Вторжение (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич - Страница 19

Атаман, до недавней поры очевидно, бывший воеводе костью в горле со своим самоуправством, медленно осел на лавку — и с явной неохотой убрал оружие.

— Кроме того, каждый вступивший в рейтары казак получит государево жалованье — что побольше будет, чем у простых детей боярских — да два колесцовых пистоля в личное пользование. После же окончания войны я не буду неволить донцов и отпущу их в Елец. Но и выданное оружие, и снятые с боя трофея — все останется при них!

После короткой паузы я продолжил:

— Не серчай атаман — но ведь богоугодное же дело делаем, Отечество защищаем! Донцам без Руси все одно не выстоять против турок да татар — да только Русь сейчас и сама на грани гибели… Тем более, что ногайцы уже вряд ли явятся под стены Ельца этой зимой — зато большая сеча с ворами самозванца точно случится! А там уже и король ляхов под Смоленском осадным лагерем встал…

Харитонов нехотя бросил:

— Добро. Но раз так — я своих казаков сам поведу. Ну а семейные — семейные пущай остаются…

Воевода, услышав последние слова, аж просиял лицом — и картинно раскинул руки:

— Что же я за нерадивый хозяин! Люди с дороги, а у нас ведь уже и каша остыла, и капуста моченая заветрилась, и хлеб загрубел! Но вы садитесь, гости дорогие, сейчас согреетесь медком, салица вот соленого отведайте… А там уже и поросенок в печи томленный поспел, греческой пшеницей и луком набитый!

Я кивнул Лермонту, и мы вместе двинулись к столу. Между тем, воевода окончательно вошел в роль хлебосольного, радушного хозяина:

— Ох, совсем забыл представить моих… Как вы их у себя в рейтарах кличите, офицерами? Ну вот, знакомьтесь: стрелецкий голова Юрий Солнцев…

При этих словах чернявый стрелец озорно ухмыльнулся и подмигнул — мол, не серчай за не очень радушную встречу.

— Голова пушкарей наших, Иван Сахно…

Долговязый служивый с открытой улыбкой подал руку для приветствия, и неожиданно крепко стиснул мою ладонь. Крепкий малый, жилистый — а по виду ведь не скажешь!

— Ну, с атаманом нашим Степаном Харитоновым вы еще успеете познакомиться поближе — а десятского голову Алексея Каверина наверняка уже узнали в дороге. Он сейчас за сотника детей боярских, Пашку Тельных — того татары в последней сече крепко подковали… Но лекари говорят — поправится, так что Алексея свет Владимировича мы пока все же в сотники не производим.

Ага, вот значит, почему простого десятника дети боярские так уважительно встречали — и почему он сидит с воеводой за одним столом!

— Себастьян фон Ронин, Джок Лермонт. Будем знакомы.

Глава 8

«Мир — это свобода в спокойствии»

Марк Туллий Цицерон

— Дорогой, просыпайся.

Не хочу. Просто хочу спать.

— Фон Ронин! Я уже через два дня уеду, а у нас на сегодня были планы.

В бок уперся миниатюрный кулачек. Ноздри приятно защекотал аромат туберозы. Улыбнувшись, я открыл глаза.

Черные как смоль кудри, небрежно спадающие на плечи, глаза липового меда, чуть пухлые губы. Н-да, ради этого стоило вырваться из лап Морфея.

— Ты так все проспишь. Ладно все! Ты мой отъезд проспишь! — ее пальчик скользил по моей спине.

Я нежно привлек к себе девушку и поцеловал:

— Не просплю. Ты не дашь. Тем более у нас действительно планы.

Виктория лукаво улыбнулась — и сама потянулась ко мне с ответным поцелуем…

— Себастьян, следующий раз я буду будить тебя с безопасного расстояния! Ухватом! — красотка с мраморной кожей изящно засмеялась, продемонстрировав ровные коралловые зубки.

— Ну, это мы еще посмотрим…

В ответ на мой игривый тон дочь ганноверского архитектора лишь подарила мне еще одну обворожительную улыбку…

Приключение в театре нас здорово сблизило. Хотя может это только я так думал, а сблизило нас приближение неизбежного расставания на долгий срок. Очень скоро меня ожидали экзамены, а ее поездка с отцом.

— Попросим вина прямо сюда? — выразительно выгнул бровь я.

— Ты с ума сошел! Утро же. — поднялась с постели девушка.

— Может ты не знаешь, но старинная дворянская традиция четко говорит о хотя бы одном бокале вина перед завтраком.

— Да, Себастьян. И перед обедом и ужином. А потом такие дворяне сидят в долговых ямах и молят хотя бы об одном медяке.

Я громогласно рассмеялся.

Уж в чем в чем, но в чувстве юмора моей даме сердца было не отказать

Снятая комната была также очаровательна, как и сама наследница торгового дома. Светлые стены, большие окна и огромная кровать с мягкой периной, так еще и лохань с водой стояла прямо в комнате. Идеально!

— Отвернись. — девушка надула губы.

— Да что я там не видел? — искренне удивился я.

— Ну, раз все видел, так и что смотреть? — улыбаясь Виктория брызнула на меня водой.

Перед ее отъездом мы решили устроить небольшое приключение и наведались в Магдебург.

По чести сказать, это именно я предложил поехать в этот город. Было бы большим упущением не наведаться к месту погребения Оттона Первого.

Человек, который объединил германские племена в единое государство, победил венгерских язычников и остановил их на своих границах, достоин, чтобы над его останками преклонили колено.

Еще мой отец рассказывал о том, что этот государь из Саксонской династии в борьбе с сепаратизмом герцогов провернул интересную вещь с духовенством. А именно подчинил всех епископов себе (кстати, именно он создал Магдебурское епископство в свое время). А те уже подвели свою паству под идею единоличной власти монарха. Ну а уж после того как мадьяры были остановлены он по праву получил прозвище Великий и титул спасителя христианского мира.

Город был чист и светел в летние дни. Над домами возвышался купол Магдебургского Собора и колокольни церквушек и монастырей. А ведь именно в этом соборе и нашел свой последний приют Император Священной Римской империи. Благо идти до него было не более минуты. Виктория со своей торговой, бойкой жилкой сразу же договорилась с владельцем комнаты в доме с видом н реку и цитадель. Так еще и и сбила цену вдвое. Ну не чудо ли?

— О чем задумался?

— О том, как мы сегодня отлично проведем время. — я приподнялся на локте и подмигнул. — И мы уже начали.

— Пошляк. — взмахнула рукой девушка.

— Еще конечно думал о том, какая ты умница.

Девушка кинула в меня небольшим яблоком.

— Даже не пытайся подлизываться, фон Ронин. Я тебя насквозь вижу.

— Тогда ты видишь насколько я тебя уважаю и люблю.

Виктория заливисто рассмеялась.

— Безусловно, Себастьян. А теперь быстро в воду и собираемся.

Собор выглядел воистину монументально. Правда, это был не тот Собор, что возвели по указу Оттона. Старый сгорел в пламени пожара, уничтожившего город через двести лет после смерти императора. Но история его создания более чем романтическая, если конечно отбросить тот факт, что ушлый Оттон попросту хотел видеть архиепископство лично у себя.

— А ведь король построил этот Собор на месте погребения своей любимой жены. — приобнял я Викторию.

— Интересно он так сильно по ней скорбел или он выстроил над ее могилой целый Собор, чтобы она не восстала? Уж я-то знаю сколько отпрыском было у Оттона не от нее. — улыбнулась девушка

— Интересная версия. — умыкнул я.

Служба закончилась, и в центральном нефе оставались только люди по двое и по одиночке.

— Красиво. — прошептала Виктория, созерцая высокие серые своды Собора.

Я глубоко вздохнул. Оставалась пара шагов до гробницы Оттона. Воздух словно завибрировал и стал гуще. В голове звучал девиз рода фон Рониных: «Honorcaroir vita». Вот уж действительно место силы.

На Викторию надгробие не произвело никакого впечатления, и она с интересом прислушивалась к разговору двух хорошо одетых дам.

Я глазами показал ей, что она слишком явно этим занята, она сверкнула глазами в ответ и жестом показала не пялится на них.

Пришлось с улыбкой отвернуться. Если она считает это важным, то я не имею ничего против.