Младший ветер - Храмушина Надежда - Страница 6

Глава 2. Бахлаватка

Я сделала несколько шагов к дереву. Его листочки мелко дрожали под слабым летним ветерком. И как мне могло такое привидеться? Я подошла к нему и погладила шершавую кору. На подушечках моих пальцев тот час началось покалывание. Не простое деревце, ох не простое. Я подняла голову, вглядываясь в его крону. Почти у самой его макушки кора на ветках была чёрная. Я тихо заговорила с ним:

– Ну и что ты мне хотел сказать? – Я нагнулась, ощупывая землю у его корней – Может, зарыл кто в твоих корнях что-нибудь, и тебя это беспокоит? Сейчас поищем.

Прибежал Бобик и стал нюхать землю рядом с моими руками. Я слегка приподнимала траву и рассматривала внимательно почву. И вот пальцы мои снова слегка запокалывало, я провела рукой подальше от дерева, и покалывание стало сильнее. Так как у меня с собой не было ничего, чем бы можно было копать, а начала разгребать землю прямо руками. Мимолётная жалость о загубленном маникюре сменилась радостью от находки. Я наткнулась на жестяную банку, похожую на те, в которых продают монпансье. Освободив её полностью от земли, я попыталась её открыть, но крышка не поддавалась. Я слегка потрясла банку, внутри что-то было. Хорошо, значит не пустая, не зря старалась. Такой подклад не хотелось нести домой, поэтому я пошла к краю леса, села на небольшой бугорок, достала ключ и стала пытаться сдвинуть крышку банки. Ничего не получалось. Я вспомнила, что в складе на полу валяется острая стружка, можно попытаться с помощью неё открыть банку. Я почистила себя от репья, подозвала Бобика, оторвала от него несколько шишек, но он зарычал на меня, вывернулся из рук и убежал. Ладно, дома почищу его.

Я пошла по тропинке обратно на складскую площадку. Подойдя к складу, я не стала обходить его старой дорогой, а выбрала тропинку без колючих кустов. Бобик залаял где-то рядом, я позвала его, он прибежал не сразу, и лаять не перестал. Я огляделась. Никого нет. Я прошла до второго сарая и заглянула внутрь, потом дошла до третьего и тоже заглянула. В третьем складе стены выглядели, как звёздное небо. Такое впечатление, что по ним стреляли мелкой дробью. Но на площадке были мы с Бобиком одни. Я снова вернулась к первому складу и вошла в него. Подобрала большую острую стружку и подцепила крышку, и, конечно же, сразу поцарапала до крови палец. Но крышка не собиралась так просто сдаваться. У меня снова сорвалась стружка и впилась в большой палец. Вдруг, ржавые ворота сдвинулись с места и захлопнулись, и после этого сразу раздался стук от падающей щеколды. Я соскочила и подбежала к воротам. Они были наглухо закрыты. Бобик на улице заливался от лая и прыгал на ворота. Вот это поворот. В складе не было полной темноты, там, где-то наверху, в крыше, были узкие щели, сквозь которые свет попадал внутрь склада. Но я оказалась в ловушке. Я несколько раз стукнула по воротам, но этим я только ещё больше разозлила Бобика. Я начала его уговаривать, чтобы он успокоился. Но он с лаем отбегал от ворот, потом на них снова кидался. Может это он прыгнул и закрыл ворота? Но что-то мне подсказывало, что это не так. Ладно, надо самой успокоиться. Лишь бы Бобик не убежал, а то его ещё искать придётся. Я достала телефон. Кому позвонить? Конечно, Илье. Мой брат, конечно, не обрадуется, что в выходной я его сорву из города, но зато сразу примчится мне на помощь.

Я набрала его номер, и как только он взял трубку, без предисловия начала говорить, причём голос мой глухо отзывался в металлическом помещении:

– Илья, привет. Опять нужна твоя помощь. Меня кто-то закрыл на складе в Северном.

– Северном? Полюсе?

– В посёлке Северном, в пятнадцати километрах от Екатеринбурга. Да ты знаешь его, по новому Московскому тракту.

– А что за склад-то? Медикаментов?

– Илья, приезжай скорее, потом всё тебе расскажу. Я с Бобиком, он снаружи, боюсь, как бы ни удрал.

– Ты ещё и с Бобиком! Ладно, на заправку заеду и к тебе. Буду подъезжать, позвоню.

У меня с плеч как будто гора свалилась, цены нет моему брату. Я подошла к воротам и стала разговаривать с Бобиком. Он уже не так рьяно лаял, но стал чаще отбегать от ворот. Я его снова подзывала, он начинал лаять, потом успокаивался и опять куда-то убегал. Так мы провели всё время, пока не позвонил Илья. Я сказала ему, как доехать до складов. И тут я вспомнила про банку. Совсем было не до неё, я её бросила на пол, когда ворота захлопнулись. Я подошла к ней, кругом были капли крови, и она тоже была вся в крови. Я её подняла и вернулась к воротам. Послышался шум подъезжающей машины. Надеюсь, что это Фольксваген Ильи. Бобик залаял. Услышала, как хлопнула дверь машины, и раздался голос Ильи: «И ты блохастый здесь! Да, видела бы тебя сейчас твоя хозяйка, она бы Ольгу сразу в сарае прибила». Бобик радостно залаял. Я крикнула:

– Илья! Я здесь!

Илья подошёл к воротам и спросил:

– Умеют же люди так ловко в неприятности вляпываться! Ты что, думала там внутри дискотека?

– Просто открой двери.

Я услышала, как он пошёл обратно к машине и закричала:

– Илья, ты куда?

– Господи, я за перчатками и за молотком.

Я поняла, что у меня началась паника. Я прислушивалась, как Илья открыл багажник, потом закрыл его, подошёл к воротам и стукнул молотком по щеколде, потом ещё раз. Наконец-то ворота распахнулись. Бобик с радостным воем подлетел ко мне и опять сделал лужу, только в этот раз не промахнулся и сделал прямо на мои кроссовки.

Илья вздохнул:

– Высокие отношения! Надеюсь, сестрёнка, ты мне не до такой же степени обрадовалась?

– Илья! – Я чуть не заплакала – Здесь никого не было, я заглянула в каждый склад, мы несколько раз прошли по площадке, может Бобик прыгнул и закрыл ворота?

– Ага, твой Бобик весит в два раза меньше щеколды. И смотри, какая она ржавая, она не могла сама упасть в створ. И ворота тонну весят, их так просто не сдвинешь с места. Ты что тут делала?

– Я нашла банку, которую хотела открыть, – я показала ему банку – а здесь на полу валялись стружки, я хотела ими сковырнуть крышку, она очень крепко закрыта.

Он посмотрел на банку и на мои руки, всё было в крови.

– Один-ноль в пользу банки. Пошли, в машине есть аптечка. Бобик, пошёл от меня, делай свои дела вон на Ольгу. Ей теперь уже всё равно, вы и пахните теперь с ней одинаково.

Я обработала руки йодом, Илья мне перемотал их бинтом. Потом он достал из салона ножичек и осторожно подцепил крышку. Она открылась, он присвистнул:

– А зачем тебе это?

– А что там?

Он протянул мне банку. Там лежала высохшая маленькая птичка. На лапках её были привязаны две верёвки – одна чёрная, другая – красная.

Я рассказала ему про Павла, про его мать и Валю, про странную картину, про горевшее дерево и про то, как я откопала банку.

– Ну, остальное ты уже знаешь.

– И что ты думаешь про всё это?

– Я только собиралась думать. Я здесь первый день, вечером пойду к Ларисе Николаевне и Вале, понаблюдаю за ними. А пока вот гуляли с Бобиком.

Илья заглянул в склад, походил вокруг него. Я в это время закопала банку рядом со складом, домой я её не решилась взять. Потом мы пошли с Ильёй к одинокому дереву. Дерево, как ни в чём не бывало, стояло, продуваемое всеми полевыми ветрами, и горестно качая поникшими растопыренными ветками.

– Оля, мне кажется, ты впала в транс, отключилась, и это всё произошло только в твоём мозгу. – Сказал Илья, прохаживаясь вокруг дерева и разглядывая под ним землю.

– Но я чувствовала на коже жар от огня! И дерево не просто вспыхнуло, по нему искры запрыгали, снизу вверх. Огонь был яркий, но цвет у него был белый, даже какой-то перламутровый. Но с другой стороны, может, ты и прав. Когда я оглянулась на Бобика, так он, как ни в чём не бывало, бегал у леса. И вот тебе ещё аргумент – все листочки опять зелёные, ничего не опалено. А оно когда горело, листочки обугливались, и падали на землю все в огне. Ничего не понимаю.