Грёзы и предостережения (СИ) - Собран Энжи - Страница 21

А я? Мне может, и немного полегчало физически от этой быстрой разрядки, но тело оставалось на взводе, ловя отголоски очередного пике драконьей страсти.

«Завела и не дала», — укоризненно покачала головой совесть.

«И ведь самой же хочется!», — вылезла на поверхность, облизывающаяся в предвкушении сладенького плохая девочка, проспавшая где-то там, на задворках моего сознания, почти всю мою взрослую жизнь.

И впервые эти двое мыслили созвучно и синхронно.

Меня влекло к ним, я не могла отрицать силу взаимного притяжения. Но мне было так это несвойственно. Мы встретились всего пару дней назад и, скорее всего, у нас ничего не выйдет. Возможно все, что нам дано это здесь и сейчас. А утро… Что ж утром я подумаю, обо всем снова. И пожалею…

Или нет?

О чем я больше буду жалеть, о ночи, точнее дне, с ними или об упущенной возможности ощутить себя желанной?

Осоловелыми от пережитого оргазма и еще не схлынувшего возбуждения глазами всматриваюсь в потолок пещерных сводов, пытаясь разобраться в себе и принять непростое для меня решение. Никогда не понимала неразборчивости в связях, всегда верила, что секс возможен только с элементами любви, но моя влюбленность растаяла как дым и подарила несколько шрамов, самые болезненные из которых оказались в душе. Все связи потом «для здоровья» и «хочу быть плохой» заканчивались моей неудовлетворенностью и нежеланием их продолжать.

И вот сейчас я впервые хотела и не просто хотела, потому что тело откликалось и требовало тепла, а до снесенной крыши хотела. И анализировать чье это «хочу» мое или навеянное драконами извне не было ни сил, ни желания. Хотя драконицу я почти не чувствовала, лишь особо яркие всплески переживаемой ей эйфории доносились до меня, но теперь я четко отделяла свои эмоции от ее.

Перевела взгляд на шумно дышащего возле моего уха Нарсара и прильнула к чуть приоткрытым губам сладким дурманящим поцелуем. Наслаждалась несколько долгих мгновений, а потом парень отпрянул, отпрыгнул от меня как от прокаженной, посмотрел виновато полными страсти глазами:

— Не смотри на меня так, я вообще не по девственницам.

Слова опалили круче пощечины, вызвав замешательство и растерянность. А когда парень спешно ретировался, только и успела, что проводить его недоумевающим и обиженным взглядом.

Айвир тоже встал, спокойно поправил одежду, словно и не ласкал меня всего пару минут назад. Неужели все закончилось, не успев начаться?

— Не выдумывая ничего, — прошептал прямо в губы, которые тут же накрыл поцелуем: — Я просто не хочу, чтобы наш первый раз произошел под влиянием драконов. Хочу, чтобы ты сама ко мне пришла и хотела только меня. Я буду ждать, — пообещал он мне, целуя, а после, громко выдохнув в ухо и запустив новую волну мурашек, так же быстро сбежал из комнаты.

Поежилась, мгновенно почувствовала себя брошенной и ненужной. Иррациональная обида затопила душу. Откинула назад задранную полу платья. И села на постели, напряженно вглядываясь в пещерные своды и опасаясь моргнуть, чтобы не вызвать поток слез.

— Я тебе обещал, что сегодня тебя никто не тронет, — присел рядом со мной Оретт, — мы просто сдерживаем обещание.

Посмотрела полными слез глазами:

— И оно того стоит?

Новый поцелуй обжег мои губы. Яркий, сладко-соленый, всепоглощающий он смыл последнюю преграду, давая выплеск собравшемуся кому обид и неконтролируемых эмоций.

— Не плачь, малышка. Никто тебя не обидит, — хрипло проговорил рейттар, стискивая меня в объятиях.

— Уже, — шморгнула носом я и без зазрения совести потерла раскисший нос о его куртку.

Слезы обиды и злости хлынули из глаз и никак не хотели останавливаться.

— Что уже? — спросил Оретт, но не отстранился и не попенял, лишь вложил в руки кусок тонкой ткани, напоминающий носовой платок.

— Уже обидели! — пробормотала, обиженно сопя, высморкалась и вернула платок.

— Глупая, какая же ты еще маленькая и глупая, — голос стал еще более низким, а моя ладошка утонула, спрятавшись в его широкой ладони.

— Я не маленькая. Мне уже двадцать восемь лет. Или как тут у вас говорят весен! — под влиянием эмоций выдала я страшную тайну, но мне надоело юлить, скрываться, быть сильной. И если еще несколько минут назад я хотела быть желанной, то сейчас я мечтала быть слабой и беззащитной.

«И рыцаря мне на белом коне, чтоб пришел и сразил всех врагов!», — скептически хмыкнула живущая внутри язвительность, напоминая, что мой опыт веры в сказки вышел ожидаемо реалистичным и принц оказался непросто с гнильцой, а изрядно прогнившим.

Но голос разума я не слушала и незаметно для самой себя вывалила на Оретта все: и мое попаданство, и одинокое детство в детдоме, и этот их пугающий Согд, мое немыслимое замужество и брачный полет.

Мое сбивчивое признание мужчина слушал невозмутимо, не перебивая, нежно поглаживая мою щеку тыльной стороной ладони. В какой-то момент меня обняли и пересадили, удобно устраивая на коленках. Сильные руки обнимали, гладили по голове, реветь хотелось еще больше, что я и делала, самозабвенно вытирая заплаканный нос о потрепанную куртку рейттара. Мне что-то шептали, но я не слышала, просто куталась в теплые объятия, согревалась ласковым голосом, как в детстве, которого у меня не было…

Я так и не поняла, что послужило причиной такой моей откровенности, ведь недоверчивости я училась с детства, а тут то ли сработал синдром случайного попутчика, то ли драконья связь, но вдоволь наревевшись, я доверчиво задремала, сидя на коленях в теплых объятиях.

— Тебя можно поздравить, Оретт! — донесся, выдергивая меня из сна чей-то восторженный голос, пока мое тело транспортировали куда-то.

— А у Гайвира первая ночь прошла без рыданий, — поддел кто-то мужчину.

И я тут же представила как выгляжу — красные припухшие от слез глаза, натертый еще шмыгающий нос, растрепанная прическа — красотка одним словом.

— Не умеешь ты вести себя с девицами, Оретт. Стоит взять пару уроков мастерства, — язвительно вторил ему другой.

— Да уж, довести девушку до того, что она будет рыдать от переизбытка чувств, не каждый способен, — фыркнула я, проводя рукой по налитым грудным мышцам. Зачем-то пытаясь остудить пыл незнакомцев и защитить мужчину, словно мне не все равно, что о нем подумают. — Не верь им, дорогой. Ты был великолепен, — изогнулась и поцеловала мужчину, вынуждая того остановиться.

Точно не все равно!

— Думаю, я уже смогу идти, — выскользнула из его рук, надеясь сбежать под шумок, и тут же покачнулась на шатких ногах.

— Нет уж, — меня вновь подхватили на руки и понесли в известном только рейттару направлении.

— Куда мы? — поинтересовалась я, едва мы отошли от толпы.

— Ко мне. Ты будешь жить со мной, — спокойно ответил мужчина, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся.

— Что?! — вскрикнула, вырываясь, но меня лишь крепче сжали в объятиях.

Возмущение пропало так же быстро, как и нахлынуло. Вовремя проснувшаяся прагматичнось и практичность характера остудили пыл, и я просто прислонила голову на удобное плечо.

— Что и все? Никаких возражений? — удивился Оретт, пристально вглядываясь в мое лицо.

— А есть смысл? — пожала плечами, изучая волевой подбородок с едва заметной щетиной. Увлекшись, провела по нему тыльной стороной ладони. Колется.

— Нет, конечно. Но было бы интересно, — ухмыльнулся мужчина, улыбнувшись каким-то своим мыслям.

— Ну, простите, что не повеселила, — насупилась я, вздыхая.

Истерика изрядно подточила мои силы и уверенность в себе. И я смутилась, понимая, что вела себя абсолютно по-детски — доверчиво и легкомысленно, переложив ответственность на другого.

— Поставь, — ответила взрослая я, вытесняя маленькую девочку обратно на задворки сознания и выскальзывая из ставших негостеприимными объятий: — Концерт окончен, спасибо, что были с нами! — присела в шуточном реверансе, пряча за насмешкой свои чувства.

Он лишь качнул головой:

— Следуй за мной!