Паранорм (СИ) - Петриков Денис Юрьевич - Страница 62

— Краков существует лишь по той причине, что Профессор ссыкло, — заговорила она. — Наведайся он туда как боевая единица, наверняка сумеет в одиночку вырубить весь город. А ещё силы мутантов равномерно размазаны по треугольнику Ольштын-Белосток-Варшава. Они непрерывно чистят местность от нежити и залётных. Ну и следят, чтобы никто не забрёл севернее: у них там делянка артефактов. Я к тому, что, если Профессор психанёт и соберёт все имеющиеся у него силы, Краков вряд ли что-то спасёт.

— Ну и зачем вы тогда бежали? — нервно поинтересовался протолкавшийся к борту Марек.

Немка ответила не сразу.

— На грузовике есть небольшой шанс проскочить через Познань, а там до Германии.

Марек то ли хмыкнул, то ли хрюкнул с помесью сарказма и презрения, но как-то сразу сдулся что ли.

— Лучше уж тогда в Белоруссию, к русским прорываться, — взглянув на Пашу, произнес он.

— Ты карту помнишь? Там сплошные разломы и зоны полного слияния. Есть пара проходов, но на них кордоны или минирование. А до Кракова мы не доедем. Часа три — четыре и в небе будет не протолкнуться от дронов. А если Профессор ещё и Эйганов подтянет…

Проехав около полукилометра, грузовик остановился. Разговор прервался на сброс ящика с говном, который, не сходя на землю, выбросили на обочину. «Облегчившись», машина малым ходом сдала метров двести пятьдесят назад и свернула с грунтовки в жиденькое суховатое поле. В общем такое, чтобы оставить минимум следов. При этом сталкер сомневался, что это им особо поможет. Если на что-то и следовало надеяться, так это на удачу.

С удачей же имелись некоторые проблемы. Точнее наоборот, её у Паши вагон и маленькая тележка. «Золотой динар» работал, пусть и не совсем так как это описывалось в сталкерских байках. Чудес вокруг не происходило, но те обстоятельства, которые на первый взгляд казались негативными, как-то сами собой оборачивались позитивом. Проблема же крылась в том, что через какое-то время полезный эффект закончится, после чего наступит самый настоящий Облом.

Наморщив лоб, мужчина принялся вспоминать сколько времени «Золотой динар» работает. Как ни странно, чёткой информации в голове не находилось. В услышанных в своё время байках, эффект длился от нескольких часов, до нескольких дней. Вероятно, такой разброс имел место быть, так как длительность эффекта зависела от действий человека. Чем больше он напрягал вероятностные поля и пёр против обстоятельств, тем быстрее иссякал положительный эффект.

— Ну, так куда едем-то? — обратился к Паше вернувшийся от слухового окна Марек.

— Пока двигаемся на запад. Он — самое безопасное направление. Точнее наоборот, самое опасное, но с точки зрения преследователей неприоритетное. До ночи нам надо выйти к границе аномалий и найти подходящее место для ночлега. Лучше всего в каком-нибудь посёлке или городке. В нём мы сядем и всё спокойно решим. Если доедем конечно.

— Слушай, а может ты со своими свяжешься, а? — поводив взглядом между немкой, Пашей и детворой, поляк кивнул на служившие сиденьями ящики.

О том, что Паше всего-то и надо, что выйти на Окову через нейроинтерфейс, он не знал.

— Вечером решим, всё сложно, — поморщившись, ответил сталкер.

Как писал Лев Николаевич Толстой, «Всё смешалось в доме Облонских…» Вот и сейчас, всё смешалось в Пашиных целях и направлениях. А тут ещё «Золотой динар», намекавший, что в момент отката ему лучше покинуть группу.

Сбросив ход, грузовик остановился. Марек, проталкиваясь через ящики и детвору, направился к слуховому окну.

— Там впереди какая-то аномалия, длинная и странная, — вернувшись, непонятно сообщил он.

— Я в кабину, не передеритесь тут без меня, — дал напутствие Паша, прихватил трофейный автомат, после чего выпрыгнул из кузова на землю.

Ситуацию требовалось обдумать. И очень желательно головой.

***

Глядя через стекло кабины на преградивший путь Ведьмин круг, Паша вспомнил чужие слова. Суть их заключалась в том, что люди очень не любят признавать, что они чего-то не понимают. При этом парадоксально то, что, чем человек умнее, тем ярче выражено данное отрицание. Благо хоть умнейшие из людей не бьют себя кулаками в грудь и не брызгают слюной с криками «Мамой клянусь!». Нет, они, как и положено людям умным, поступают хитрее, а именно, выдумывают объяснения.

При этом, верно объяснение или нет — дело десятое. Главное не его верность, а то, что оно «приручает» вещи загадочные и непонятные, делая их безопасными и почти простыми.

Как ни странно, Слияние данный подход не только не пресекло, но и люто простимулировало. Ну а как ещё, ведь людям требовались объяснения. Однако, теперь к объяснениям предъявлялось одно очень жёсткое требование — от них должен быть практический толк. Ну а если такого толка нет, то и нечего мозгоёбством заниматься.

Как следствие, Ведьминому кругу объяснения не имелось. То есть знали, конечно, что внутри многокилометрового кольца двухметровой зеркальной трубы медленно движется сгусток похожей на ртуть субстанции. И если его найти и убрать, то он затвердеет в практически неразрушимый кристалл, а тело аномалии схлопнется в вакуум и перестанет существовать. Но для чего эта аномалия служит и есть ли от неё польза или вред, до сих пор было совершенно непонятно. Несмотря на свой удивительный вид, Ведьмино кольцо было полностью безопасно, как и до сих пор не сумели найти применение порождаемому ей артефакту.

И не только люди, но и Старшие.

— Марек! — крикнул Паша в слуховое окно.

— Да? — выглянул из кузова поляк.

— Скажи водителю, что эта штука полностью безопасна и, несмотря на материальный вид, бесплотна. Можно смело проезжать сквозь неё. Даже если столкнёмся с ядром, она просто исчезнет без последствий.

Переведя сказанное на польский, Марек из слухового окна ликвидировался. Водитель тронулся, с опаской поглядывая на приближающуюся херотень. Тело аномалии походило на свёрнутое в трубу зеркало и со стороны напоминало зачем-то установленный посреди поля закругляющийся зеркальный забор.

Паше же на приближающуюся аномалию было практически плевать. Пересев в кабину, он понял и так очевидную вещь: в кабине движущейся машины толку от его обострённого восприятия выходило с гулькин нос. Успокаивало лишь знание полезной непонятки. В границах Ведьминого круга очень редко возникали другие аномалии.

Решив, что особой опасности пока нет, мужчина развернул перед глазами голографическую карту, погрузившись в размышления.

Задумка немки имела определённый смысл, но она же ставила под сомнение её вменяемость. От Чехии и Германии Польшу отделял так называемый «Дьявольский серп». Начиналась эта — практически непреодолимая полоса из разломов и зон сверхскопления аномалий, недалеко от Кракова и тянулась почти до самого Балтийского моря. В принципе, свернув на северо-запад, можно было попытаться через «Серп» проскочить. Но в изменении направления имелось два недостатка. Первый — опасное приближение к территории Профессора, а второй… Ко второму они и так приближались.

Грузовик подъехал вплотную к Ведьминому кольцу. У абсолютно материального на вид объекта водитель сбросил скорость до минимума, вопросительно взглянув на сталкера. Получив одобрительный кивок, он направил машину в аномалию.

Произошло ровно то, что и должно было произойти. Бампер грузовика начал в иллюзорную субстанцию погружаться, а через несколько секунд кабина оказалась в ней целиком. На какое-то время стало совершенно темно, после чего они выехали с другой стороны аномалии, оказавшись в кольце «Коллайдера». Коллайдером Ведьмино кольцо в шутку называли некоторые сталкеры.

Убедившись, что всё в порядке, Паша продолжил изучение карты и сопутствующие данному процессу размышления.

Мало того что запад Польши — зона повышенной аномальной активности, так ещё в районе Познани находилась так называемая «Зона преисподней», извергающая из себя полчища мертвецов. И пиздец пришёл бы всей западной Европе, если бы не упомянутый выше Дьявольский серп. Судя по имеющимся на карте направлениям миграции, почти вся возникающая в Преисподнях нежить отчего-то упрямо пёрла именно на запад, пачками погибая в разломах и аномалиях. А та, что не пёрла, стайками рассасывалась по близлежащей местности. И то, что они до сих пор нежити не встретили, подтверждало предположение, что мутанты свою территорию тщательно зачищают.