Ошибочка вышла (СИ) - Левина Ксюша - Страница 41

Драматичность момента уже зашкаливала, а я всё больше напрягалась. Не от страха, нет, скорее от злости. Вот бы они все уже сгинули! Ну что им в самом деле, мёдом намазано? Пойти, что ли в их рассадник и разом всех угандошить? А на правах кого? Дочери или жены?.. 

Или для начала высказать всё Льву, чтобы уже приструнил своих баб? 

Нет уж, после вчерашнего он решит, что я на него… претендую каким-то образом, а это очевидно не так. А если это не так, чего мне бояться баб? А если не боюсь, то прийти и сказать: я ему никто, девушки!

А куда прийти?..

Я обдумывала всё это уже сидя на паре, потому когда прилетело сообщение от Моти, мигом обернулась. Она сидела на ряд выше и во всю пялилась в мой телефон, а теперь жестами призывала: “ПРОЧИТАЙ!”, да так, что все начали нервно оборачиваться и шикать.

Как будто им эта лекция интересна…

Я открыла сообщение:

“Если помогу, простишь?”

До звонка оставалось ещё минут сорок, потому я улучила момент, когда преподаватель стоял к нам спиной, к доске передом, схватила сумку и быстро пересела за Мотину парту.

— Ну?

— А чего не в сообщениях? — с вежливой улыбкой поинтересовалась она и мне стало неловко.

Она же милая, и всё ещё, как побитая собачка, а я должна. Нет, просто обязана! играть до конца в стерву, хотя внутри уже обиды нет. Я просто не умела обижаться долго, считая это глупым, гораздо вернее прекращать контактировать с теми, кто подвёл.

— Говори, — тихо ответила. 

Сама не знаю, почему мне захотелось именно на словах услышать все условия предложения. С каких пор переписка стала интимнее личного разговора?.. 

— Помнишь Геллу из “Симона”? — глядя не на меня, а на преподавателя, чтобы не палиться, пробормотала Мотя.

— Да, — так же, глядя перед собой, кивнула я.

— Это она на тебя всяких… натравливает.

— Откуда знаешь и в чём связь?

— Я короч работала в субботу, а эта Гелла сидела там с кучей друзей. Так вот она там тип рассказывала, что Лев сошёл с ума и живёт с беременной малолеткой, и его нужно тип спасать.

— А они?

Я сначала спросила, а потом открыла инсту и протянула Моте переписку с Цацей.

Та прикрыла телефон тетрадкой и стала читать, напряжённо сморщив лоб.

— Фу, какая дрянь, — фыркнула она. Открыла профиль и стала листать фото. — Эта там тож как раз и была. Ну она тип актриса, как Гелла, только короч в театре. Или тип того. Ну вобщем! Потом эти две: Гелла и театралка, пересели за бар. А я уже отпела и пошла к Нине, тип чаю попить и всё такое. И эта театралка плакала, что тип у Льва взрослая дочь и живёт с ним. А Гелла ей: ты чё, ваще? Это она и есть малолетка. И всё стала рассказывать. Это пипец, Сонь, она всем про тебя грит, тип ты шлюха. Я за ними ве-есь вечер следила. А Нина! Она кроч подруга этой Геллы же. И Нина с братом Геллы,  —  Мотя пошоркала друг об друга указательные пальцы, намекая на половую связь или вроде того. — И потому Нина не с нами. Но вот Лида, — Мотя помотала руками в воздухе то ли имитируя кудри, то ли ещё что-то подобное. Она уже не обращала на преподавателя никакого внимания, вошла в раж и спасибо хоть понижала тон. — Она тип на стороне Льва. А короч есть ещё там рыжая такая, это тип друзья Льва. Там все знакомы, и вот Гелла… ну сука она, короч, Сонь.

Речь закончилась тем, что преподаватель влепил Моте энку за болтовню и велел собирать манатки. 

—  Я с ней! — тут же объявила я и на глазах у изумлённой публики смылась вслед за Мотей.

Фиг с ней с энкой, тут такие страсти!

— И ты хочешь мне помочь?

— Конечно-о! — Мотя топнула ногой, будто сердилась на меня за что-то.

— Как?

— Мы пойдём в “Симон” и покрошим их в капусту,  —  пожала она плечами, будто этот расклад сам собой разумелся.

— На каком основании?  —  медленно произнесла я, понимая, что Мотя уверена: я сплю со Львом.

А это не так! (Оставьте при себе улыбочку, ой, умные все стали).

— Ну он же тип тво-ой парень, а не Геллы.

— Лев мне не парень! Я снимаю у него комнату в квартире!

— Ну ты же от него беременна! — развела руками Мотя, будто это я глупая и ничего не понимаю, и даже не догадываюсь о собственном залёте.

— Так! Нас не интересует кто от кого беременный! — прорычал преподаватель, выглядывая из-за двери, и уже я топнула в отчаянии ногой, а Мотя закусила губу и сползла на корточки, с воем: “Ой ду-ура-а!”... 

Иначе и не скажешь.

***

— Со-онь! Ну Соня-я-я!

— Ради всего святого, помолчи! — выкрикнула я, прожигая Мотю взглядом.

Я шла по тротуару в сторону дома, Мотя плелась следом. На неё каблучищи, на мне ботинки — и кто теперь тут молодец? Я молодец!

Но убежать не вышло.

Эта зараза, как приклеенная тащилась следом. 

— Ну там акустика бЭшеная! — лопотала она. — Я даже не подумала, что всё слышно-о-о!

— Да ты всегда “не подумала”.

— Я не со зла! Блин! Они всё равно узнают!! Ещё сколько? Месяц и всё будет очевидно! — злобно крикнула Мотя, а потом поднажала и повисла у меня на плече.

— Пошли уже, — я скинула её руку.

Умом, конечно, понимала, что так и есть и только потому не сбегала, хотя могла бы. Сто метров быстрым шагом и Матрёшка бы осталась позади, без шансов на победу. Только всё и так было очевидно.

Она не подумала, а мне скрывать уже нечего. Слухи слухами, а всем не объяснишь что и откуда, всё равно сами додумают свою правду.

А ещё почему-то хотелось Мотю простить. Со мной что-то делает эта беременность, или Лев или сытая жизнь, но очень уж много сомнений в голове на тему этого крашеного монстра.

Мотя в восхищении разглядывала мраморный подъезд, потом лифт (хоть он и самый обыкновенный, уж в нашем доме был побольше и покруче), потом её хватил настоящий инфаркт в квартире.

— А-а-а… — мычала она.

Я прислушалась, но признаков присутствия Льва не обнаружила.

Сходила наверх, оставив безумную Мотю селфиться, в студии он тоже не сидел.

— Ну что, мы одни. Пошли, обсудим стратегию.

— Я прощена?

— Это перемирие в условиях военных действий,  —  мой мрачный тон Мотю сначала жутко испугал, а потом она радостно захлопала в ладоши.

— Миленькая, ты не пожалеешь! Я правда-правда помогу! Мы Льва отоб…

— Я. С ним. Не. Встречаюсь! 

— Ага,  —  она кивнула. — Я верю.

— Фу, Матрёшка! Иди чай мне сделай, — велела я и упала на стул во главе стола, как мрачный решительный генерал.

Это война, Гелла Петрова! Никогда ты мне не нравилась. Актриса из тебя паршивая!

Сорок второй, козырный

А ехал Лев не домой, как предположили коллеги, а в бар, где по пятницам собиралась вся шайка, творческих и одарённых. 

Ему порядком надоело присутствие в квартире третьих лиц, хоть Соня и не выражала недовольства, скорее забавляясь со своими спектаклями. Новых приводить запретила, было дело. Имеет право. Да Лев и не собирался, но торжественно пообещал, а вот со старыми вопрос остался острым.

Самое поганое, что Соня же вступала в диалог и Лев никак не мог понять, зачем и почему просто не звонить и не просить выдворить посторонних. Это не её дело, сама об этом заявляет при любом удобном случае. Да, Лев видел, что никак она не равнодушна к нему, видел что ревнует, но был же у неё шанс это признать. Просто ответить: “Да”, на вопрос: “Ревнуешь?”

Всех «условно бывших» не отловишь и не спросишь, собирается ли та или иная приходить по его душу. Раньше он им просто говорил: “Не приходи больше!” и всё, или его не было дома и они не пересекались (так, к слову, чаще всего вопрос и решался). Но чувствовал Лев, что у этого шествия есть руководитель. И даже примерно предполагал кто он, этот генерал истеричных войск. А потому ехал на встречу “шайки”, уверенный, что нужно проблему решать начиная с головы, а не с хвоста.