Ошибочка вышла (СИ) - Левина Ксюша - Страница 19

— Ох, боже мой, забирай это животное вместе с сумкой! Оно оттуда не выходит!  —  прорычала рыжая и вручила Льву истошно вопящую переноску.

— О… Я…

— Иди в жопу! — пресекла оправдания девушка и откинула за спину длинные рыжие локоны, а потом уставилась на меня. — Если он однажды даст кота и скажет, что уезжает на пару дней, шли его куда подальше! Это не кот, а исчадье ада! Он отхерачил по морде нашу собаку! Зайди и извинись перед Николаем! Он до сих пор не выходит из укрытия, это треш. Идите вы оба, ты и твоя зверюга! Не знаю, какая чёрная дыра исторгла это животное, но ещё день, и я бы засунула его обратно! 

И девушка пошла к лифту, потирая расцарапанные руки.

— Спасибо, Ронь… 

— В жопу! — велела она, показала средний палец и вошла в подъехавший лифт.

— А… — начала было я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Она обычно не такая… ну, Роня. Это очень милый и добрый человек… 

— А…  —  я снова вздохнула и не договорила, указывая на переноску.

— А это Принцесса… она всегда такая… 

Я не удержалась и всё-таки рассмеялась. Лифт затих, а мы так и стояли перед закрытой дверью, будто оба не решались войти в квартиру. Наконец, Лев достал ключи и я заволновалась.

Если говорить откровенно… я побаивалась. Не насилия или типа того, просто мне было страшно проникнуться к этому человеку каким-то пониманием или сочувствием. Я ловила себя на мысли, что на своей территории он вдруг стал беззащитным и милым, и это при том, что я прекрасно помнила этого же человека совершенно отбитым придурком. 

Всё познаётся в сравнении… 

Мы вошли в квартиру, и Принцесса тут же рванула из сумки. Она в три прыжка долетела до дивана, соскочила с него дальше на столик, зацепилась за кладку на камине, оттолкнулась и, миновав ещё три предмета мебели, завершила полёт изящным падением на ковёр. Отвратительный, рвущий душу звук когтей, впившихся в ворс и… Принцесса пошла по своим делам, будто и не покидала квартиру.

— Какая же она Падла… Вообще её полное имя Принцесса Падла, — вздохнул Лев, и я сдержанно кивнула.

Трудно не умиляться мужчинам-кошатникам. Это как-то слишком… обворожительно.

Падла была очень жирной, большой, рыжей и страшненькой.

Квартира, к слову, тоже не отличалась красотой.

Если говорить откровенно, ощущение было, что квартира  —  брошенка. Такая усталая, никому не нужная, задолбавшаяся мадам с обветшалыми стенами, оборванными обоями и даже отошедшей плиткой на полу. И это при том, что в помещениях явно делали когда-то ремонт. Под стать дому, лестничным клеткам, тут всё было с шиком, но давно. Куски витражей, деревянные жуткие фасады, каменный декор, массивная лестница, уходящая на второй этаж. Тут мог бы жить какой-то академик или доктор в славные времена, когда в домах жили горничные и кухарки. Эдакий профессор Преображенский. 

Книжные полки вдоль стен, странные статуэтки, совершенно неуместные ковры: всё это казалось таким нелепым и милым. 

Вот стали у хозяина мёрзнуть ноги, и он просто приволок жуткий ковёр. А вот диван, совершенно тут ни к чему не подходит и стоит посреди комнаты — а это просто потому что ничего другого не нашлось, а сидеть на чём-то было нужно.

Я смело шла по огромным помещениям, а Лев следом, будто ждал моей оценки и немного боялся, что ли. 

— Тут так странно, — наконец произнесла я, когда дошла до кухни-столовой. Огромного помещения, которое наверняка раньше делилось на два. 

— М-м… не прибрано и ремонт давно… — Лев пожал плечами и не закончил речь защитника.

— Нет, это наверное неплохо, — улыбнулась я. — Тут странно и ужасно, но… мило, наверное.

Из окон открывался потрясающий вид на город… мы с Мотей часто ходили мимо этого дома и думали, каково жить: на последнем этаже? И вот. Я тут.

И нет тут никакой современной обстановки, шикарных новомодных штук, панорамных окон и всякого прочего. Это не берлога какого-нибудь Кристиана Грея, не безбожно дорогой пентхаус, от которого захватывает дух. Это очаровательная, неповоротливая как медведица квартира холостяка, который при первом знакомстве кажется таким же. Большим, великолепным, но разбитым и закрытым. 

— Садись. Я сделаю чай. Ты голодна?

— Да. В больнице жутко кормят, — честно призналась я и села за огроменный стол на один из пошарпанных массивных стульев. 

Смешно. У нас была современная маленькая пустая квартирка. И я даже забыла как это — сидеть за столом.

— М-м… у меня есть куриный пирог. Покупной. Но не плохой. Будешь?

— Ага, — звучало настолько заманчиво, что я бы ни за что не отказалась со своей страстью к любого вида покупной выпечке. 

— И “Доширак”... 

— Что? У тебя хата в пентхаусе в шикарном элитном доме и “Доширак”?

— Ну а где по-твоему миллионеры берут свои миллионы? — улыбнулся Лев и зажмурился. Принцесса Падла села на стул напротив меня и стала драть кожаную обивку, при этом неотрывно глядя мне в глаза. 

Вот же… Падла!

— Экономят и едят “Доширак”?

— Да. Заваривать?

— Заваривай! 

Через пару минут в столовой пахло покупным куриным пирогом и дошираком. Кайфово, если честно. Это почти именно то, что я бы съела сейчас, вернувшись из краткого путешествия в больницу, только мне бы не хватило на такой пирог и я обошлась бы слойкой из супермаркета.

— Кайф!  —  прокомментировала поляну, пододвигая к себе тарелку. — И кто это был? Злобная бывшая?

Лев не стал шутить про ревность и прочее и даже дёрнул плечом, мол, ещё раз прости за спектакль.

— Это была Вероника, жена моего друга. Я оставил им Падлу полгода назад и так и не вернулся за ней… Ну и не брал трубки… видимо, она узнала, что я вернулся в город, потому что в воскресенье была на даче, где собираются все наши друзья, и озверела от того, что я ещё не забрал кошку.

— А почему ты не забрал кошку?

— Не знаю, — Лев потёр глаза сгибом кистей и запустил пальцы в волосы, а потом подпёр подбородок рукой. Это был какой-то местечковый жест, по которому, наверное, можно узнавать человека.

— Со мной много всякого стряслось, — он слабо пожал плечами. 

Вскипел чайник. 

Лев встал и пошёл заваривать нам чай в пакетиках. Поставил на стол подсохший лимон, сахарницу. 

— Я не хочу оправдываться, это было бы глупо, но возможно тебе стоит это знать. 

— Мы же будем говорить про беременность? — хмуро спросила я.

— Нет. Про неё мы пока говорить не будем. Про неё ты сама мне расскажешь. Я могу говорить за себя и… если тебе это важно. 

— Да. Думаю, что важно, — я сказала это быстрее, чем подумала, потому что на самом деле уже с ума сходила от любопытства. 

Мне хотелось знать, как так вышло, что есть вот такой Лев, в такой жуткой квартире, с таким жутким характером и отвратительно кошкой. Мне страшно захотелось того, чего я побаивалась  —  узнать его поближе. 

— Тогда сначала я, потом ты. Выговоримся и потом всё решим, ладно? 

— И желательно с распиской о неразглашении, — усмешка вышла горькой и глупой, но мне вдруг показалось, что я и вправду хотела бы рассказать Льву о том, что сейчас чувствую. — Всё, что было в этой квартире… остаётся в этой квартире.

— По рукам!

Двадцать один грамм и два человека в придачу

—  Она и с тобой такая? — я с интересом разглядывала Принцессу, которая сидела во главе длинного прямоугольного кухонного стола на стуле, и её уродливая пушистая морда прямо-таки источала презрение.

— Вообще нет… ну ко мне она относится терпимо. Думаю, что к ночи отойдет, потому что придёт спать ко мне… 

Я кивнула и продолжила смотреть на кошку в ожидании рассказа от Льва. От чая и обеда стало так хорошо и сладостно на душе, что вот растянуться бы на то-ом мешке, что лежит у камина, и подремать, обняв книжечку… 

И почему-то испугал тот факт, что разговор предвидится вроде как серьёзный, и мне нужно будет что-то рассказать, а мне заранее неприятен этот человек. Ну или я так хочу думать? Предубеждение, мать его, сложная штука…