Три принца (СИ) - Селютин Алексей Викторович - Страница 12

Приблизительно через шесть долгих декад, обоз, наконец-то, подошёл к стенам Валензона. Заметно похолодало в пути. Дни стали короче, ночи длиннее. Урожай практически везде уже был убран. Что-то ещё прорастало, но основные запасы зерна закрывались в амбары. Мельницы работали круглосуточно, обеспечивая крестьян мукой, а телеги, полные пухлых мешков, двигались в Валензон на торжище, как сообщали нам встреченные по дороге простолюдины.

Поэтому заторы на тракте меньше не стали. Крестьяне не только свозили продукты своего труда в единственный крупный город на многие лиги в окрестности, но и выстраивались вдоль дороги с дарами, ожидая прибытие анирана. Чем ближе к городу мы подъезжали, тем сложнее приходилось Бертраму. Он прокладывал путь, и часто дальше мы могли проехать только через коридор из гессеров. Люди не успокаивались и не уходили до тех пор, пока я не приказывал остановить карету, пока не спускался к ним и не демонстрировал собственную избранность. Пока не прикасался к чьей-либо юродивой голове, обещая неминуемое исцеление. Только тогда они падали на колени у обочин, пели нараспев, осеняли меня знакомыми знаками и давали обозу дорогу.

Часть 5. Глава 5. День, полный неожиданных встреч

Добротные каменные стены метров десять в высоту я заметил давно. Хоть мне не раз говорили об общем упадке, стены Валензона выглядели прилично. Не хуже, чем стены Обертона. За такими стенами вполне можно укрыться от вражеских войск и довольно долгое время держать осаду. Единственное, что меня сильно смутило — это вонь. Я стоял на крыше кареты, которой весьма осторожно управлял Бенал, и строил из себя приехавшую звезду. Приветственно размахивал руками, старался улыбаться и во все стороны чертил знаки в виде восьмёрки. Но изнеженный нос сразу почуял неладное. А затем, когда уже показались распахнутые ворота и поднятая герса, увидели неладное и глаза. Шум, крики, гам и, главное, вонь исходили от огромного количества безобразно грязных людей, плотно оккупировавших въезд. В город, как я понял, их не пропускала стража, которой было довольно-таки много. Стражники выстроили коридор, древками пик отгораживая толпу от дороги, ведущей в город. Классический навесной мост тоже был перекинут, но со своего удачного места в паре-тройке метров над землёй я сразу заметил, что перекинут он был через высохший ров. Ров, как полагается каждому достойному городу, вырыт был. Но, по непонятной причине, водой не наполнен. На стенках рва отвратительно зеленела плесень, наполняя смрадом окружающее пространство.

— Пропустите анирана! Пропустите! — когда мы вывернули на финишную прямую, закричал очень громким голосом неизвестный военный, одетый по последнему писку местной моды. В достойных кожаных доспехах и дорогим пером на металлическом шлеме. — Организуйте проход.

Давка усилилась. Грязная толпа, славящая меня направо и налево, стала сдавать назад под натиском пикинёров.

Сзади тоже напирали. Я обернулся и заметил, что в хвосте колонны гессерам приходится несладко: люди чуть ли не на копыта лошадям наступали, трогали сбрую и нагло попрошайничали.

— Надо бы быстрее в город заехать и сразу запереть ворота, — пробормотал я сам себе. Затем крикнул Бертраму, чтобы он выстроил коридор для анирана, без труда спрыгнул прямо на дорогу и направился к встречавшим.

Хоть не хлебом-солью, но всё же с достоинством меня встретили двое: тот самый воин, снявший шлем и преклонивший колено, и худощавый длинноволосый мужчина в добротной одежде, волосы которого на лбу перехватывал резной серебряный обруч.

— Сотник Вальтер к услугам твоим, аниран, — прикоснулся к груди преклонивший колено.

— Анатоян, поверенный в делах принца Тангвина, тоже к услугам анирана, — повторил жест мужчина. — Мы рады встрече…

— Взаимно, — поспешил перебить я, чтобы не слушать в стотысячный раз очередные благодарственные речи Фласэзу Милосердному. — Аниран Иван к вашим услугам. К вашим и вашего славного города.

— Мы все надеемся на это, — мужчина опять поклонился. — А теперь, с позволения анирана, я возьму на себя смелость стать его провожатым и проведу на центральную площадь Валензона. Его Высочество принц Тангвин распорядился встретить будущего милиха и сопроводить под конвоем верных солдат. Там, при всём честном народе, он встретит тебя и обнимет, как достойного этой чести.

Я ещё раз обернулся, оценил толкотню, увидел напирающих жителей и решил не затягивать. Я думал, принц встретит меня на въезде в город. Но тот, похоже, решил устроить шоу. Решил прилюдно позажиматься с анираном, чтобы, возможно, попытаться восстановить значительно пошатнувшийся авторитет. Как я уже успел выяснить, принца в Валензоне, мягко говоря, недолюбливали. Настроения простолюдинов, настроения зажиточных примо и служителей церкви мне были известны. И я планировал в кратчайшие сроки примирить с принцем абсолютно всех. Ведь те, кто не захочет примиряться, очень рискуют повторить судьбу Хатемажа.

— Едем. Аниран будет рад стать перед принцем и узреть, как тот склонится в поклоне.

Худощавый мужчина и бровью не повёл. Он улыбнулся, опять поклонился и сделал приглашающий жест рукой.

Город бурлил. По-настоящему. От самых врат и вдоль первой же улочки выстроился комитет по встрече. Вернее, огромная толпа жалась к стенам невысоких, бедных домишек. Выстроившиеся вдоль дороги солдаты с острыми пиками сдерживали эту толпу, но часто оглядывались и с любопытством смотрели, как в город въезжала карета.

На крышу я больше не забирался, а сидел рядом с Беналом на "козлах". Привстав, приветственно размахивал рукой, и всё так же улыбался.

Бертрам и десяток гессеров неторопливо ехали впереди и внимательно смотрели по сторонам, так как из каждого окна каждого одноэтажного и двухэтажного домика выглядывали любопытные мордашки. Из окон кричали и пытались оттолкнуть соседа, чтобы получше рассмотреть заезжего гостя.

Поверенный принца и сотник Вальтер ехали первыми. Их, судя по всему, ситуация радовала. Они без страха смотрели по сторонам, улыбались и мечтательно косились в мою сторону, как бы уже уверовав, что в город пришёл порядок.

Но я был немножко озадачен.

Приветствующая толпа мне нравилась. Имею в виду, я чувствовал себя удовлетворённым. Примерно так же, как в том самом сне, где Голос, образно говоря, пел мне дифирамбы. Я не считал, что толпа представляет для меня угрозу. Вряд ли бы кто-то решился напасть на анирана. Хоть я не отрицал подобную возможность, ещё в пути обсудив этот вопрос с Бертрамом, считал её маловероятной. И сейчас сидел на "козлах" не испытывая страха.

Озадачило же меня количество встречающего люда. Я никак не ожидал, что в городе соберётся столько народу. И это в мире, который умирает. В мире, где депопуляция шагает семимильными шагами. Где каждый обычный человек стремится поглубже забуриться в нору и не показываться на глаза остальным, чтобы эти остальные — не дай Боже! — не отобрали то последнее, что можно ещё отобрать.

Но, наверное, я ошибался в народе Астризии. Слухи об аниране действительно вдохнули в него жизнь. На какое-то время эти люди забыли о своих несчастьях и невзгодах. Забыли о неизбежности. С улыбками на немытых лицах они пришли посмотреть в глаза надежде. И сейчас, выхватывая взглядом из толпы эти радостные улыбки, я убеждался, что зерно посеяно. Теперь я должен оросить благодатную почву поступками, чтобы это зерно проросло и дало то, что меня интересовало в наипервейшую очередь — мобилизационный ресурс.

— Иван! Иван!!!

Задумавшись и машинально приветствуя толпу, я не сразу уловил странно прозвучавшие в этой толпе слова. Слова "аниран", "посланник небес", "милих" врывались в моих уши практически со всех сторон. Кто-то, как обычно, славил Триединого Бога. Кто-то молил о помощи или исцелении. Подобное я уже слышал не одну сотню раз. Возможно даже, не одну тысячу. Но что-то не припомню, чтобы кто-то звал меня по имени.