Драконы любят погорячее (СИ) - Васина Илана - Страница 42

Два дракона вскоре разъединяются из чешуйчатого клубка. Старший Вейзер отступает от Фирша, лишь когда тот начинает посмертное обращение в человека.

Сын, желавший отомстить за мать, утонул в собственной крови. История неудавшейся мести.

Где та жалость, о которой когда-то говорил Харальд?

Нет ее.

Моя душа, как иссохшая пустыня, а тело и того хуже. Во рту — наждачная бумага. Руки, ноги продолжают неметь, отказываясь подчиняться, все больше этим пугая.

Казалось бы, всего лишь укус дракона…

Ну цапнул немножко.

Почему я взлетаю?

Куда лечу?

Хотя неважно, куда.

Ощущение полета приносит некоторое облегчение.

«Где мы разыщем тебе целителя, Ари?» - звучит совсем рядом.

Охота спросить, зачем мне целитель, но язык не слушается.

Пытаюсь хотя бы мотнуть головой в знак протеста, но вместо этого проваливаюсь в безмолвную темноту.

***

Пробуждаюсь в приятном полумраке.

Неяркий свет, исходящий от двух окошек, деликатно озаряет комнату, очертания которой мне смутно знакомы. И бордовый балдахин, привязанный лентами к вертикальным стойкам, я тоже где-то видела. Вот только где?

Через пару секунд до меня доходит: я в комнате Харальда!

Рывком усаживаюсь на кровати и оторопело верчу головой.

Рядом, справа от меня, лежит хозяин комнаты, полураздетый!

Рельефный торс обнажен, руки закинуты под голову, открывая литые мускулы, крепкую грудь, бычью шею. Спасибо, что в штанах, конечно, но как мы оказались в одной кровати? Роюсь в закутках памяти, однако ничего похожего на любовную прелюдию припомнить не могу.

Сюр какой-то!

Похоже, листая книгу своей жизни, я заснула и перевернула случайно не на ту страницу.

- Тебе получше? - заботливо интересуется мой сосед по кровати, не открывая глаз. - Пить хочешь?

После недолгих раздумий киваю, забыв, что он меня не видит. Однако мужчина потягивается с ленивой грацией, будто услышал мой жест, и легко соскакивает с кровати. Через несколько секунд приносит стакан воды с соседнего столика.

- Держи!

Я выхватываю стакан и с жадностью выпиваю прохладную, сладковатую жидкость до дна, не обращая внимания на пристальный взгляд. Становится чуть легче. Вытираю стекающие по подбородку капли и возвращаю стакан.

Во время простых движений правая рука отдает болью, и, хотя за последний год боль стала моей постоянной спутницей, настолько острые ощущение для меня в новинку. Удивленно рассматриваю белую перевязь бинтов, густым коконом покрывающую плечо.

Только тогда в голове выстраивается цепочка последних событий.

Фирш. Портал-ловушка. Нападение дракона, смерть Ринхара и…

В образ окровавленного мужского тела сознание вцепляется намертво. От волнения даже дыхание перехватывает.

Правда ли он умер? Мне же не показалось?

- Где твой брат? - изо рта вырывается хрип вперемешку с кашлем.

- Когда будешь готова, отведу тебя на его могилу. Попрощаешься, - обещает Харальд.

Он непринужденно сидит полулежа, прислонившись к спинке кровати. Согнул широко расставленные ноги в коленях и упирается на них руками. Тщетно пытаюсь уловить в его голосе скорбь или хотя бы легкий оттенок грусти. Либо нет их, либо эти чувства зарыты так глубоко, что даже не нащупать.

Я же прятать свои чувства не собираюсь:

- А если я не захочу с ним прощаться? Если он не заслужил от меня прощальных слов?

- Глупенькая, - усмехается мужчина. - Это не ему надо, а тебе.

- Зачем? - недоверчиво щурюсь.

- Выскажешь ему за все хорошее. А потом отпустишь.

- Я бы лучше ему врезала, - в моем голосе столько звенящей ярости, что сама себе удивляюсь. - Слова тут не помогут.

- Мне помогли, - оборотень пожимает здоровенными плечами.

Его совершенное тело порядком отвлекает меня от разговора. А он, будто пользуется своей красотой. Каждым движением, четким и уверенным, по-мужскому притягательным, словно меня поддразнивает.

Я перевидала немало мускулистых красавцев, что в цирке, что в магической академии, но ни один не вызывал желания к себе прикоснуться. Обрисовать подушечками пальцев контуры мышц. Легкими, невесомыми касаниями, будто перышком, пройтись по рельефу широких плеч, шеи, подбородка. Окольными путями добраться до обветренных губ...

Нет, так мы не договаривались!

- Почему мы в твоей кровати? - перехожу в наступление.

- Можем пойти в твою. Просто эта шире, - улыбается он, а в темных глазах зажигаются лукавые огоньки.

Но мне не до шуток.

- Хорошо, - едва держу себя в руках. - Раз уж ты настаиваешь, спрошу по-другому. Почему мы в одной кровати?

- Потому что в ночь полнолуния, красавица моя, - улыбка становится еще шире, - я не отойду от тебя ни на шаг. Чтобы в момент своего первого обращения ты не наделала глупостей.

С ненавистью буравлю взглядом бинты, под которыми прячется укус оборотня. Мотаю головой, с силой сжимая кулаки. Бормочу:

- Я не хочу… Я не буду оборотнем.

- Ты укушена. От твоих желаний больше ничего не зависит.

За небрежное пожатие плеч, за слова, жестокие, хоть и правдивые, так и хочется его пристукнуть! Умом понимаю, что не он спроектировал цепочку вчерашних событий, но мое возмущение и злость ищут выхода, а Ринхар с Фиршем мертвы, так что...

Мужчина как ни в чем ни бывало, указывает на поднос, заставленный аппетитно пахнущими горшочками.

- Тебе не помешает подкрепиться. На сытый желудок ты легче перенесешь первый голод в ипостаси зверя.

Глава 49

В ипостаси зверя...

Слова сказаны с такой уверенностью, что воображение тут же рисует, как мою кожу покрывает камнеподобная чешуя, и кости трещат, вытягиваясь в размерах. Лицо разъезжается в зубастую морду с широко расставленными ноздрями, а в глазах появляется вытянутый, как у рептилии, зрачок.

И все это благодаря проклятому укусу проклятого возницы!

В груди вдруг вздымается волна столь дикого возмущения и досады, что принимаюсь остервенело сдирать с себя белые бинты. Хочу увидеть рану, из-за которой, возможно, закончилась прежняя жизнь.

Харальд с тревогой вскидывает руку и открывает было рот, желая меня остановить, но, споткнувшись об мой яростный взгляд, отступает.

От неаккуратных движений боль усиливается в разы, но я продолжаю быстро стаскивать бинты, пока не добираюсь до кожи.

Мне казалось, я увижу у себя конечность Франкенштейна, потому что хорошо запомнила рваную рану, которую оставил Фирш. Когда же взгляд утыкается в аккуратные черные стежки, стянувшие некогда порванные мышцы, я замираю в изумлении.

Края раны хорошо срослись, воспаления нет, крови тоже. Аккуратный, темно-розовый шрам с легкой припухлостью неровным кольцом опоясывает плечо. Выглядит гораздо лучше, чем я думала.

Даже странно. Будто месяцы прошли после ранения.

- Сколько я пролежала без сознания? - уточняю, задумчиво поглаживая темно-розовые рубцы.

- Три дня.

- За три дня все зажило? - поднимаю на него удивленный взгляд — он же не шутит? - Новую целительницу надо озолотить! Она просто мастер своего дела!

- У нас нет новой целительницы, - обрывает мои восторги Харальд, - и не известно, когда появится. Целители боятся к нам идти.

- Почему?

- Да так... Ходят разные слухи, - мужчина горько усмехается. - Мол, людей в Дэнвишаре убивают оборотни, а целители долго не живут.

- Но ведь Орин и Фирш убиты. Оборотней не осталось. Теперь здесь безопасно.

- Как ты это докажешь? Должны пройти месяцы, чтобы люди убедились в безопасности.

- Ладно… - бормочу растерянно. - Тогда кто меня зашивал?

- Я.

С сомнением осматриваю свое плечо.

Допустим, если руки растут из правильного места и если не падаешь в обморок при виде крови, то можно аккуратно зашить плоть. Но тот факт, что рана зажила слишком быстро, не объяснишь способностями к хирургии.

Сощурившись, с подозрением поглядываю на мужчину: