Дело о Черном Удильщике (СИ) - Карапетян Мария - Страница 57

Провидица не договорила, потому что сразу трое перебили её.

— Ханох Конгерман? — в один голос спросили коллеги, не веря своим ушам.

Старуха повела бровью, давая понять, что не любит, когда её прерывают, и ответила:

— Да, Ханох Конгерман был правой рукой Саргана, его королевским пророком, путеводной звездой. Он служил властителю верой и правдой: множество раз спасал от смерти, отличал верные решения от ошибочных и мягко направлял, указывая, как поступить правильнее. Ханох был очень силён, его дар превосходил все имеющиеся в округе. Но однажды он оступился: предрёк Саргану скорую гибель от руки провидца. — Старуха забасила, цитируя строчки из книги: — «И сказал Ханох владыке: накорми народ свой, спаси землю от увядания, ибо ждет смерть тебя от руки того, кто сеет предсказания». Сарган взбесился и приказал истребить всех, кто может видеть будущее, а самого Ханоха посадил в темницу. Новость о смерти так испугала владыку, что он в приступе истерии искалечил подданного. Отрезал пальцы — чтобы провидец не смог подать знак, извлёк глаза, которые, по его мнению, помогали пророчить, и отрезал несчастному язык, думая, что тот позовет собратьев на помощь. Тайный отряд под названием «Барракуды» за три дня уничтожил половину населения королевства Дождей и Гроз. Костры горели высоко, мечи рубили бойко: простой люд, желая спастись, выдавал друзей, родственников, даже детей. Вскоре народ обуяла ненависть, и они восстали против Саргана. Владыка, лишенный своей правой руки, был вынужден бежать, оставив родину погибать в огне злобы, вражды, свирепости и бесчинства. Государственный переворот поднял голову, и к власти пришла коалиция, назвавшаяся Департаментом Объединенных Видов. «Монархия свергнута. Нищета и голод теперь останутся позади! — громко заверяли пришедшие к власти люди. — Налог на улов упразднён, запрет на межвидовые браки отменён, и у каждого гражданина в скором времени появится возможность заработать на порцию жареной рыбы!»

Мория замолчала, вытащила из-за уха курительную трубку, вставила её в рот и подала знак Звездочёту, чтобы тот запалил табак. Юноша поднялся со своего места, выудил из кармана узкий длинный коробок и чиркнул по боковой поверхности спичкой. А потом поднёс огонёк к табачной камере и мгновение не двигался. Старуха несколько раз причмокнула, и каюту наполнил густой сизый дым. Юноша ловко взобрался по ветхой деревянной стремянке, стоявшей возле стены, дотянулся до высоко расположенного круглого оконца и со скрипом отворил створку. После отряхнул руки и поспешил обратно на своё место. С улицы тут же потянуло свежим воздухом. Завивающиеся клубы распрямились и полетели к потолку и дальше, в объятия ночной прохлады. Гости притихли, не смея проронить ни слова: Хек жевал гороховое пюре, Аркан разминал затекшие плечи, Марван смаковала ароматный виноградный жмых. Мория обвела присутствующих взглядом и, убедившись, что их души притаились, готовые слушать, продолжила рассказ:

— Дальше история приобрела неожиданный поворот: сын Саргана оказался пророком. Дар его был слаб, поэтому долго не проявлялся. Он спал, словно младенец в утробе, выжидая, когда сможет родиться и издать первый звук.

С детства привыкший к роскоши мальчишка не намеревался жить в скитаниях. Еды не хватало, рубаха запачкалась, а лёгкие сапожки, не предназначенные для долгих путешествий, прохудились. Обида на судьбу разбудила дремавший дар, и в одну дождливую ночь наследник увидел своё первое, сбивчивое видение. Жадный до власти, алчный, избалованный, он был так похож на своего отца, — старуха тяжело вздохнула. — Юноша жестоко убил владыку, исполнив собственное пророчество, и вернулся на родину с головой отца. Он вручил её коалиции в доказательство своей безусловной верности, — Мория ухмыльнулась, обнажив ряд жёлтых ровных зубов. — Но правители Департамента показательно казнили его перед народом, как последнего живущего на свете монарха. После расправы люди были разгорячены, воодушевлены и готовы к свершениям. Тогда один из трёх управляющих показал ликующей толпе голову Саргана. Белое лицо покойника было обезображено страхом: рот застыл в немом крике, блеклые глаза были широко открыты и ввалились, так же, как и щеки. Прежний вид не утратили лишь золотые серьги: драгоценности поблескивали в ушах, оттеняя мертвенный тон пористой кожи. Управляющий вытащил трофей из мешка, схватив Саргана за волосы, и, потрясая тяжёлой головой в воздухе, закричал: «Мы — Департамент Объединенных Видов! Коалиция, которая сплотилась, чтобы отстоять интересы простого народа! Наши руки длинны, а души чисты, именно поэтому мы смогли найти и убить изверга, так долго мучавшего вас! Да будет равенство! Объединению — слава!»

Провидица сделала глубокую затяжку и закашлялась. Отмахнулась от дыма рукой, и широкие рукава её платья упали, выставив напоказ красивую голубую чешую. Ровная, в какой-то степени изящная, она ползла по запястьям и пропадала, скрываясь в одеянии.

— Такое не напишут в учебниках истории, — просипела Мория. — Люди хотят слышать только голоса победителей.

Старуха посмотрела на Аркана. Душа мужчины закрылась и приняла форму тугого, ровного, непроницаемого шара.

— Согласна, неприятно осознавать, что мы до сих пор являемся частью этой системы. К примеру, отряд Барракуд, которые истребляли провидцев, не был расформирован. Ему просто дали новое название.

— Белые мурены, — безрадостно произнёс Хамс.

Провидица кивнула.

— Геноцид — страшное бремя. Он навсегда оставляет незримый отпечаток страха. Его не выведешь, не сотрёшь, не сможешь забыть. Спустя время народ провидцев понял, что трагические события будут царапать сердца всем последующим поколениям. Некоторые предпочли затаиться, замолчать, спрятаться и, боясь повторения истории, решили жить, как обычные люди, не выставляя свой дар напоказ. Другие же, — Мория ткнула загорелым узловатым пальцем себе в грудь, — не смогли предать свою натуру. Гордые, мы покинули предавшую нас землю и с тех самых пор бороздим просторы океана.

В маленькое окно ворвался сильный порыв воздуха, и огоньки свечей, стоящих на столе, дрогнули. Откуда-то сверху раздался протяжный вой гуляющего по палубе ветра, и Марван услышала, как над головой поскрипывают отсыревшие доски. Старуха повела носом и полной грудью вдохнула солёный аромат моря. Одна свеча закоптила. Её оранжевое пламя лихорадочно затрепыхалось и резко погасло.

— Инч вор бан е галис[3], — задумчиво проговорила старуха, утрамбовывая тонким черенком ножа табак в курительной трубке. — Море нынче неспокойное. Слишком много душ светится в волнах. Яркие, подвижные, они желают переродиться и взывают к своему спасителю. Ночами я слышу, как они зовут его по имени. Но морской бог не отвечает им.

Мория взглянула на влюблённых в упор и едва слышно прохрипела:

— По всей видимости, сейчас у него есть более важные дела.

Хека разбила внезапная судорога. Детектив дёрнулся и смёл со стола тарелку. Звездочёт, не мешкая, подобрал с пола расколовшиеся половинки и положил их на деревянную бочку, стоящую рядом.

— Умер дорогой твоей душе человек, — провидица отложила трубку, встала со своего места и, хватаясь за спинки стульев, подошла к Мерлузе. Приложила к его груди ладонь и произнесла:

— Все мы однажды вернемся домой, им балес[4]. Там мы узнаем друг друга, договоримся о встрече и, воплотившись на земле, встретимся вновь.

Марван сдавленно всхлипнула. Мория медленно пошла на звук и остановилась, встав у женщины за спиной. Та сразу же развернулась и осторожно встала, повинуясь странному внутреннему порыву. Провидица протянула руки и ощупала её лицо: маленький подбородок, высокие скулы, аккуратный нос. Добравшись до окантовочного кольца чешуи, она остановилась и отдёрнула пальцы.

— На островах Северной империи родился необычный ребенок. Его кожа была сплошь покрыта маленькими бесцветными чешуйками. — Старуха осторожно коснулась щеки женщины и неуклюже вытерла горячую дорожку слёз. — Он был слаб, тяжело дышал и прожил всего несколько дней.