На свои круги (СИ) - Турлякова Александра Николаевна - Страница 19

Все облегчённо улыбнулись вдруг. Все, кроме Орвила. Ания чуть слышно выдохнула. Этот человек легко мог сам накалить обстановку и сам же легко её разрядить. Слава Богу, благослови этого барона. Он вот так вот озвучил вслух то, о чём все давно думали, но никто не решался спросить. Как это барон собирается избавиться от своего старшего сына и лишить его наследства? Разве это возможно?

- Вы очень смелый человек, раз так прямо говорите об этом,- не унимался барон Годвин.

- Да? Почему?

- Мой кузен рассказывал мне как-то случай, подобный вашему, одному виконту не нравился его сын, и он начал подыскивать себе новую жену, чтоб она родила ему другого наследника. И что вы думаете? Сынок нашёл способ свести своего папашу в могилу раньше, чем дело дошло до свадьбы. Прости меня, Господи,- барон перекрестился,- одна из горничных по приказу подложила ему крысиного яду. Бедняга заболел, а врач ничего не мог понять и только пускал ему кровь. Вот так вот.- Демонстративно пожал плечами.

Все вдруг как по команде перевели глаза в сторону молодого барона. Тот и так ничего не ел, а на этот раз выпрямился на стуле, подтянулся, будто выше ростом даже стал, смотрел на каждого из глядящих на него. Все они – кто с насмешкой, кто с ненавистью, кто с удивлением.

- Ну, знаете...- Он резко поднялся из-за стола и стиснул побелевшими пальцами высокую спинку стула.

- Сядь!- приказал барон Элвуд, но молодой человек не подчинился, смотрел в лицо своему отцу прямо, будто вызов бросал. Барон повторил приказ:- Сядь на место!

- Я не голоден.

- Сядь за стол!

Но молодой барон не подчинился приказу своего отца, резко развернулся и ушёл из гостиной. Барон Элвуд выругался через зубы, а Ания опустила взгляд в стол. Смешанные чувства охватили её, с одной стороны она внутренне ликовала, радуясь тому, что он всё же сумел бросить вызов своему отцу, что не подчинился. А с другой стороны она боялась за него, понимая, что барон не оставит это неповиновение безнаказанным, да ещё при гостях. Бедный Орвил... Как бы она сейчас хотела быть рядом с ним...

Все молчали, и первым заговорил опять барон Годвин:

- Может быть, это просто одна из страшных историй, ну знаете, как дети обычно рассказывают друг другу страшилки? Через несколько лет я уже слышал совсем другую версию, что никакой не яд применяли, а просто подстроили несчастный случай...

- Хватит!- Это не выдержал барон Элвуд.- Давайте сменим тему!

Дальше Ания уже не слушала, быстро-быстро допила вино и, сославшись на плохое самочувствие, покинула стол, ушла искать барона Орвила, пока камеристка ещё была за трапезой.

Она нашла его в библиотеке. Её обычно не топили, кому захочется что-то читать в холодной комнате? Он стоял к ней спиной, в слабом свете через закрытые окна еле-еле угадывалась его фигура.

- Орвил?- она позвала его, и барон резко обернулся, удивился, не ожидая увидеть её.

- Вы? Я не могу так больше! Сколько можно надо мной издеваться? И этот барон...- Он резко дёрнул головой в сторону, Ания подошла ближе, и они встретились глазами в полумраке. В библиотеке не было ни одной зажжённой свечи.- Зачем он завёл этот разговор? Зачем? Сейчас он начнёт подозревать меня ещё и в этом... Будто я думаю убить его!

Ания не знала, что сказать. Таким возбуждённым, обиженным она его ещё не видела ни разу. По обыкновению он отмалчивался и старался сохранять невозмутимый вид, терпел все придирки отца стоически. Но сегодня, сейчас, обвинения, конечно, было серьёзным, но...

- Это же неправда,- шепнула она.- Вы не способны на это. Я знаю...

- Что бы он ни говорил, он всё равно мой отец. Я бы никогда не поднял на него руку. Пусть он подавится своим титулом и землями. Кто сказал, что мне это надо?

- Ладно. Хватит. Перестаньте. Не травите себя.- Она поймала его за руку и сжала пальцы в своей ладони.- Никто вас ни в чём не обвиняет.

- Подождите ещё. Он никогда ничего не забывает. Годвин уедет, а этот будет долго мусолить эти бредни в своей безумной голове.- Ания не знала, что сказать и просто вздохнула. Нет, это ей всегда казалось, что он всё время невозмутим, что всё время молча проглатывает упрёки отца, а он просто не показывает всё на людях, он сам в одиночестве переживает это всё один на один с собой. Это она застала его здесь впервые.

- Я уеду!- воскликнул он вдруг, и Ания нахмурилась.- Я не буду ждать, пока он даст мне пинка. Я уеду сам. Откажусь от всего и уеду. Надеюсь, он не пожалеет мне коня и доспехи. Попрошусь к кому-нибудь на службу...- Ания перебила его шёпотом:

- А я?

Он враз растерял весь свой пыл и шумно выдохнул с болью, не зная, что ей ответить. Если он уедет, она, в самом деле, останется с этим тираном одна.

- Я... Я не знаю,- выдохнул он и сделал шаг навстречу, притянул к себе, прижимая к груди.

- Я понимаю, вам тяжело с ним,- говорила Ания быстро,- вам нельзя так... Он ещё припомнит вам это. Он разозлился, я видела его лицо. Вам действительно лучше уехать. Зачем подвергать себя этим мукам?

Он не дал ей говорить дальше, поднял её голову к себе, взяв ладонями, стал целовать лоб, глаза, губы. Ания зажмурилась, подставляясь под его поцелуи.

- Давайте уедем вместе? Вам нечего делать здесь. Пусть останется один...

Ания отшатнулась от него при этих словах, тревожно глянула снизу, замотала головой несогласно.

- Нет! Я буду вам обузой... Сейчас у вас есть имя, есть отец, вы легко найдёте себе нового сеньора. Если рядом буду я, вы лишитесь всего... Скрываться... Прятать своё имя... Нет! И поздно уже! Я – его жена. Перед Богом, перед людьми, я – ваша мачеха... Я не свободна. Зачем я нужна вам? Нет!

- Ну и что? Это только сначала будет трудно, а потом...

- Миледи? Миледи?- раздалось из коридора за дверью, и Ания сама прильнула к барону, шепнула:

- О-о... Старая карга... У неё нюх на меня. Она найдёт и в преисподней. Мне пора, пока она сюда не заглянула.

Толкнулась вперёд, а барон ещё удерживал её руку сколько мог, так не хотел, чтобы она уходила, грудь ещё помнила прикосновения её тела, её ладоней. Ну почему, почему всё так?

Она пришла в свою комнату, когда там уже была камеристка, женщина окинула недовольным взглядом с головы до ног.

- С ним были? Я же знаю!

- Какое вам дело?- Ания села в кресло, стараясь привести в порядок сбившееся дыхание, мысли.- Не надо меня обвинять в чём-то.

- Вы ушли раньше меня, а пришли позже. Были с ним? Плакался, поди, вам на груди?

- Как вы можете так? Он же сын вашего господина, как можно так жестоко? Откуда в вас это всё?

Камеристка подняла подбородок повыше, высокомерно глянула на молодую баронессу.

- Знаете, а я ведь слежу за вами, я всё-всё вижу. Я знаю про вас, знаю, что вы неровно дышите в его присутствии. И он... Если вы переступите эту черту, Бог накажет вас за измену. И его – тоже. Он предаёт своего отца, а вы – своего мужа. Неужели вы думаете, что будете счастливой после этого?

- А вы думаете, мой муж делает меня счастливой? Это, наверное, кулаками и пощёчинами, да?

- Да за то, что вы делаете, надо не только кулаками!

Ания, рассерженная её словами, вскочила, стискивая пальцы ладоней в бессильные кулаки. Ах так...

- Я? Да что я делаю-то? Ну, перекинулась парой фраз... Господь мне судья, а не вы!

- Вы пошли опасной тропой, миледи. Парой фраз...- повторила её слова с усмешкой.- Ваши пара фраз закончатся скоро другим...- Многозначительно подняла брови с явным намёком.

- Не закончатся,- упрямо процедила сквозь зубы баронесса.

- Посмотрим.- Кивала головой согласно.- Я смотрю на вас, помните об этом. Всё время помните.

- Оставьте меня. От вас у меня болит голова. Сходите, займитесь чем-нибудь полезным.

- Опять оставить вас? Ну уж нет.

Ания села за вышивку, только бы занять руки, чтобы успокоить себя хоть чем-то. Через время зашла баронесса Марин. Посмотрела на камеристку и приказала:

- Сходи-ка, погуляй, дорогая.

И Кора ей подчинилась. Ания смотрела удивлённо, к ней, к этой старой противной стерве, баронесса обратилась на «ты», отправила её, и та подчинилась? Это как? Она даже никто здесь! Просто гостья! Она не жена хозяина, не прямая госпожа, а она ей подчинилась? Это Ания поступает с ней уважительно, всё-таки такая разница в возрасте, да и монастырское воспитание. А баронесса, может, и старше-то совсем не на много, а она ей подчинилась?