Фея и Тот Самый Один (СИ) - Романова Наталия - Страница 18

Вчерашний пассаж с сырниками… как же ему пришёлся по душе этот бесхитростный жест, что предложение было именно таким, Леонид не сомневался, работа с людьми научила считывать эмоции.

И сами сырники понравились, он тысячу лет не ел ничего подобного, из обозримого прошлого вспоминалась только Лёка с её кулинарией – домашней, сытной, уютной, пожалуй. Вот только он так и не доехал в гости к сестре, несмотря на почти ежедневные звонки и настойчивые приглашения.

Иногда Лёка приезжала к нему, наводила порядок, забивала холодильник под завязку, вываливала на его голову недовольство тем, что старший братец так и не удосужился разобраться с клининговой компанией. Он, смеясь, каялся, клялся, что руки скоро дойдут, но воз и поныне оставался на месте.

Вот только сырников сестра не привозила, он и не просил. Леонид в принципе вспоминал о том, что нужно что-то есть, а дома нет больничной столовой, когда застывал у почти пустого холодильника.

Вчера же смертельно захотелось чудо-блюда и… самым волшебным образом желание исполнилось. Волшебным – иного слова не подобрать, ведь исполнила его фея по имени Фея.

Сырники оказались действительно вкусными, с румяной корочкой, кремовыми и мягкими внутри. Леонид понятия не имел, сложное это блюдо в приготовлении или нет, ему точно проще провести декомпрессию краниовертебрального перехода.

Бог с ними, с сырниками, дело всё-таки в самой Фее. Леонида тянуло к ней с огромной силой, преодолевать которую он не собирался, к тому же чувствовал взаимный интерес, видел его. Между ними искрило, несмотря на атмосферу лёгкости, которую создавала соседка.

Правда, Фея его будто бы отталкивала, но как-то не сильно, не всерьёз, словно останавливала себя, а не его. Поэтому накануне вечером, несмотря на отчаянное желание затащить соседку к себе хотя бы на полчасика, полюбоваться, не более, не стал напирать.

Леонид думал, что дело в её сыне, незнакомом ему мальчике семи лет. Совершенно закономерно и правильно, что мать не хотела впускать в жизнь своего ребёнка малознакомого человека.

Они пока были мало знакомы, просто нужно дать время освоиться, привыкнуть друг к другу, плавно перейти на следующий уровень отношений, ещё один и ещё, по нарастающей, куда выведет. Далеко идущих планов не строил, вырос из пылкой влюблённости, если в принципе в его жизни был когда-нибудь такой период, но и отступать не собирался.

В принципе, он был готов к самым серьёзным переменам в жизни, вплоть до брака, не видел никаких препятствий к оному. Один из младших братьев уже стоял на пороге развода, другой – свадьбы, а он всё разыгрывал из себя одинокого волка, вернее уж голубя одинокого, на карнизе за окном, подглядывающего одним глазом за стекло, не покормят ли сырниками.

Сын? Леонид никогда не понимал пренебрежительного отношения к матерям, оставшимся с детьми, наверное, потому что слишком часто встречал их по долгу службы. Мужчины не могли вынести и десятой доли испытаний, которые выпали на долю иных женщин. Какое право, в таком случае, мужской род имеет на пренебрежение?

В конце концов, подарить жизнь может женщина, и только женщина, технологий, способных заменить материнский организм, не придумано, потому стоило бы человечеству заткнуться и принять как должное, что женщины рожают детей.

Для него, как для мужчины, женщина с ребёнком никогда не была табу, конечно, такой расклад сулил чуть больше проблем, но скорее технического плана. Невозможно сорваться в один момент, невозможна импровизация, нужно учитывать интересы ребёнка, но если посмотреть правде в глаза – это и с Леонидом ни черта невозможно.

Это с ним невозможна импровизация, последнее, что стоит ожидать в отношении с ним – спонтанная поездка на курорт или хотя бы стоящее свидание на ближайшей базе отдыха. Это интересы его пациентов, его график необходимо брать в расчёт и понимать, что в любой момент любые планы могут полететь в тартарары.

Нужно просто дать шанс этим отношениям, для начала спокойно поговорив с Феей. Может, ничего у них не получится, кто знает, но не попробовать грешно.

Для начала же не помешало бы вернуть ключи от машины. Накануне Фея выглядела неважно, Леонид сразу отметил слезоточивость и совсем лёгкую одутловатость – типичные признаки вируса гриппа, но это было раньше, когда он проходил курс «микробиология, вирусология, иммунология», с тех пор много воды утекло, особенно в последние годы.

Заразиться Леонид не слишком опасался, иммунитет у него был отменный, как у всех Одиных, к тому же по долгу службы был привит от всего и вся, включая гепатиты, менингит, брюшной тиф и заразу, которая изрядно потрепала нервы всему человечеству за последние несколько лет.

Несколько раз он набрал номер Феи, пока поднимался с ключами. Она не брала трубку, потом дважды скинула, стоило звонкам пробиться. В недоумении он вышел из лифта, с секунду подумал, отправился к знакомой двери.

Нажал на звонок для начала коротко, потом настойчивей, пока, наконец, не прибавил к непрекращающейся трели настойчивый стук кулаком. Дверь распахнулась, на пороге нарисовалась подруга Феи, та самая дамочка, которая составила ей компанию в заливе этажа пожарной сигнализацией.

Та уставилась на Леонида, просканировала взглядом, как рентгеном, отошла в сторону, пропуская незваного гостя со словами:

– Здрасти, вы сосед?

– Да, – коротко ответил Леонид. – Фея дома?

– Я – Ника, – представила она. – Фея в спальне, – махнула рукой в сторону одной из дверей.

Леонид двинулся в сторону комнаты, отмечая на ходу детали интерьера, такого же типового, как у него. Только в его квартире приложила руку Лёка, Фея же будто недавно заехала – минимум мебели, в основном та, что прилагал застройщик – никаких изысков, украшательств, которыми обычно страдают женщины. Впрочем, а что он знал? Может быть, они действительно только-только переехали.

На кровати со светлым постельным бельём лежала Фея, круги под глазами, цианоз – посинение в области носогубного треугольника, при этом яркий румянец на лице, пиретическая* лихорадка видна невооружённым взглядом.

– Какая температура? – глянул он на Нику.

– Тридцать девять и три было, когда я приехала, – подтвердила та опасения. – Полчаса назад примерно.

– Что-то принимала?

Он глянул на разнообразие лекарств на прикроватной тумбе. Похоже, что Фея решила вылечиться от всех вирусов и инфекций разом, заодно от диареи, нервного расстройства и аллергии.

Неимоверно захотелось схватить этот набор юного фармацевта и утилизировать нахрен! Он как угодно мог относиться к европейскому подходу в области здравоохранения, но то, что средний европеец не запихивал в себя горстями одновременно противовирусные и антибиотики всех возможных групп считал однозначным благом.

– Вот, – ему было продемонстрировано три препарата с горделивой надписью: «от простуды» и парочку фуфломицинов, пустышек, которыми забит фармацевтический рынок, основная заслуга которых – опустошать кошельки обывателей.

– Сразу? – уточнил Леонид, чертыхаясь про себя.

– Сейчас встану, – завозилась Фея, предпринимая слабую попытку приподняться. – На работу надо, в школу… – прогундосила она. – Мне уже легче.

– Я вижу, – пришлось собрать волю в кулак, чтобы отыскать в бушующих нервах специалиста, который в состоянии разговаривать максимально вежливо, с участием, без видимого давления.

– Какая работа? – всполошилась Ника. – Тебя вырвало… – горячо прошептала она, таращась на подругу. – В тебе ни капельки лекарств не осталось.

Леонид решил опустить тот факт, что фуфломицины из картофельного крахмала или микрокристаллической целлюлозы называют лекарством, кому-то и моча осла вполне себе лечебный препарат. Не до просветительской деятельности.

Он помог Фее привстать, провёл беглый осмотр, будто нуждался в нём, чтобы понять, что единственное, что нужно прямо сейчас – квалифицированная медицинская помощь в условиях стационара, желательно нормального, а не куда бог пошлёт.