Невинная штучка Итана (СИ) - Николаева Елена - Страница 1

Невинная штучка Итана

Пролог

Анна

— Ну, что, красавица? Как-нибудь созвонимся, — говорит Иван, забирая свой паспорт у португальского пограничника. — Было приятно познакомиться с тобой, Анна.

Подмигивает и уходит, уступая место у окошка для меня.

— Предъявите паспорт, будьте добры, — звучит голос таможенника на английском языке.

Протягиваю руку и опускаю документы на стойку.

— С какой целью прибыли в Португалию? — устремляет на меня цепкий взгляд сквозь стеклянный барьер.

— Учёба по обмену, — отвечаю, используя их родной язык.

Мужчина удивлённо вскидывает бровь.

Чувствую, как моей ноги касается что-то влажное и прохладное.

Овчарка.

— Фу! Фууу, черррт! — вскрикиваю, ощутив липкий холодок между лопатками. Сердце тут же ухает в пятки и замирает. — О-ох, Господи… Уберите собаку! Уберите! Я их безумно боюсь…

Трясусь, не шевелясь, пока животное обнюхивает меня и подозрительно гавкает.

— Девушка, пройдемте с нами, — говорит тот, который держит пса за ремень.

— Какие-то проблемы? — произношу дрожащим голосом. Не могу понять, с чего вдруг на мне зациклилась эта несносная псина.

— Собака обучена распознавать наркотики, — голос второго таможенника ввергает в шок.

Откуда у меня наркотики? Что за бред?

— Предоставьте к осмотру личные вещи, будьте добры.

— Это шутка? — всё ещё не верю словам пограничника.

Судя по изменениям на его лице осознаю, что мой вопрос только сильнее разозлил мужчину в форме.

— Предоставьте к осмотру личные вещи! — повторяет более резким тоном, от которого приходится вздрогнуть. — Иначе мы вас задержим за неповиновение требованиям и сопротивление сотруднику таможенных органов.

— Но у меня нет наркотиков! — едва не плача, вскрикивает всё моё напуганное существо.

Господи, пусть это недоразумение выяснится поскорее…

— В комнату для допросов её, — главный отдаёт приказ охране, а я едва не падаю в обморок. Вся жизнь проносится перед глазами.

Не успеваю опомниться, как волосатые руки хватают меня за плечи и тащат куда-то в сторону, подальше от людей.

Боже, стыд-то какой…

— Вы не имеете права! — начинаю паниковать ещё сильнее. В висках дубасит ледяной страх. — Я буду жаловаться в Консульство!

Не обращая внимания на мои громкие протесты, таможенники ведут меня по долгим и мрачным коридорам на второй этаж.

Как только заходим внутрь комнаты, похожей на те, что в фильмах используют для допросов, моё обессиленное тело толкают к массивному столу. Падаю на него, ударяясь животом о столешницу. Накопившиеся в глубине слёзы брызгают из глаз.

— Сумку! — рявкает у виска верзила в форме.

Выравниваюсь. Шок поглощает меня целиком.

Заледеневшими пальцами впиваюсь в кожу изделия, прижимая к груди женский рюкзачок.

— Глухая, что ли?! — вырывает его из рук. Небрежно открывает замочек, вываливая содержимое на стол, а я краснею от макушки до кончиков пальцев.

Собака снова принимается обнюхивать мои личные вещи, среди которых косметичка, небольшой любовный роман, мобильный, кошелёк с деньгами и маленькая упаковка гигиенических принадлежностей. Засунув морду внутрь, начинает повторно лаять.

Да что она там нашла?

Ответ приходит мгновенно, когда охранник выуживает из внутреннего кармана прозрачный пакетик, набитый какими-то сухими зеленовато-коричневыми горошинами.

— Это ваше? — удерживая с помощью платка странный, незнакомый предмет, застывает в ожидании ответа.

Сглатываю, не зная, что и сказать.

Но раз не моё, какой смысл врать?

— Нет. Не моё, — для пущей убедительности отрицательно верчу головой.

Нервный вздох главного таможенника ввинчивается в уши, заставляя меня дрожать. Я даже слышу, как звонко стучат мои зубы.

— Ладно. Поговорим по-другому. Оставьте нас, — отдаёт команду напарникам.

Прищурившись, как хищник, принимается сканировать меня взглядом. От его колючих глаз на теле высыпают ледяные мурашки.

Как только уходят все, моё сердце перестаёт биться в груди. Что задумал этот зверь? Честные блюстители закона разве так поступают с невинным человеком?

— Спрашиваю в последний раз. Марихуана чья? — без труда определяет род наркотика, а я всё ещё наивно полагаю, что эти шарики — обычные экскременты мышей. И что это чья-то злая шутка. Но чья?

— Й-й-я… н-н-е знай-й-ю… — обхватив плечи руками, глотаю слёзы. Господи, о чём я думаю. Самое время вспомнить всех святых и помолиться за спасение своей шкуры…

— Решила дуру включить, да?! — швырнув пакет на стол, медленно разворачивает меня к себе лицом. — Таскаетесь в нашу страну с наркотой, занимаетесь здесь проституцией, но как только запахнет жареным, строите из себя невинных овечек?!

Подойдя вплотную, оценивает взглядом мои дрожащие губы. Задерживается на них дольше положенного, и это очень сильно напрягает. Ничего хорошего этот знак со стороны мужчины не сулит.

— Д-да… это… н-не п-правда… — слёзы начинают застилать глаза ещё обильнее. В груди жжёт, словно её наполнили кислотой. Выворачивает наизнанку. От всей этой ситуации становится тошно, да так, что желудок узлом затягивает.

Это какой-то страшный сон. Это не может происходить со мной. Не может!

— А если подумать? — делает небольшую паузу. Хищная ухмылка противно искривляет тонкие губы полицейского. — Хотя, тут и так всё ясно. Оформим протокол и депортируем из Португалии прямиком в полицейское отделение аэропорта вашей столицы. Пусть там и разбираются, что правда, а что ложь.

Пограничник теряет ко мне интерес и отворачивается, чтобы снять рацию с пояса.

— Нет! Не нужно! — вскрикиваю умоляющим тоном, хватаясь рукой за его предплечье, чтобы привлечь внимание. Если мне впаяют депортацию, я никогда не смогу вернуться, не то что в Европу… Я никогда не увижу своего Итана, мужчину, о котором мечтала с шестнадцати лет. — Пожалуйста, я не виновата! Ну что мне нужно сделать, чтобы доказать это?

— Хм… — почесав длинными пальцами густую, как смоль, бороду, даёт надежду на последний шанс. — Раз такая настырная, давай подумаем, как упростить твоё положение.

Без зазрения совести сальным взглядом присасывается к моей фигуре, прямым текстом намекая, какой ценой мне может достаться выход из этого кошмара.

«Только не это…» — инстинктивно отступаю от него на шаг и врастаю в пол.

— Для начала, расслабься linda (красавица), — ошарашивает севшим голосом, явно предвкушая спланированное развлечение. Почувствовав прилив жара, мужик тянется пальцами к воротничку рубашки, послабляет узел галстука, расстёгивает верхнюю пуговицу, а я не знаю, что в этот момент мне делать с ним и с собой, со своими эмоциями и страхами, заполнившими меня по самую макушку. Мечусь внутри себя, как загнанная в ловушку мышь. Только не секс. Господи, только не это… Я же умру под этим неприятным, бородатым чудовищем с безумно горящими глазами! Легче его пристрелить, чем пережить такой позор.

— Всё будет зависеть от твоих показаний и сговорчивости, — добавляет, накрывая лапищами мою грудь. Я до боли кусаю губу, не знаю, в какой угол забиться, чтобы он меня не трогал. Плачу молча, хоть и хочется раскричатся на весь этаж. Я никогда не была с мужчинами. Мне страшно представить, чем всё это может закончиться для такой, как я. Но что этим людям до меня? Какой-то русской девочке, прибывшей в Европу закончить учёбу и добиться успеха…

— Будешь послушной девочкой, найдём другого дилера. Тебя отпустят через час.

Его стальные пальцы жадно сжимаются на моей груди и я словно умираю, жалобным воем наполняю эту треклятую комнату, а затем кричу, охваченная ужасом:

— Не трогайте меня! — впиваюсь ногтями в его запястья. — Не нужно! Отпустите!

Когда не выходит оттолкнуть, инстинктивно врезаю коленкой в твёрдый пах. Не верю, что у меня получилось его на время оглушить.