Трудовые будни барышни-попаданки 3 (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 18

— Экспертиза и свидетели?

— Конечно, — кивнул Миша. — Потрудиться пришлось — десять поездок, пятнадцать допросов, справки от хирургов и оружейников насчет ран и клинков. Но от такой доказательной базы не отвертеться. В высокие инстанции дело ушло, там провинциальными взятками глаза не замажешь, не тот уровень. Злодей, когда это понял, со страха повесился. Ну, Каину — Иудина смерть. А мне — благодарность от губернской власти — из столицы теребить перестали. И от вдовы, доказавшей всем, что муж не самоубийца. Отпели его еще раз, по полному обряду.

— А начальство не особо теребило тебя по другому важному делу — насчет убийства в моих владениях, тоже замаскированного под самоубийство? — спросила я.

— Не особо. Да, была бумага из столичного департамента. Ответили, что, возможно, имел место злодейский умысел. Губернатора никто не дергал, а что касается родственников покойного, то они не проявили ни малейшего участия и вполне удовлетворились свидетельством о несомненной смерти, пусть по сомнительным причинам.

— Так что недовольны тобой только местные власти? — заметила я.

— Скорее, недовольны местные жители. Точнее, избиратели — дворяне. Я для них вроде шерифа, должен следить за сохранением порядка. А сохранение порядка — это отсутствие новостей о его нарушении. Мой предшественник с этим справлялся лучше. Так что можно понемногу планировать нашу скромную частную жизнь в этом замечательном поместье после моей отставки.

— Кстати, о слухах, — усмехнулась я. — Давай через моего дядюшку распустим слух, что земской пристав влюбился в молодую вдову. А та поставила ему ультиматум: оставь службу и прекрати колесить по уезду! Он согласился.

— Хороший вариант, — отозвался супруг, слегка хохотнув. — Этак у нас и мечта появилась. Когда я поблагодарю всех сотрудников, соберу все пожитки — один воз — и направлюсь к тебе. Один крепостной у меня есть — кучер Илья. Чтобы не конкурировал за власть с твоим умным и суровым Еремой, придумаем ему менеджерскую должность, а, кстати, можно и бухгалтерскую — он справится. На волю, скорее всего, не захочет — хороший мужик, который на своем месте больше руководит, чем раболепствует.

Я едва не воскликнула от радости. Если Миша начинает о чем-то мечтать, то это — стадия планирования. Значит, окажет ему доверие уездное дворянство или нет, а к концу года он будет свободен. И моим, только моим!

— Перезимуем здесь, а весной переместимся в шалаш. И полная реконструкция особняка, — размечталась я вслух. — Хоть всё перестроить — для меня здесь никаких детских воспоминаний. Сделаем всё продуманно, будет сухо, светло, просторно. Для дворни комнаты — как гостевые для бар.

— Не поймут, — усмехнулся Миша.

— А я устрою принуждение к комфорту на основании сугубо экономических причин! Меньше люди болеют — больше работают. Все равно у нас-то будет комфортнее. Не просто баня — водный комплекс, душ с гидромассажем и бассейн.

— А нагревательная система?

— Вот ты и нарисуешь, — сказала я, протягивая Мише карандаш. — А когда он нагнулся над листом бумаги, поцеловала в шею…

…А он отложил карандаш и обхватил меня мощными и такими привычными руками…

Зря, что ли, нам вторая молодость дана?

Глава 21

Мы проснулись до безобразия поздно. Так что в этот день не я разбудила Лизоньку, а она меня, после долгих стуков и шума.

Пришлось вскакивать и впускать маленькую скандалистку, пока она не подняла на ноги весь дом. Вот я Павловне-то выскажу сегодня — куда няньки смотрят? Я, конечно, не велела тиранить маленькую барышню, но отвлечь ребенка можно было?

— Маменька, сказ-ка, — сказала дочь, нахмурив личико, как любой огорченный ребенок, не требующий чего-то, а обиженный тем, что не получил.

Я нагнулась к Лизоньке, взглянула с ее уровня.

— Доченька, шуметь по утрам нехорошо. Мама была очень занята. Прости, маленькая, вечером будет тебе сказка, обещаю.

И постаралась, чтобы взгляд компенсировал обычные слова.

— И маму прости, и дядю Мишу, — услышала я из за спины, — он вечером отвлекал маму… ох!

Чтобы не возвышаться над ребенком, поднявшийся и оперативно накинувший сюртук Миша присел на корточки и не заметил радостную Зефирку. А эта веселая псинка, почуяв свободу и настроение хозяев, разбежалась и прыгнула на него со спины, сбив на пол.

Лизонька рассмеялась, и все обрадовались, вслед за ней и Зефиркой.

Потом был завтрак, оказавшийся уже по-настоящему семейным. Как-то сложилось, что обычно ела я гораздо раньше Лизоньки и встречались мы лишь за обедом и ужином. Сегодня же за столом оказались все мы трое, причем по очень понятной причине: Лизонька не пожелала оставить такого интересного дядю Мишу.

Вечернюю сказку заменил замечательный утренний разговор. Дядя Миша расспрашивал Лизоньку обо всем: во что она играет, с кем дружит, какие забавки и потешки знают ее друзья. Лизонька даже хотела бежать позвать Степку, чтобы сразу на практике показать, как они играют. Но дядя Миша, прекрасно понимая, что вместе со Степой явится и Луша, аккуратно отклонил идею.

И продолжал расспрашивать дочку о ее привычках и умениях. Например, каким животным она умеет подражать. Послушал, как ребенок мяукает, и кстати рассказал историю о том, как давным-давно он вот с маменькой Лизиной жил в поселке на юге, где днем жарко, как в бане. По ночам приходили коты, орали песни свои, а маменька так гавкала по-собачьи, что безобразники тут же убегали до следующего вечера.

Лиза так обрадовалась, что после настойчивых требований умение пришлось подтвердить. Гавкнуть разок.

— Квалификация не пропала, — заметил дядя Миша, пряча смешинку в глазах.

— А что такое…

«Квалификация», — подумала я. Но Лизонька задала другой вопрос.

— А что такое «давнымдавно»? — спросил ребенок.

— Отдувайся, — шепнула я. Супруг начал неторопливо объяснять маленькой вещь, почти невозможную для ее понимания: неужели когда-то были маменька и дядя Миша, а Лизоньки еще не было? Но ему это удалось.

— И вы давнымдавно, — сказала Лизонька, — а почему же тогда?..

И я поняла вопрос, не сформулированный крохой: почему же я постоянно видела маменьку, а дядю Мишу — впервые?

Опять дяде Мише пришлось отдуваться. Но очень интересно. Он сочинил рассказ о далеком морском путешествии, о том, как он плавал в разных странах, где живут обезьянки и попугаи.

— Ура! — воскликнула Лизонька. — У нас есть попка, его зовут Карамба. А знаешь, что означает слово «***»?

Я одновременно покраснела и рассмеялась.

— Это слово говорят глупые и злые мальчики, чтобы обидеть девочек, — серьезно объяснил дядя Миша. — Твой Карамба жил среди них, а потом не захотел жить рядом с такими грубиянами и улетел. Если мама будет меня чаще приглашать в гости, мы научим его новым словам.

Увы, пришлось взглянуть на часы и поторопиться.

Прощание оказалось скомканным, благодаря опять же Лизоньке. Она заставила дядю Мишу уже возле коляски играть в догонялки. Я вспомнила старую шутку о том, что вид бегущего полковника в мирное время вызывает смех, а в военное — панику. То, что мой супруг — капитан, было слабым утешением: в наше нынешнее время такие же эмоции вызывал и бегущий мужик. Однако дядя Миша дважды позволил себя догнать и раз — убежал.

— А ты хорошо поработал над своим телом, — заметила я, когда муж садился в коляску.

— А ты — хорошо сохранила фигуру своей барышни, — с трудом ответил муж.

— Береги себя! — крикнула я со смехом, восторгом и тревогой одновременно, когда экипаж тронулся.

— И ты! — ответил еще не отдышавшийся дядя Миша. — Пожалуйста, осторожно, без… Ну, понимаешь. Мушка, до встречи!

— Дядя Миша — мой папенька? — спросила Лизонька, сидя у меня на руках и глядя вслед пылящей по дороге коляске.

— Он тебе понравился? — Я ушла пока от ответа. Рановато, а ребенку ведь не объяснишь, что это пока секрет. То есть объяснить-то можно, но результат непредсказуем.