Клор (СИ) - "Бэзил И. Зеро" - Страница 39

Бабуля берёт кходжа в обратный хват правой рукой, а левую руку кладёт на Огниво. Я должна всё очень хорошо запомнить — пройдёт лет тридцать-сорок, и на месте бабули буду сидеть я. Цикл должен продолжаться. Если Мать должна умереть, чтобы жили её дети, она умрёт с улыбкой. Огниво начинает работать. Сильнее, гораздо мощнее, чем при моём испытании… даже не концентрируясь, я чувствую напряжение эфира. Плоть на бабулином левом запястье начинает чернеть и усыхать. Огниво должно напитаться сполна. Оно голодало сорок лет. Чернота поднимается по бабулиной руке. От её тени начинает клубиться исчерна-багровый туман.

Бабулино лицо расслаблено, её глаза закрыты. Мать уже пережила всю мыслимую боль, чтобы привести в этот мир своих детей и спасти их от его хищного оскала. Чернота поднимается до плеча и слегка замедляется. Бабулина левая рука похожа на высушенную кроличью лапку, которую некоторые простолюдины носят как талисман. Та-что-внутри отмечает, что бабуля уже никогда не откроет глаз. Никогда не улыбнётся… но это не моя мысль. Эва, Мать всех Ар, бессмертна. Эва всегда возрождается, увеличивая собственное совершенство и совершенство своих детей. Чернота без остатка поглощает бабулину шею. Я вижу, как ей трудно дышать, но она держится эти последние несколько секунд.

Быстрое движение кходжа завершило церемонию. Бабулина голова упала ей на колени. На её лице навсегда застыла лёгкая улыбка, которой я награждала себя, когда у меня хорошо получались упражнения на тренировках.

— Мать моя, я позабочусь о достойной церемонии прощания с вашим прошлым телом, — Инбародод коснулся лбом пола в глубоком поклоне. — Прошу вас, отдыхайте.

Я молча кивнула. Подумав, добавила:

— Я хочу побыть одна. Если кто-то будет лезть ко мне в ближайшие два часа — отнепечатаю в неудобь нарицательную.

Инбародод, не поднимаясь, кивнул. Я убрала Огниво и кходжа в футляр, подобрала свой револьвер и направилась в свои покои. Ненавижу эту похабную церемонию. Вешно потом ещё лет пять-десять тело под себя донастраивать. Вот отпущу сейчас контроль — она ж, дура такая, так и застынет на полпути. Хорошо ещё если не разревётся. На моей памяти ни одна ещё с первого раза не переварила идею, что их любимая бабуля вовсе не померла. Ненавижу, клять их об колено, детей. И фантомные боли после переноса ненавижу.

Интересно, у Хо также всё болит при каждой смене тела? Это вполне объясняет срамное ненормированное филистёрство, которым они выматывают мои нервы. Фух, дошла. Убрать Инструменты, проверить револьвер… вот теперь можно и контроль отпустить. И в таком вот нелитературном режиме мигалки мне придётся делить тело с оригинальной личностью, пока интеграция нейронных контуров не дойдёт до конца. Вот тошно надо взять как-нибудь Хо и вытрясти из них, как они умудряются менять тела по десятку штук за минуту. А пока в отключку, потом, всё потом…

Бабуля?..

Глава 19. Под волнами крадётся дендрофаг

Перспектива: агент Ликвидатор, локальный идентификатор «U-233»

Двадцать пятое октября. Седьмая неделя экспедиции идёт. Я до сих пор не получил ни одной задачи, в которой был бы однозначно и безвариантно необходим. Строго говоря, со всей текучкой профессионалы справляются лучше меня. Оно и очевидно — число нюансов в транобойном немножко превосходит численное значение «очень много», а способов выстрелить себе в ногу и того больше.

Очередная ночная вахта. Формально. Вся эта профанация с вахтами нужна только для того, чтобы добытчики не барагозили со скуки, пока целей нет. Помогает так себе. Команда не доверяет нам даже мытьё палубы — и правильно, положа руку на сердце, делает, — так что остаётся только развлекать себя самим.

Вот только к картам меня больше не подпускают — элементарных знаний тервера хватило, чтобы за вечер выиграть недельное жалованье всех добытчиков. На каждом из трёх кораблей звена. Раакар после этого очень сосредоточенно кивал головой, выслушивая мою оправдательную речь, и в конечном счёте доступно объяснил картёжникам, что расстрелять меня и на берегу можно. Но играть запретил. Во избежание, энн.

Так что я теперь просто гоняю отварчики в кают-компании «Тулена». Изредка ко мне заглядывает Коджарх Тесхр. Хотя в го он всё равно играет паршиво. Ещё и на деньги даже с девятью камнями гандикапа отказывается. А может, я учить просто не умею, результат тот же. Так или иначе, последние три дня я занят преимущественно тем, что ищу оптимальную степень помола, при которой сушёная мята в полной мере раскрывает свой вкус.

На последней охоте я опять батрачил щитовиком. Тоска. Работал бы Раакар в сдвоенной ватаге с Янабеду — обошлись бы и без меня. Но нет, как можно с еретиками, да он же в промысле не смыслит, энн, да что б этот горный болван понимал в биологии эфирной фауны, и так далее, и тому подобное. Ещё пара таких выходов, и я, честное слово, выдам что-нибудь термоядерное с руки. Разнообразия ради.

Ещё и мята перечная попалась… жжётся, зараза. Интересно, а я один такой полезный, или у нас все приданные боевые маги только на случай внезапной атаки зомби-нацистов-сёрфингистов? Здорово всё-таки, что контуры дальней эфирной связи я подломал ещё на третий от Вильола день. Можно доставать всех, не выходя из кают-компании. Кстати, не я один так сделал.

— Ты опять выходишь на связь, непотребник, — интонация Гая однозначно говорит, что это замечание — всего лишь очередной гэбэшный мем.

— Да ладно тебе, гражданин товарищ командир. Как будто сам режим молчания сохраняешь.

— Туше. Так чего у тебя?

— Ничего. Представляешь? — я шумно отхлебнул отвара.

— И как я, по-твоему, должен ничего представить, товарищ гражданин дзена?

Я задумался. Естественно, на такой запрос наиболее корректно было бы вернуть NULL, но это идеологически безграмотный подход, ведущий ко множеству ошибок. С другой стороны, я как раз размышлял над очень подходящим к случаю примером:

— Как нашу работу, разумеется.

— Не знаю, как там некоторые иные, — голос Гая прямо-таки сочился ехидством, — а у меня работа критически важная для выживания экспедиции. K10.

— Да ладно? — желания изображать скептичность не было. — Принял.

— Или ты забыл, на кого вы с Сайне спихнули Дорнаса Кромэна?

— А, точно… извини, я про него забыл совсем. Спасибо за это, кстати.

Повисла тишина. Мы договорились на сутки на ход с остановкой таймера на время охоты, так что торопиться с ответом смысла не было. Да и ко точно требовало хорошего размышления. Если бы ещё Гай не был столь сокрушительно предсказуем…

— Кстати, а чем ты его так? — Кромэн, которого я запомнил по Вильолу, был физически не способен находится в состоянии покоя, а неопределённость, возникающая при попытке одновременного определения его координат, импульса и статуса живого существа, наводила на мысли о том, что он являлся скорее котом, чем разумным наблюдателем.

— Сказал, что мы подозреваем Товсу и Бугу Балсана в шпионаже в пользу Кичипико.

— Эффективно. А над чем сейчас-то работаешь? — есть, всё-таки есть у перечной мяты свои плюсы. Весьма бодрящий вкус получился. — Это ж разовая акция.

— Так Товса и Буга не железные, знаешь ли, — из-за качества звука я не смог понять наверняка, поперхнулся ли Гай или усмехнулся. — У Балсана уже глаз дёргается, когда он слышит «Бугиманх».

— Это Кромэн его так?

— Он самый. Я никак не пойму, у него всё-таки настолько низкая или настолько высокая эмпатия. Настолько мастерски бесить всех живых — это, знаешь ли, искусство.

— Факт.

Мы помолчали. Со стороны Гая заорала и подозрительно быстро умолкла чайка.

— Слушай… — мне понадобилась пара секунд, чтобы вспомнить вопрос.

— Слушаю.

— Давно спросить хотел. Что там за история с Забуисмоной?

— Она длинная, — промурлыкал Гай. — Тебя какая именно часть интересует?

— Как вы его расстреляли без поимки?

— Элементарно, Сехем. Где находился приговорённый?