Уроки любви и ненависти (СИ) - Крааш Кира - Страница 30

Зато нам открывался какой-то поистине чарующий вид. Окруженная горами, точно чаша, долина была наполнена яркой зеленью. Роскошные, ветвистые деревья, которые даже с нашей высоты выглядели впечатляющих размеров. Поляны, усыпанные разноцветными весенними цветами. С горной цепи напротив нас падал водопадик, питавший парочку озер и, пересекая долину, превращавшийся в небольшую речушку.

Безумно красиво.

Но самое удивительное, что среди всего этого великолепия стоял замок.

Давным-давно заброшенный, полуразрушенный, взятый приступом зеленью долины, он, точно огарок свечи на праздничном императорском столе, был неуместен.

– У меня много вопросов, – медленно проговорила я.

– У меня тоже, – усмехнулся Норон.

– Мы пойдем туда? – я вопросительно посмотрела на парня.

А тот – на небо.

– Не сегодня, – покачал он головой. – Это долина, здесь быстро стемнеет. И я не уверен, что долина безопасна.

– Ты знал о ней?

– О долине – да. О ней ходили слухи, – кивнул парень. – Бытует мнение, что здесь жили аристократы, считавшиеся первыми одомашнивавшими мантикор.

– Пожалуй, жизнь у них не удалась, – задумчиво констатировала я.

– Наоборот. Дела шли прекрасно, их пригласили в столицу, они там и осели… Но через некоторое время род оборвался, земли отошли короне. А потом все и забыли об этой долине.

– Это печально, – вздохнула я.

– Почему?

– Такое величие, – кивнула на замок, – и оказалось никому не нужно.

– Зато дело их живет.

– М? – не поняла я.

– Смотри.

Норон указал куда-то рукой, и я, проследив взглядом направление, ахнула от восхищения.

В небе у самых гор резвилась мантикоровая стая.

– Ух ты! Как ловить будем?

Ледяной маг как-то помрачнел:

– Представления не имею. Их же тут, небось, сотня. А нам надо выманить одну.

– И самочку, – грустно добавила я.

– И самочку, – согласился парень.

– Хотя я предлагаю поймать кого поймается, и пусть потом ректор сам ему под хвост лезет и проверяет, самочка там или что-то другое… – предложила я, живо представляя обрисованную картинку.

Норон хмыкнул:

– Какая притягательная идея, мне нравится.

Хотела сказать, что тогда так и поступаем, но вдруг сообразила, что что-то пошло не так.

– Где пушистая шпана? – спросила я, оглядываясь вокруг.

– Кто? – не понял Норон.

– Мантикорята где? Только что тут были.

Парень тоже огляделся, никого, естественно, не нашел и предложил:

– Ну, наверное, пошли к своим?

– Туда?! – я в ужасе ткнула в сторону кружащихся мантикор. Там как раз двое самцов пытались сломать друг другу крылья в попытках заполучить благосклонность какой-нибудь самочки.

– Наверное… – произнес парень, и если начало «наверного» еще было каким-то задумчиво-растерянным, то «наверный» конец уже прозвучал мрачно.

– И? – требовательно произнесла я, вкладывая в этот звук всю тираду в духе «что ты там скрываешь, сволочь ледянючая, срочно выкладывай».

– Есть проблемка, – нехотя произнес Норон. – Наши котятки тут чужие и их скорее всего сожрут.

Я ахнула от ужаса, дернулась к узкой тропке с нашей смотровой площадки, потом затормозила, вспомнила недавний разговор, вернулась, схватила его за рукав и поволокла на буксире за собой.

– Эмбер, если эта любопытная троица дала деру, пока мы любовались красотой, их уже или съели, или съели, – пытался вразумить меня Маркус, не особо сопротивляясь, впрочем.

– Сделай вид, что ты этого не говорил, а я сделаю – что этого не слышала, – прошипела я, спеша вниз в долину.

– Тогда так, – миролюбиво согласился Маркус. – Если мы их найдем, я лично каждого привяжу к тебе армейским узлом за хвостики.

– Не «если», а «когда», – поправила я.

В конце концов, быть привязанной к трем мантикорятам, это не такая уж и страшная кара. Даже если за хвостики.

57

Как искать трех крохотулечных мантикорят в старом-престаром лесу? Я не имела ни малейшего понятия! Норон, кстати, тоже. Правда, в отличие от меня, он умел читать следы, а три маленьких пушистых бандита как-то умудрились наследить!

– Ну? – требовательно спросила я, нервно притоптывая на месте.

Маркус сидел рядом на корточках и с задумчивым видом рассматривал землю. Тропинка с горы спускалась к подножию и превращалась в некоторое напоминание о дорожке. Я бы даже назвала это направлением сквозь лес. Когда-то тут, видимо, тоже была тропинка, но очень давно. И от нее сейчас сохранилось только почтительное расстояние между деревьями, позволяющее пройти паре человек.

– Сначала твоя живность была тут, явно гналась за каким-то мелким грызуном в порыве охотничьего инстинкта. Сожрали, кстати. Так что под тот лопух не заглядывай. А потом их кто-то напугал, и они дали деру…

– Куда? – спросила я с глупой надеждой, что малявки побежали обратно, а мы их как-то не заметили.

– Туда, – махнул парень в сторону леса.

Лес дружелюбным не выглядел. Наоборот, если бы лес мог намекать, он бы намекал изо всех сил «не суйтесь!». И какая-то логическая часть меня была с ним полностью согласна. Но другая, та, что всю дорогу слушала мявканье из седельной сумки, была настроена решительно. И эта другая была сильнее.

Я приготовилась к горячему спору с Нороном о том, что мы должны разыскать пушистых беглецов, что мы же не сволочи, оставлять малявочек одних в этом суровом мире, что три мантикоренка это не только ценный мех…

Но спорить не пришлось.

За нашей спиной что-то хрустнуло и зашуршало. Оглядываясь, я успела подумать, что это пушистая троица опять бедокурит. И что звук какой-то уж слишком громкий получился. И что в этот раз я их ух как отчитаю!

А потом я обернулась.

На меня смотрела… смотрело… смотрел огромный волк. Из примечательного, кроме размеров, у него была чешуя. Красивая такая, перламутровенькая. Переливалась на закатном солнышке, так и манила отковырять.

– Бежим! – рявкнул Маркус, схватил меня за руку и припустил в лес.