита… — растерялся Андрей — его мозг будто взболтали ложкой. Только что он был полон праведного гнева, а теперь на него обрушилась новая головная боль. — Я тебе не верю, не верю!

— Ваш он, Андрей Петрович, — тихо сказала Татьяна, — и не было у меня никого, кроме вас. А Никита от Варвары узнал про мое несчастье и вызвался помочь мне. Он-то понимает все наши заботы холопские, вот и решил спасти меня от людской молвы и бесчестия. Никита говорит — у нас будет семья.

— Но как же… — развел руками Андрей.

— Не было у нас ничего с Никитой и быть не могло, — твердым тоном произнесла Татьяна и посмотрела ему прямо в глаза. — Он Анну Платонову любит, воспитанницу барона Корфа. Давно любит, почитай, также, как и я вас, и также безответно. Она в его сторону и не глядит даже, а он душой извелся. Вот и порешили мы — он один, я одна…

— Таня, послушай, я не могу отпустить тебя от себя, я буду сам заботиться и о тебе, и о ребенке, — настиг Андрея порыв благородства. — Обещаю, вы ни в чем не будете нуждаться.

— Ни в чем? — усмехнулась Татьяна. — А кто приласкает моего ребенка? Кого он назовет отцом, а я своим мужем?

— Но, Таня, ты должна понимать, я не могу на тебе жениться! — воскликнул Андрей.

— Тогда не мешайте мне — Никита сдержит свое обещание, и все будут счастливы.

— А кто еще знает, что я — отец ребенка? — дрогнувшим от волнения голосом спросил Андрей.

— Кроме нас — только Варвара и Никита, а им незачем выдавать эту тайну, — пожала плечами Татьяна и заплакала.

— Танечка, не тревожься понапрасну, — Андрей почувствовал, что краснеет, произнося эти слова. — Тебе стоит поберечь себя.

— Андрей Петрович, я ведь не каменная! Я все вижу, все чувствую. Скоро вы женитесь, и у вас пойдут дети. Вы будете любить их, беречь, а мы никому не нужны! Отпустите меня — я уеду с Никитой, и мы никогда не напомним вам о себе, — Татьяна просительно сложила руки на груди, и ее глаза опять наполнились слезами.