Ваше Сиятельство (СИ) - Моури Эрли - Страница 39

— Ты предлагаешь, помочь мне с княгиней? — я не сдержал улыбку. Боги, они иногда как дети, им свойственно драматизировать. Да, если я не приду на встречу с Ковалевской, то выйдет некрасиво; Ольгу да при ее характере это очень заденет. Но это же не трагедия всей жизни, верно? — Царица Небес, если это так, то… давай заключим сделку, — предложил я. — Поскольку поцелуи между нами начали приобретать особую ценность, можем потупить так: ты мне поможешь с княгиней, взамен я со всей человеческой страстью поцелую тебя. Можно даже допустить этому какое-то приятное продолжение, пока не видит Перун.

Я ожидал, что она сейчас вспылит. Еще бы такая наглая подковырка с моей стороны. Но супруга Громовержца рассмеялась и сказала:

— Ты мне нравишься все больше. Своей дерзостью и игривым умом. Все что ты пожелал, может случиться. Но только, если ты примешь мое предложение. В этот раз оно еще проще прежнего. Можешь даже поступать с младшим Сухровым как заблагорассудится — я не стану вмешиваться. Но откажись следовать по пути своего отца: забудь о тайнах древних виман. Ты просто не понимаешь, куда лезешь своим неуместным интересом.

— Прекраснейшая и Величайшая… — я медлил с ответом, стараясь сказать так, чтобы не вызвать ее гнев и чувствуя, что за моей спиной стоит испуганная баронесса, — мне от этого не так легко отказаться. Ты же знаешь, Астерий не склонен к предательству. Тем более к предательству памяти дорого мне человека — моего отца. Мы это уже обсуждали, Величайшая. Давай больше не будем возвращаться к вопросам, в которых я не могу уступить.

— Астерий! Он тебе не отец! Не говори глупости! — вспыхнула она, в глазах Геры зачалось недоброе свечение.

— Я принял то, что этой жизни он мне отец. И я здесь никто иной, как граф Елецкий Александр Петрович. Не стоит с этим спорить, — по виду богини я понял, что смягчить мой отказ не получилось. Она гневно глянула на меня и исчезла, растаяв в черном ночном воздухе.

Постояв еще с минуту, я повернулся. Может и не стоит собирать пока сучья для точки — хватит того, что есть до утра. Талия, стоявшая в тамбуре, настороженно поглядывала на меня, потом спросила:

— А почему она называла тебя «Астерий»?

Черт! Интересный вопрос. И я ответил так:

— Ты же теперь знаешь, что я обладаю магией. У магов кроме имени, данного родителями, имеются другие имена. Вот у меня — Астерий. Только не надо так меня называть, тем более при посторонних. Чтобы не вышло какой-то путаницы, я — просто граф Елецкий Александр Петрович. Хорошо?

— Да. А можно, когда мы наедине, я буду называть тебя иногда Астерий? — она куталась во второй халат, длинный, наверное, принадлежавший Веселову.

— Только очень-очень «иногда», — нехотя согласился я и, вернувшись в виману, закрыл люк.

Направился к топке, чтобы подбросить оставшиеся сучья. Нет, наверное, позже, когда станет ярче прожектор, придется сходить еще раз на сбор валежника.

— А кто эта женщина, которая светилась и исчезла? Она тоже маг? — не унималась госпожа Евстафьева. — Почему она говорит, будто Петр Александрович — не твой отец?

— Да, в некотором смысле маг, — ответил я и поломал последний сук, не помещавшийся в узкое жерло топки. Хотя здесь я врал: боги не обладают магией в классическом ее понимании. Они управляют той непостижимой субстанцией, благодаря которой события складываются определенным образом, независимо от причин, следствий и всех известных нам сил. И мы называем это «чудом». А вот вопрос баронессы с отцом мне очень не нравился.

— Маги не считают связь детей и родителей основополагающий, — сказал я. Гораздо большее значение для некоторых из них имеет связь с тонким миром. На этом она пыталась настоять. Но я не приемлю ее позицию.

— Как она оказалась ночью в лесу? — не унималась, баронесса. — И почему вы говорили с ней о поцелуях?

— Дорогая, давай ты не будешь лезть слишком глубоко в мои магические дела? — я ковырнул горящие угли кочергой и повесил ее на крюк возле топки.

Бросил взгляд на манометр. Вроде паровая турбина входила в оптимальный режим, это чувствовалось и по освещению, ставшему обыденно-ярким.

— Ладно, раз ты такой сердитый. Идем, я покажу, что приготовила, — Талия потянула меня наверх.

Когда мы поднялись по винтовой лестнице, я увидел открытую коробку конфет, два хрустальных бокала и бутылку игристого вина рядом с подсвечником, в котором горели три свечи.

— Хочу отметить кое-что, — баронесса усадила меня на диван, и в ответ на мой непонимающий взгляд сказала: — Сразу две причины. Или три. Первая: мы спаслись от Лиса. Вторая: ты стал моим парнем. Третья: у меня есть отличный план, как отдать тебе мою девственность, так чтобы папа не ругался.

Я так и знал, что ее новый план — очередная очень скверная затея.

— Подожди, Талия, — я достал из кармана «Никольские», взял сигарету. — Я сказал, что стал твоим парнем специально для Лиса, чтобы он понял: ты под моей защитой и оставил тебя в покое. Разумеется, лишь из-за этих слов он не успокоится, и мне предстоят объяснения с ним. Но для начала хотя бы так, — по глазам баронессы я видел всю глубину разочарования моими словами и объяснил: — У меня уже есть девушка. Вернее, две девушки, — поправился я, имея в виду княгиню Ковалевскую. — Пойми, пожалуйста, продолжил я, щелкнув зажигалкой, — три — для меня слишком много. Нет просто времени для этого. Грядущие недели, месяцы я буду очень занят.

— Аид тебя дери! Я тебе поверила! Думала, мы будем вместе, — она отвернулась, закусив губу. — Что мне теперь делать? Просить прощения у Лиса? Он меня скорее убьет, чем простит.

— К Лису больше ни в коем случае. Обещаю, что приложу все силы, чтобы защитить тебя от него. С тобой мы можем просто дружить. Если хочешь, буду тебе как старший брат, — щелкнув зажигалкой, я прикурил.

Она встала, убрала бутылку игристого в бар, давая понять, что отмечать мы ничего не будем. Затем налила в чашечку немного ликера.

— Старшим братом он будет! Надо же, как это соблазнительно! — обижено иронизировала Талия. — Ты всего-то на восемь месяцев старше меня. Дернул меня один раз и все, да? Я больше не нужна?

— Ну иди сюда, — я поймал ее за руку. — Не сердись, а? Мы знаем друг друга с детских лет, Тали… — я обнял ее, прижав к себе. — Понимаешь, ты в самом деле для меня как сестра. Хоть последний год видемся не часто, я к тебе отношусь с большим теплом.

— Да, только у тебя на меня очень хорошо всегда стоит, — она сжала ладошкой мой член через брюки, проверяя свою довольно точную версию. — Вот, пожалуйста, братик. Прочувствовала все твои желания еще два года назад. И особенно сегодня. Саш… ну не надо со мной так, пожалуйста, — она подняла просящий, влажный взгляд. — Скажи, что мы будем вместе? Ты мне очень нравишься, и я тебя хочу. Вот даже сейчас, — она принялась расстегивать мои брюки.

— Хорошо, давай мы будем чуть больше, чем брат с сестрой… — наверное, мне не стоило это говорить, но у меня не всегда получается быть достаточно жестким с девушками. Тем более, когда они пускают слезы. — Если захочешь, мы будем иногда встречаться.

— Захочу, — сказала она, добравшись до моего члена. — Смотри, что я придумала… Ты меня сейчас дернешь, туда… куда нельзя. А я папе скажу, что меня Лис изнасиловал. А потом пришел ты, его избил и меня защитил. Как тебе мой план?

— Нет, Талия! — от ее безумной идеи я два не вскочил с дивана. — Не вздумай сделать ничего подобного! Лис — дворянин, за ним его семья и не только. У них хватит сил, доказать его невиновность. Есть множество техник ментальной магии, с помощью которой человека заставят говорить правду. Пустив такую серьезную ложь, ты окажешься в очень плохом положении и вдобавок подставишь своего отца.

— Ну, ладно… — сказала она, чуть подумав, и выпила остаток ликера в чашечке. — Только пообещай, что будешь мне больше, чем брат, — она наклонилась и поцеловала мой вздыбленный член.