Киллер – назад в СССР! (СИ) - Шишкин Сергей - Страница 16

Лана вся переломана, переворачивать на живот нельзя ни в коем случае, что же делать. Решение пришло само, и я немедленно начала действовать. Осторожно вынула изо рта трубку подающую кислород и сама прижалась губами к её губам. Правой рукой залезла под простынь, пальцами разрывая девственную плеву уперлась в матку. Она как губка моментально начнет впитывать в себя лечебную энергию. Языком уперлась в её язык и начала гонять по её телу свою целительную силу. Во рту и промежности подруги стало жарко, её тело немного потрясывало от переизбытка энергии. Минут через десять, как показали электронные часы висящие в палате, всё закончилось, я села на стул, ноги от усталости не держали. Лана открыла глаза и прошептала, — Я знала что ты не бросишь меня.

— Дура малолетняя! Не могла объяснить? Драть тебя надо как Сидорову козу! — устало ответила ей.

— Когда было говорить? Ты же мне сразу пощечину влепила. Я боялась папе сказать, вот и придумала про перспективу, неужели это было неясно? А насчет драть я согласна, только чем будешь, а?

— Что нибудь придумаю, уж мне поверь. Там я тебе уже порвала, видишь? — показала окровавленные пальцы, а потом под восхищенный взгляд Ланы их лизнула.

Кровь подруги ударила мне в голову, я почувствовала любовь, горе, отчаянье и надежду. Это лучший детектор лжи, не знала что так умею.

— Сейчас спать, поговорим завтра, — провела рукой по лицу Ланы, она тут же уснула.

На подгибающихся ногах вышла из палаты, там меня подхватил Кречетов, дальше не помню.

Пришла в себя лежа на знакомой кровати, сам хозяин сидел рядом, увидев что я очнулась сразу спросил что мне нужно. Прислушавшись к себе решила: шоколад и молоко, вернее много шоколада и сливок. Кивнув Роман Григорьевич вышел, а я стала размышлять о дальнейших своих шагах. Засветилась по полной, так у меня и выбора особо не было, или или. Не могла я оставить умирать Лану, она же меня любила, как впрочем и я её. Вот что сейчас делать ума не приложу, взять с собой в прошлое невозможно, живых перемещать запрещено, только предметы. Мне то всё равно, я ушла и поминай как звали, появится могу в другом месте, а вот что будет с Кречетовыми, их же на кусочки из-за меня порежут. Может пока не поздно надо бежать, например в Южную Америку или Африку. За такими невеселыми мыслями меня застал Глот. Глянув на меня всё понял, у меня же на лице это написано огромными буквами.

— Ольга, я очень благодарен за дочь. Прямо скажу — Не ожидал. Сейчас понятно почему она так к тебе относится. Про больницу можешь не волноваться, там всё улажено. Когда ты потеряла сознание, все решили что от горя и волнения, тем более такая молодая. На госпитализацию Ланы я написал отказ, врач был очень рад, больница частная и труп молодой девушки им совсем не к месту. Она вся в бинтах, так что никто ничего не понял. Медсестра только удивилась что пациентка дышит без кислорода, врач на ушко ей объяснил, будто я совсем глухой и ничего не слышал, мол перед смертью у многих на время улучшается самочувствие, вот и тут тоже самое. Она сейчас у себя спит, тело в порядке, уж прости не удержался проверил. Думаю через денек нам стоит поехать отдохнуть заграницу, куда захотите, хоть в Париж. Можем и в Нидерланды, там однополые браки разрешены, пожалуйста, я не против, живите, — закончил Кречетов ставя передо мной коробку с шоколадом.

— Ну зачем так спешить с Амстердамом, ничего ещё не решено, да и с перспективами неясно, — уколола я его.

Вроде мне стало всё понятно, но вот не смогла удержаться, нечего было за моей спиной так себя вести.

— Ну какая перспектива? Я что свою дочь не знаю, сразу всё понял. Она всю жизнь пацанкой была, отсюда и мотоцикл этот проклятый. Её платье одеть не заставишь, даже на выпускной заявилась в брючном костюме. Ты представляешь мой шок, когда вы устроили чес по магазинам, а потом она ещё про СПА салон заявила. Для тебя старалась, поняла что круче чем ты не станет, вот и поменяла тактику на противоположную. Любит она тебя! Что сейчас скажешь, только пожалуйста правду, — тяжело вздохнул Кречетов.

Пока он говорил я расправилась уже с третьей шоколадкой, теперь распечатывала одной рукой четвертую, а другой держала кружку с молоком. Роман Григорьевич снова тяжело вздохнул и отобрал у меня шоколад, стал сам снимать обертку.

— С вами сейчас поехать немногу, у меня работа. Послезавтра мне нужно будет исчезнуть на месяц или два, может три. Сами понимаете, загадывать наперед мне довольно трудно, карты могут лечь по-разному, но я вернусь, обещаю. Мои вещи остались в камере хранения аэропорта, прошу их привести, карта доступа к ячейке в кармане, там две сумки и рюкзак, — попросила я поедая уже шестую шоколадку.

— Всё будет доставлено сладкоежка, пей молоко, иначе попа слипнется, что тогда делать будете? — улыбаясь спросил он.

— Нам попы в отличие от гомо не нужны, так что пусть слипнутся, переживем, — рассмеялась я.

Через пару часов вещи были доставлены, шоколад съеден, молоко выпито. Сытно рыгнув повернулась на бок, на живот не ляжешь, он стал как шар, вообщем я уснула. Приснилась богиня, которая была очень мной недовольна, ей пришлось у многих стирать воспоминания, всё оказалось не так радужно как говорил Кречетов. Информация в ФСБ ушла, притом не от бдительной санитарки, а от самого доктора. Всё что случилось за последние сутки он забыл, как и все причастные к этому делу. Мне пришлось долго извиняться вымаливая прощение, с богами очень трудно, неизвестно что им придет в голову. После моих искренних сожалений была великодушно прощена и даже удостоилась похвалы, что не бросила свою любимую. Вот и пойми этих небожителей, вначале ругают, потом наоборот хвалят.

Про моего конкурента ничего выяснить не удалось, в этом мире или нет пока неизвестно, но лучше не расслабляться. По вопросу лечения и омоложения посоветовала не усердствовать, лимит организма десять человек в год, но всё зависит от глубины и силы воздействия. Например сломанный позвоночник тяжелой болезнью не считается, целебной энергии нужно минимально, а вот если рак или омоложение на двадцать лет, такой лимит за один сеанс, тогда сил отдать нужно очень много.

Потрепав на прощание меня по голове Феменина исчезла, а я проснулась. Часы показывали семь утра, все наверное ещё дрыхнут, особенно Лана, она у меня совунья. Самочувствие было отличное, настроение тоже, значит душ и завтрак.

На кухне никого не было, я была права, спят лежебоки. Кофе и яичница с беконом, потом разбирать и укладывать свои вещи, которые я возьму с собой. Сумки с рюкзаком лежали в моей комнате, не иначе Роман Григорьевич притащил ночью, когда я уже спала. Перебирать начала с рюкзака, там самое ценное: оружие, рация с спец блоком, армейский планшет, бинокль, немного драгоценностей и отпечатанная рукопись на двух языках. Ещё раз всё переложила, а пистолеты снова почистила, оружие должно чувствовать заботу хозяина, тогда оно не подведет в нужный момент. Два ПБ, Два Дротика с глушаками и один Бердыш. Последний мне понравился быстрой сменой стволов, поэтому к нему положила запасные, по три под калибр 9×18 и 7.62×25. Патронов взяла немного, по сотне на каждый ствол, зачем жадничать. Для Дротика подойдут от Марголина, а от боеприпасов ТТ в советское время все склады ломились. Теперь начала перекладывать одежду в первой сумке. Женские джинсы трех цветов: синие, черные, белые. Такие же сарафанчики, юбки, комбинезоны с шортами и джинсовки. Всё еле еле запихала в сумку. Во второй спортивный костюм, футболки, майки, шорты, нижнее белье, носки, прокладки и обувь. Сумка получилась такая же большая как и первая, набита под завязку. Вот вроде и всё, можно завтра отправляться домой, по тетушке соскучилась, целый месяц не видела, как она бедная там без меня. Хотя чего это я туплю, там и дня не прошло, вернусь в то же время, ну почти.

Закрыв последнюю сумку повернулась к двери, там стояла Лана и по-видимому уже давно. На её глазах были видны слёзы, опять себя накрутила, вот за что мне всё это.

— Оля, ты уезжаешь? А как же я? Ты меня до сих пор не простила? Останься пожалуйста, — чуть не плача попросила подруга.