Ресивер - Орлова Екатерина Марковна - Страница 7

– Спасибо, но я должен вернуться в шале, – качаю головой. – Сегодня приезжает брат со своей невестой, родители хотят устроить семейный ужин.

– Что ж, – она выдыхает, кажется, с облегчением. – Тогда приятного вечера, Нил.

– И тебе приятного, Отэм.

Еще несколько секунд мы неловко мнемся на месте, затем я подаюсь вперед и прижимаю ее к себе, обнимая. Она замирает на мгновение, а потом, неловко рассмеявшись, расслабляется и похлопывает меня по спине. Чертовски неуместный жест, учитывая, что пару минут назад мы чуть не поцеловались. Но все же я благодарен ей, что не пытается все усложнить.

Когда Отэм скрывается в ресторане с большими панорамными окнами, я иду к парковке, чтобы сесть в машину и вернуться в шале. Но, включив двигатель, сижу без движения. Даже когда в машине уже становится тепло, а двигатель прогрет, все равно не двигаюсь с места. Я знаю, что сейчас происходит в шале. Знаю, что примерно полтора-два часа назад мой брат с его невестой приехали сюда. Знаю, что буду видеть ее на протяжении всего оставшегося отдыха. И знаю, что буду хотеть коснуться ее. Это самое мучительное чувство. Ужасное, как ночной кошмар, который преследует из ночи в ночь, заставляя просыпаться в холодном поту. Я так тоже иногда просыпаюсь, только не от кошмара, а от реалистичных снов о ней.

Подъезжая к шале, паркую машину и тяжело выдыхаю, чувствуя, как волоски на теле становятся дыбом. Они как будто шевелятся, позволяя холодному воздуху проскользнуть между ними, чтобы кожа покрылась мурашками. Эффект Хлои. Я чувствую ее даже на расстоянии. И с этим мне придется как-то существовать.

Глава 6

Хлоя

Мы подходим к шале незадолго до заката. Солнце, постепенно утрачивающее свою яркость, красиво играет на снегу приглушенными бликами. Кажется, что белые сугробы переливаются, как миллионы мелких бриллиантов, щедро рассыпанных по земле.

Поднимаемся по деревянным ступенькам. Сердце у меня в груди колотится, как ненормальное, когда дверь шале открывается, и на пороге оказывается мистер Роджерс – отец Лейтона и Нила. Мой взгляд невольно ныряет за его плечо в поисках самого Нила. Я так соскучилась по нему, просто до дрожи. Вживую последний раз видела его год назад.

Когда Нил не позвонил мне после той ночи, я злилась. Даже можно сказать, была в ярости. Сходила с ума. Если бы он только знал, как я преследовала его по соцсетям, как налаживала связи с людьми, которые были с ним знакомы. Сколько времени потратила на то, чтобы узнать о нем больше, чем только имя и фамилию.

Всего за одну ночь Нил Роджерс стал моим наваждением. Вопреки распространенным представлениям о глупости спортсменов, Нил был чертовски интеллектуально развитым и интересным собеседником. Он знал столько всего интересного, разбирался в разных областях и с удовольствием делился своим мнением. Мне было невероятно интересно слушать его рассказы о теории заговоров, звездах, развитии цивилизации. Он знал немало увлекательного  о тамплиерах и развитии разных вероисповеданий.

Тогда, сидя на подоконнике в комнате друга Нила, будучи студенткой, которая впервые провела ночь с таким невероятным парнем, я поняла, что влюбилась по уши. Я бы и сама ему позвонила и даже приехала, но меня остановил отец. Точнее, сам того не зная, остановил. Он внезапно вернулся в нашу жизнь после пяти лет отсутствия. А все из-за того, что мама наконец нашла мужчину, с которым хотела сойтись и жить вместе. Оказалось, папа все эти годы наблюдал за ней, а, когда она решила наладить личную жизнь, он осознал, что его пятилетний загул не стоил того, чтобы потерять маму.

И тогда я поняла. Чтобы завоевать Нила – который, к слову, уже двинулся дальше и проводил время с другими девушками, – нужно сделать так, чтобы он ревновал.

План родился в моей голове довольно быстро. Построить отношения на глазах Нила оказалось проще простого, учитывая наличие у него старшего брата. Я просто нашла способ оказаться в одной компании с Лейтоном, а завоевать его симпатию оставалось только делом техники . Через два дня мы были на первом свидании, через неделю поцеловались, а через две оказались в одной постели.

Лейтон отличный парень, правда. Немного замороченный, слегка странноват, но в целом хороший. Он заботливый, внимательный и очаровательный. Но секс с ним пресноват, а разговоры скучны. В нем нет огня, которым пылает Нил. Или пылал. Я ведь не видела его целый год.

Да, стоило Лейтону познакомить меня с семьей, как Нил сбежал на другой край страны. От меня ли, непонятно. Но после драфта он принял предложение команды «Майами Шутерс», и укатил во Флориду, не оглядываясь.

Тогда я не понимала, что делать дальше. Стоит ли расстаться с Лейтоном, или продолжить наши отношения? Стоит ли полететь за Нилом, чтобы признаться ему в своих чувствах? Большинство моих знакомых покрутило бы пальцем у виска. Мол, какие чувства после единственной ночи? Потрахались и разбежались, все так делают. Но для меня все было серьезно. Поэтому я молчала и никому не рассказывала о том, что творилось со мной от одного воспоминания о той ночи и упоминании Нила Роджерса.

Ничего не изменилось. Год прошел, а я все так же покрываюсь мурашками при упоминании его имени. И могу точно сказать, что Нил тоже ко мне неравнодушен. Когда мы ужинали с его семьей еще до отъезда Нила, он постоянно бросал на меня злые взгляды. Я же чувствовала, что он злится из-за того, что я не с ним, а с Лейтоном. И мне до одурения хотелось бросить ему в лицо обвинение за то, что он сам допустил эту ситуацию. Это ведь он не перезвонил и не пришел! Он позволил своему брату держать меня за руку и гладить по щеке на глазах всей семьи! А мог бы встать и заявить на меня права.

Тогда мне снова стало обидно. Несмотря на то, что на этот ужин  потащилась только ради возможности поговорить с ним, я так и не сделала это из-за своей обиды. А потом стало поздно.

Горевала я недолго, решив, что бездействие – хуже действий. И я начала писать ему. Нечасто, чтобы не привыкал. Электронные письма содержали описание моих мыслей о теориях, которые мы обсуждали в ту ночь. В конце я неизменно сообщала о том, что не забыла его и, каждый раз ложась в кровать с его братом, думаю о нем.

У меня перед глазами имелся положительный пример: мама простила папу, и они снова были счастливы. Значит, прием с ревностью работает, и я решила, что он и должен непременно стать моим оружием.

Нил не отвечал на мои письма. Я даже не уверена, что он читал их полностью. Может, только просматривал уведомление на главном экране телефона, знакомясь с моими мыслями, а до главного не доходил? Решив, что ситуация обстоит именно так, я начала писать о чувствах не в конце, а в начале письма. Чтобы, открывая его, Нил сразу видел, почему я до сих пор шлю ему что-то.

А в один из дней я получила от него ответ. Короткий, болезненный. В теме письма ничего не было, а тело содержало короткое послание: «Хлоя, просто прекрати».

О, как я тогда страдала! Как плакала!

Я даже ненадолго рассталась с Лейтоном, потому что не могла видеть никого из Роджерсов. Братья слишком похожи между собой и, глядя на Лейтона, я видела глаза Нила и его улыбку. Это была настоящая пытка.

Оттаяла я через неделю, когда Лейтон все же настоял на свидании. С тех пор мы снова вместе, а я решила, что моя тактика не сработала. Что в таких ситуациях делают умные люди? Правильно, отпускают того, кого не смогли влюбить себя. Мне даже удалось убедить себя, что я уже ничего не чувствую к Нилу.

Только вот то, что я все же пытаюсь выискать его взглядом сейчас, вызывает тревогу. И это ощущение в груди… Тру ее незаметно для всех, как будто поправляю куртку, на самом деле желая унять это ощущение, чтобы начать снова свободно дышать.

– Привет, дети, – здоровается мистер Роджерс.

Мы приветствуем в ответ. Лейтон пожимает отцу руку, и они похлопывают друг друга по плечу, а потом мистер Роджерс приобнимает меня.

– Приехали? – в дверном проеме показывается Саманта – мама парней, – и тоже обнимает нас.