Черная смерть (СИ) - Коган Мстислав Константинович - Страница 15

— Говоря проще — гадить, — ввернул пять копеек Тур и всё-таки приложился к своей фляжке. Гневко раздражённо фыркнул. Его чувствительный нос первым почувствовал крепкий запах сивухи.

— Можно и так сказать, — многозначительно хмыкнул караванщик, — Другое же дело немертвь. Как вы могли уже догадаться по их названию, эти существа… не умерли. По крайней мере в общепринятом понимании этого слова. Они либо постепенно изменились. Как, например те же трупоеды. Если вдруг вы не знали, добрые господа, то каждая из таких тварей когда-то была человеком, который однажды свернул не на ту дорожку, отведав плоти себе подобного. Либо были «рождены заново» в ходе какого-нибудь ритуала, как те же вомперы. Да, в ходе их изменений тоже могла применяться магия, однако она не является ни причиной, ни ключом к их существованию. Им так же, как и всем прочим живым тварям, нужно есть, спать или справлять нужду. И самое главное, в отличие от нежити они чувствуют боль.

— А откуда, позвольте поинтересоваться, вам всё это известно? — спросил я, смерив нашего нового попутчика подозрительным взглядом. Мужик широко улыбнулся, немножко помолчал, явно размышляя, что нам можно ответить, а что нет и наконец сказал:

— Я очень много путешествую. Собираю слухи. Изучаю. И совершенствую своё… — караванщик внезапно осёкся. Пристальный взгляд его серых глаз внезапно замер на мне. Пару секунд он молча меня рассматривал, затем слегка наклонив голову, выдал, — Прошу прощения, я совершенно забыл о манерах. Мыж с вами ведь не знакомы. Вернее Тура и Вернона я уже знаю, да и о ваших подвигах, сир Генри, наслышал. А некоторым и сам был свидетелем. Меня же звать Остальдом. А по ремеслу я, что-то вроде ловчего, пускай и не совсем обычного.

— Рад знакомству, — кивнул я, слегка придерживая Гневко за поводья, — Сейчас надо полагать, ты на службе у Яноша?

— На «службе» — слишком громко сказано, — пожал плечами Освальд, — Скажем так, нам обоим надо было в столицу, и он по старой дружбе согласился принять меня в караван. Впрочем, я нередко оказываю весьма… специфические услуги его гильдии.

— Странно, что он не попросил вас оказать ему услугу с теми тварями, с которыми мы столкнулись в Риверграссе, — хмыкнул я, — А обратился за помощью к обычным наёмникам, которые ничерта в этом не смыслят.

— Вообще-то обратился, — внезапно возразил Вернон, — Собственно именно Освальд помог мне обследовать тех… существ.

— Но больше я сделать ничего не смог к сожалению, — продолжил караванщик, — Видите ли, сир Генри, свихнувшиеся колдуны — не моя специальность, хотя с их порождениями мне и доводилось иметь дело.

— Говоря проще: вы — истребляете нечисть, — подытожил я.

— Не вполне, — покачал головой Освальд, — Скорее учёный, который её изучает, классифицирует и описывает. Хотя, мои знания и некоторые… особые таланты вполне могут пригодиться и для её, как вы соизволили выразится — истребления. Но вернёмся к нашему случаю, — резко переменил тему караванщик, — Итак, мы уже определились, что там, в малых рифах мы с вами имели возможность наблюдать именно немертвь. Что же до её классификации… Тут сказать сложно. Но есть определённые сходства с вомперами, в социальном устройстве стаи и методе управления.

— Вомпер — он же стригой? — поинтересовался Вернон.

— Один из его подвидов, — пояснил Освальд, — Хотя северяне всех вомперов так называют, не особенно утруждая себя делать между ними различия.

— Встречали мы уже одного такого, — кивнул я, — Как раз на севере. Он там возглавлял какой-то культ больных на голову фанатиков. Флагеллантов или как-то так их вроде звали.

— Вероятно вы встретили Асванга. Разумные вомперы, которые окружают себя культами из обычных людей, обещая им в обмен на службу — вечную жизнь. Её, разумеется, никто им давать на самом деле не собирается. Большая часть пойдет на корм чудовищу, те же, кому повезёт чуть меньше — превращаются в Хутов. Вампиров-рабов, рассудок которых полностью подчинён воле их хозяина. Но, мы вновь отвлекаемся от темы, — нахмурился Освальд, — Так вот, если вы господа не в курсе, то некоторые виды вампиров тоже могут создавать существ подобных этим заражённым. Они получаются из людей, которых выпили, но не убили. Зовут по разному. Некоторые — упырями, некоторые называют их «зомби». Более всего они напоминают вечно голодных животных, однако вампир, создавший их способен ими управлять, при помощи своего беззвучного крика. Тут мы наблюдаем очень похожую картину, с той разницей, что верховодит ими не вампир, да и крик у него совсем не беззвучный. Отличий несколько — укус вампира не уродует тело до неузнаваемости и укушенное им существо не может разносить красную лихорадку дальше. А эти свою заразу — могут. Из чего я рискну сделать предположение, что мы имеем дело с искусственно улучшенной красной лихорадкой.

Навык «Охотник» достиг 8 уровня. Получено 15 опыта.

До следующего уровня осталось 70 опыта.

— Вот только кто и зачем её так улучшил? — задумчиво протянул Вернон.

— Надеюсь мы это никогда не узнаем, — подытожил разговор я, — Как говорили умные люди: меньше знаешь — крепче спишь. Да и с её порождениями больше никогда не встретимся. Хватило одного раза. А вот с вами, уважаемый, я был бы не прочь потолковать ещё раз на привале. Судя по всему ремесло вы своё знаете здорово, и нашему отряду очень пригодился бы человек ваших талантов. Потому как, умение махать мечом и колоть копьём у нас присутствует, а вот знаний, куда, когда и как — зачастую не хватает.

— Я подумаю над вашим предложением, — кивнул Освальд, накручивая ус на палец, — Но сразу предупрежу — за свои услуги беру немало, и не только деньгами. Ну да вы правы, в дороге дела обсуждать не с руки. Как прибудем в столицу, я завершу свои дела и разыщу вас.

— Договорились, — хмыкнул я, — А сейчас, господа, прошу меня извинить.

Я стегнул Гневко поводьями. Долго сдерживаемый до этого конь тут же с большой охотой перешёл на рысь, почти сразу оставив телегу с раненными далеко позади. До вершины холма оставалось совсем немного, когда меня остановил окрик Бернарда. Сержант помахал мне рукой с одной из повозок, находящихся почти в самом начале обоза, призывая подъехать к нему поближе.

— Да. В чём дело? — поинтересовался я, когда норовистый конь наконец соизволил поравняться с телегой сержанта.

— Ты мне скажи, — хитро прищурился Бернард. В его голосе чувствовались недовольные нотки.

— Не совсем тебя понимаю.

— Ну так я поясню, — хмыкнул сержант, слегка натянув поводья. Телега почти добралась до вершины холма, и кляча, тащившая повозку, предчувствуя скорый отдых начала идти заметно быстрее, опасно сокращая дистанцию с крайней телегой торговцев, — Деньги, которые ты отдал той женщине. Что это по твоему было?

— Ну… Э…

— Не знаешь? — ещё сильнее сощурился сержант из-за чего его глаза превратились в две колючие щёлочки, — Ну так я тебе отвечу. Несусветная глупость. И зачем ты её сделал, позволь поинтересоваться?

— Ну…

Ответа на этот вопрос я не знал. Да и рационального объяснения моим действиям там в Малых Рифах никакого не было. Просто… Просто в тот момент…

— Мне показалось, что так будет правильно.

— Не. Тебе просто захотелось поиграть в святошу. Или благородного рыцаря, — сплюнул Бернард, — Так сказать, очистить совесть от прошлых прегрешений. Я понимаю. У самого порой бывают такие порывы.

— Но…

— Но тебе, как командиру отряда следует помнить две вещи. Первая — ты в ответе за своих людей. За них и только за них, а не за весь сраный мир. Хочешь сделать доброе дело — сделай его для своих. Потому, как если мы начнём помогать всем подряд под наплывом эмоций, мы рано или поздно пойдем по ветру. Второе — люди крайне внимательно следят за тем, как, куда и зачем ты тратишь деньги. Ты не думай, что мол, эти вчерашние крестьяне не умеют считать. Умеют. И получше твоего. И когда ты начинаешь раскидываться деньгами, которые они оплатили своей кровью, у них начинают возникать вопросики. Очень неприятные вопросики. На которые, поверь моему опыту, тебе совсем не захочется отвечать.