Мийол-ученик (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 33

Но поселение, возникшее по воле давно исчезнувших магов и принявшее имя Моннур Досат (т. е. «опора/база Моннур»), осталось. И даже сохранило изначальное имя… почти.

Ниртоса — это и есть слегка сокращённое современное произношение старого топонима.

— Медитируешь?

Знакомый голос из-за спины не нарушил сосредоточенность, но вот перенаправить потоки внимания заставил.

— Медитирую, — согласился Мийол.

— И новости тебе не интересны?

— Не-а.

— И всё же я, кхм…

— Введёшь в курс?

— Да. Итак, начнётся Великая Морская Охота завтра, в первый день второго месяца, с осветлением. «Хитолору» пойдёт в группе Галифрен, но в третьей линии… а мог бы пойти и во второй, если бы ты не торчал тут в медитации, а посветил фигурой на совете капитанов.

— Не вижу смысла.

— Да-да, я уже слышал эти отговорки. И главный приз сомнительный, притом с гарантией уйдёт кому-то из клановых подмастерьев, и другая добыча, если поделить на число желающих, выйдет скудной до смешного. И что наживать недругов из-за столь малого прибытка глупо.

— А разве нет?

— Всё правильно. Только если скромничать сверх меры, можно оказаться среди то ли трусов, то ли вовсе слабаков. В третьей линии пойдут именно слабаки…

— Либо новички, — заметил Мийол. — А мы именно новички и есть.

— Но всё равно не дело это.

— Не дело настолько зависеть от чужого мнения. Вот скажи, Рикс: ты разве слабак?

— Да вроде нет уже.

— Может, Шак слаба? С её ядами и экспертной магией?

— Нет. И ты, лидер, не слаб.

— Ну так что тебе не по нраву? Славы мало? Дутая слава недорого стоит, а честная придёт сама, вслед за настоящими делами. И завтра у нас будет не один повод показать силу на глазах у многих наблюдателей, притом придирчивых и ревнивых. Показать что-то особое по меркам кораблей второй линии нам было бы сложно, а вот в третьей линии…

— Хитро. Чего же сразу не сказал, куда целишь?

— Надеялся, что ты сам поймёшь. Лучше выполнить малые обязательства с блеском и ещё немного сверху, чем разинуть пасть на кусок не по глотке и опозориться.

— …

— Прости, что?

Рикс выдохнул. И сказал, уже не просто губами шевеля, а в голос:

— Как Башка. В этом должен быть урок, верно? Не будь как Башка, выбирай цели по силам.

Мийол кивнул, покосившись через плечо. Молодой Воин стоял, сомкнув веки, сдвинув брови и сжав кулаки до белых костяшек.

— А если цель слишком далека или велика? Что тогда, лидер?

— Тогда надо выбрать промежуточные цели. Пока идёшь вдаль, и сам успеешь подрасти.

— Вот как… — Рикс чуть расслабился. — Я запомню.

Глубина 4: начала и пересечения

Истинный масштаб действа — особенно поначалу — оставался не очевиден. Не то шесть, не то все семь сотен тысяч человек… если выстроить экипажи участников Великой Морской Охоты на одной площади, собрав всех разом: магов и Воинов, Охотников и матросов, ветеранов и юнг, клановых слуг и шлюх — это покажется внушительной толпой. Но если рассадить их по десяткам тысяч кораблей и лодок, а потом растянуть одной большой цепью вокруг Валисагго…

Из Ниртоса в назначенный срок вышло, на ходу строясь в подобие линии, больше тысячи разноразмерных судов. И лидировал, возглавляя первую линию, суперхарвестер «Рука Стедды» под прямым командованием юс-Галифрен.

В глазах Мийола (и, как он полагал, вообще любого разумного существа) этот предельно пафосный кораблестроительный монстр казался олицетворением всего мероприятия. Тоже очень пафосного. Классифицировать «Руку Стедды» выходило с трудом; если бы суперхарвестер относился к нормальным морским кораблям, водоизмещение его составило бы, наверно, более миллиона пудов — однако номинальное водоизмещение его не достигало и половины этого числа. Разницу возмещали «поплавки», притом в количестве под тысячу. Взлететь сей аппарат даже с их помощью, разумеется, не мог: чтобы не уменьшить, а обнулить вес, «поплавки» приходится размещать с перекрытием магических полей, что довольно быстро усложняет конструкцию; так что даже большой эй-шлюп с его максимумом в тридцать тысяч пудов взлётной массы способен сконструировать не всякий подмастерье, а для эй-каракки необходим маг-мастер.

Да, летать «Рука Стедды» не могла; но магия облегчала конструкцию в достаточной мере, чтобы та не рушилась под собственным весом. Сделать такого колосса однокорпусным также не удалось бы при всём желании. Но очень сильно хотелось — поэтому суперхарвестер конструктивно представлял собой вытянутую ажурную платформу приблизительно шестиугольной формы, с тупыми оконечностями бака и юта, нижняя плоскость которой держалась в семи-восьми локтях от уровня моря за счёт опоры на семь гигантских герметичных корпусов: по два впереди и сзади и три в середине. Внутри всех корпусов находились водомётные движители, в теории способные разогнать «Руку Стедды» почти до скорости, развиваемой профессиональным гонцом… но суперхарвестер строился не для рекордов быстроты и обычно передвигался куда вальяжней.

«Ещё бы: если включить водомёты на полную мощь, они выжрут фон Природной Силы и ослабят действие «поплавков», так что сей, кхем, плавательный аппарат уже через четверть часа самого полного хода начнёт тонуть!»

У решения с семью опорными корпусами имелся неочевидный плюс: негерметичная платформа не контактировала с морской водой, а потому не обрастала и не гнила. Замена же самих опорных корпусов — процедура дорогостоящая, крайне муторная и сложная даже с чисто инженерной точки зрения… но всё равно подешевле и попроще, чем тимберовка однокорпусного судна аналогичного класса. Не то чтобы «Руке Стедды» вообще часто требовалась тимберовка: прекрасно сознавая связанные проблемы, проектировщики и строители настояли на использовании древесины красночешуйной лиственницы; из неё изготовили основной каркас, внешнюю обшивку и все части судна, сравнительно часто контактирующие с водой.

Невзирая на стоимость такого материала и трудности с его обработкой.

Суперхарвестер с самого начала строился на века и недавно отметил шестисотлетний юбилей. Но… лиственница, неуязвимая для гнили и в воде лишь каменеющая, остаётся уязвимой для магии и чисто физических атак достаточной мощи. А у морских магических зверей хватает как неприятных способностей, так и размеров, и вытекающей из них силы, что порой создают проблемы даже такому судну. Например, во время восемьдесят восьмой Великой Морской Охоты «Руке Стедды» довелось столкнуться с яростью тогдашнего Кракена гораздо ближе, чем рассчитывали капитан с Охотниками-консультантами — и в результате передний правый из опорных корпусов пострадал так, что починка затянулась на пятнадцать лет, пожрав совершенно неприличные суммы из бюджета клана.

Впрочем, корабль поменьше и попроще после стычки со зверодемоном-гидрокинетиком не отделался бы настолько легко. Да и самая первая из Великих Морских Охот неспроста стала легендарной, а первые Кракендазы прославились отнюдь не на пустом месте. Ведь даже потомки Древнейшего, много меньше него и слабее предка на целый уровень, порой ухитрялись отправить на дно суда в тридцать-сорок тысяч пудов водоизмещения, а стотысячники — поломать настолько, что их выходило дешевле продать на дрова, чем отремонтировать.

— Живенько рассказываешь, — заметил Мийол. — Прямо гуайд. Но нам-то зачем это знать?

— Как это — «зачем»? Откуда вообще такой странный вопрос?

— Прекращал бы ты играться в клановые интриги, уважаемый. Отвлекаешь только.

— Ой, будто у тебя прям множество важных дел, — надулся Ниртальвог.

И да: ян-Галифрен нынче торчал на палубе «Хитолору» вместе с молчаливым Клыком — вроде как почётный гость, но вот на самом деле… смысла его присутствия призыватель не понимал. И ему это не нравилось.

…правда, не настолько, чтобы всерьёз отпираться от высокой чести. Хозяева Стедды хотят свести их с одним из наследников? Или они хотят подтолкнуть к чему-то самого наследника? Или им просто нужен шпион — достаточно чувствительный, чтобы не пропустить мелких нюансов, достаточно высокостатусный, чтобы его нельзя было просто взять и, скажем, отослать куда-то? Или в этом есть нечто неочевидное, чего без знания ключевых моментов просто не заподозришь? Или — что вернее всего — тут имеет место густая смесь разных мотивов?