Хочу бабу на роликах! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 78

- Вот и чудесно, сейчас подпишем договор - и, как говорит наша Кнопка, вперед и с песней!

...Через час мы вышли на улицу. Погода была довольно скверная. Глеб посмотрел на часы.

- Ты спешишь? - спросил он.

- Да нет...

- Где ты живешь?

Я хотела сказать, что сейчас мне жить негде, но я скорее откусила бы себе язык.

- Я живу не в Москве.

- А где же?

- На Майорке, - ответила я чистую правду.

- На Майорке? Ты что же, вообразила себя Жорж Санд? И кто твой Шопен, интересно знать?

- Это не имеет значения, Глеб. Ну что ж, я рада, что ты будешь играть эту роль...

- Ты ведь ее для меня и писала. Ах я дурак, не сообразил, ведь Соболева была твоя мама, я и забыл, честно говоря. И еще эта фразочка, насчет бабы на роликах, она ведь была в нашем дворе намалевана...

- Глеб, ты просто не мог предположить, что я способна что-то написать. Я и сама не предполагала.

- Куда тебя отвезти? У меня полчаса есть.

- Если можно, довези до метро "Аэропорт", я хочу повидать Ульяшу.

- Сашка, ты какая-то загадочная стала, красивая, я просто заново в тебя влюбляюсь, кажется.

- Не советую!

- Почему?

- Безнадега, Глеб.

- Глупости, ты еще любишь меня. Это из пьесы явствует.

Мы подошли к машине, это все еще была та "девятка", которую он купил, вернувшись из Италии.

Мы стояли около нее, а вокруг почему-то скапливались люди, хотя чего удивляться? Глеб - такая заметная личность, но, как ни странно, эти люди больше пялились на меня. Нет, у меня начинается мания величия. С чего бы им на меня пялиться?

- Да она это, точно она! - воскликнула какая-то девушка.

- Садись скорее! - буркнул Глеб и почти впихнул меня в машину. - До чего обрыдли эти поклонницы...

- Быстро они тебе обрыдли.

- Сам удивляюсь, ведь когда-то мечтал об этом...

- Да ладно, Глеб, не кокетничай.

- Сашка, у тебя потрясающие духи. И вообще, ты меня сегодня заново потрясла, как тогда, когда я тебя из лужи выудил... Давно это было...

- В другой жизни.

- А ведь нам было хорошо вместе.

- Я долго в это верила. До последнего дня...

- Это что такое? - Он вдруг резко затормозил.

- Глеб!

- Это вот что такое? - каким-то обалдело-злым голосом спросил он, указывая куда-то вверх. Я глянула и тоже обалдела. На огромном рекламном щите красовался мой портрет - тот самый, из "Огонька".

А внизу было написано красивой вязью: "Я люблю тебя!"

- Господи помилуй! - Я даже перекрестилась с перепугу.

- Что это значит?

- Понятия не имею!

- А твой богатенький хахаль неоригинален! Один идиот уже такое проделал года три назад.

- Да нет у меня никакого хахаля! - ошеломленно пробормотала я.

- А с кем же ты на Майорке обретаешься? С королем Хуаном Карлосом? Он вряд ли поступил бы так безвкусно, слишком хорошо воспитан. Вполне нуворишеская идея!

Я ничего не понимала, но разозлилась:

- Ты отвезешь меня к Уле или мне взять такси?

- Обещал, - значит, отвезу.

Пока мы добирались до метро "Аэропорт", моя физиономия попалась нам еще три раза. Глеб просто кипел от злости.

- Это, наверное, Асламазян старается, - предположил он. - Небось втюрился в тебя, вот и поставил на поток...

- Глеб, высади меня у метро, я куплю цветов...

- Как угодно, - холодно бросил Глеб. Он явно был в бешенстве. Но поделом ему.

- Спасибо тебе, я очень рада, что ты будешь играть в моей пьесе, правда рада, и давай останемся друзьями.

- Ну это вряд ли. Ладно, я поеду, мне пора, счастливо, Саня, только зря ты меня сбрасываешь со счетов, зря...

И он уехал. Я купила букет потрясающих тюльпанов и подумала: странно, что на Майорке цветы, пожалуй, хуже, чем в Москве, и выбор не такой огромный... Видимо, на юге к цветам относятся менее трепетно. Я это заметила еще в детстве, в Грузии.

Господи, а ведь в этом самом киоске мне покупал розы Алекс... Неужели это он развесил по Москве мой портрет? Больше вроде некому. Или какой-то ловкий бизнесмен решил использовать портрет для рекламы? Но ведь там никакой рекламы нет. Там есть только - "Я люблю тебя!". Меня даже слегка пошатывало от нахлынувших чувств и впечатлений. Я купила еще торт, шампанское и побежала к Ульяше.

На звонок мне открыла Аза Львовна, которая вот уже много лет ходила к Уле убирать квартиру.

- Сашенька, какими судьбами! - расплылась она в улыбке.

- Здравствуйте, Аза Львовна, а Ули нет дома?

- Так уехала она.

- Уехала? Куда?

- Да вы проходите, проходите. Она во Франкфурт уехала, в Германию, там выставка какая-то, и она участвует, говорит, это большой почет...

- Как хорошо, вот только жаль, что я с ней не увиделась. А когда она вернется?

- Не сказала. Она, Саша, не одна поехала. Я вам по секрету скажу, мужчина у ней завелся. Пожилой такой, но представительный. Ульяна Михайловна наша расцвела прямо. И то сказать, интересная женщина, а сколько лет одна...

Ай да Виктор Сигизмундович! Дай им бог!

Я отдала Азе Львовне цветы, конфеты и шампанское, куда мне с ними деваться? И попросила разрешения позвонить.

- Да звоните, Саша, сколько надо, о чем разговор!

Я набрала номер Эмминого мобильника.

- Сашка? Где ты? Ты вообще в курсе, что в городе творится? Вот псих, сколько денег выкинул, но с другой стороны - красиво!

- Ты о портретах, да?

- О чем же еще!

- Ты знала?

- Ничего не знала! Сама офигела просто!

- Но кто это?

- Саша, ты чего, опять о фонарь башкой стукнулась?

- Думаешь, это Алекс?

- Кто ж еще! Ну, Сашка, если ты его упустишь, я тебе башку оторву! Подожди, меня тут по другому телефону спрашивают. Только не отключайся! Она что-то говорила кому-то, а я стояла в Улиной прихожей в полной растерянности. В душе опять настраивались инструменты. Ведь если он на всю Москву объявляет, что любит меня, значит... Значит, он меня любит! И вдруг меня обдало жаром, я ощутила такую сумасшедшую радость жизни, что, не обращая внимания на Азу Львовну, начала прыгать на месте.

- Сашка, ты где сейчас?

- На Черняховского, а что?

- Я за тобой через четверть часа заеду, говори номер дома и спускайся вниз. Жди. Если будет задержка из-за пробок, все равно дождись, у меня к тебе важное дело, очень важное! Пока!

Я посмотрела на часы. Надо же, я даже забыла сказать ей, что встретилась с Глебом. Я вообще забыла про Глеба. Я знала, что сейчас появится вовсе не Эмма, а Алекс. Я была в этом твердо уверена. Уж такой сегодня день.