Волшебная зима в Оккунари (СИ) - Берестова Елизавета - Страница 32

Осознав бесполезность попыток вырваться, призрак птицы вдруг сложил крылышки и на манер зимородка нырнул прямо в карту и исчез.

Артист подрагивающей от напряжения рукой утёр пот со лба, оставив на нём кровавую отметину.

— Получилось, — выдохнул он.

Рика тоже ощутила усталость и какое-то опустошение, зато на карте справа от жертвенного воробушка красовалась обожжённая отметина в форме летящей ласточки.

— Реликвия Шимон здесь, — капля крови из пореза упала на карту, — её ещё не увезли.

— Нужно остановить кровь, — заметила Рика, — не представляю, сколько дней вы не сможете выступать после этого.

— А, — отмахнулся артист, — сам затворю, а Янг подлечит. Пара часов, хороший обед, и буду, как огурчик.

Янг склонился над картой.

— Но ведь тут гора, — проговорил он, — столько усилий, а мы сузили поиск с нескольких сот миль в диаметре до пары десятков. Я имею ввиду ту площадь, что закрывает силуэт ласточки.

— Да, — согласился Ноди, — там горы, проклятые леса и проклятые шахты. Видишь, повсюду значки малахита и меди. Однако ж, это лучше, чем ничего. Подумаю, прикину. Зимой люди обычно оставляют много следов. Попробуйте поговорить с окрестными фермерами, — предложил он коррехидору, который с интересом разглядывал прожженную карту, — у вас великолепный повод – кражи свиней. Глядишь, и для себя что-то узнаете. Я слишком приметный, к тому же подозрительно будет, если мы с Тополем – чужаки, начнём носиться по округе и выпытывать у местных, не видали ли они чего.

Вилохэд обещал посодействовать, тем более что никаких зацепок и идей по собственному расследованию у него не было.

Когда они шли домой (погода стояла прекрасная, и чародейке захотелось подышать свежим воздухом), решили завтра навестить старика Несквайра. На скопированной магией карте с точками пропаж свиней Вилохэд тщательно отметил силуэт птицы и собирался попросить воздухоплавателя понаблюдать именно за этой горой.

— Но с утра к нему идти глупо, — сказал коррехидор, — он чуть свет вылетает. Пойдём после обеда.

— А до этого чем займёмся?

Вил прикинул что-то в уме и предложил отправиться на центральную площадь, где как раз завтра должен начаться праздничный Фестиваль ледяных скульптур.

— К нам со всей Артании мастера съезжаются, — гордо сообщил он, — не знаю уж сколько отцу потребовалось влияния, но король издал специальный эдикт, закрепляющий за Дубовым кланом эксклюзивное право проводить такой фестиваль. Так что нигде, кроме Оккунари, ты подобной красоты не увидишь.

Четвёртый сын Дубового клана не соврал, на главной площади города было на что посмотреть. Рики уже бывала на большой площади с помпезным памятником основателю клана Окку в три человеческих роста. Сквозь облетевшие дубы сквера, примыкавшего к площади с западной стороны, просвечивало здание оккского театра, а с востока площадь выходила на широкий проспект, который вёл прямиком ко дворцу родителей Вила. Сейчас площадь, сквер и часть примыкающих улиц, по которым запретили проезд карет и саней, были оккупированы художниками со всей страны. Все они были заняты творением прямо на глазах многочисленной публики.

— Это одна из прелестей фестиваля, — заметил Вил, проходя мимо миниатюрной сосредоточенной девушки, поливавшей водой постамент для будущего шедевра.

Тут и там сновали сани с кубами снега и льда, царило возбуждение с долей неразберихи, что неизбежно при любой подготовки праздника. На выезде рабочие заканчивали воздвигать ледяную крепость и лабиринт с горками для самых маленьких жителей Оккунари. Над крепостью уже реял знакомый чародейке флаг с кругом, внутри которого красовались три дубовых листа – герб Дубового клана. Сновали разносчики еды и горячих напитков, а сами художники воплощали свои идеи, не обращая внимания на всю эту суету.

Под деревом сидела на куске льда русалка с волосами из изогнутых сосулек, весьма натуралистичными анатомическими подробностями верхней половины безупречного тела и тончайшим кружевом снежных брызг морской пены у прозрачного хвоста. В отдалении бородатый мужчина средних лет ваял что-то монументальное и серьёзное. Он поливал лёд разведённой краской и бормотал заклинания, заставляющие краску застывать красивыми прожилками, похожими на полудрагоценный камень. Двое ребят, по виду студенты, хихикая, лепили кентаврицу в доспехах с огромной грудью, а неодобрительно поглядывающая на них соседка средних лет трудилась над группой милых зайчиков. И это была лишь малая толика начавшегося зимнего фестиваля.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А закончится всё в новогоднюю ночь фейерверками, — говорил Вилохэд, стараясь не позволить вывалиться изобильной начинке из своего пирожка, — накануне вечером выберут победителя и вручат все прочие награды. Мама просто обожает сие действо. Она училась в университете Искусств и не упускает случая продемонстрировать свою компетентность.

Рика немного устала. После вчерашнего выброса сил на кошачью колыбельку её довольно быстро утомили шум и многолюдье. К тому же смотреть на недоделанные скульптуры и строить предположения, к чему автор ваяет щупальца, женские ноги и головы волков, было не особо весело. Вил заметил угасание интереса у своей спутницы и предложил выпить кофе.

— Только не в «Дубах», — взмолилась чародейка, — компании Трепача сегодня я просто не вынесу, и садану ему чем-то нехорошим, — пообещала она.

— Я собирался в «Дом шоколадных грёз», — ответил коррехидор, — Робина в последнее время и так было слишком много. Как говаривал один наш общий друг, общество Трепача хорошо принимать только в малых дозах.

Рика подумала и сказала, что больше всего ей хочется поехать домой, выпить имбирного чая с мёдом и лечь спать. Коррехидор кивнул и усадил девушку в наёмный экипаж. Потом вытащил из кармана коробочку с малахитовыми серёжками, купленными во время неудавшейся слежки, и сказал:

— Хотел отдать в кафе, но раз не пошли, то отдам сейчас, — и протянул Рике подарок.

Она неохотно взяла, открыла и вопросительно поглядела на начальника.

— К чему это? Мы ж не по правде встречаемся, это только часть нашей работы.

— Да вот, — Вил виновато пожал плечами, — купил для отвода глаз, когда артиста выслеживал, — теперь вот не знаю, куда девать. Стоят они – сущие пустяки, а малахит – камень Дубового клана. Пускай у тебя память останется от этой поездки.

— Ага, — кивнула чародейка, — тяготона я вряд ли скоро забуду, но спасибо. Буду носить с удовольствием.

— Пожалуйста, — заулыбался Вил, — как раз к твоим глазам. В самый раз.

Но желанию Рики спокойно выпить чая было не суждено осуществиться. Их перехватил недовольный герцог Окку.

— Где вы пропадаете? – спросил он после кивка в знак приветствия, — почему тебя никогда нет под рукой, когда ты мне нужен? Я совершенно не удивлён недовольством нашего венценосного кузена Элиаса. Уверен, его величество также сталкивается с подобной проблемой: коррехидора невозможно найти. Томас дома, а я приказал всюду возить вас, чтобы не нужно было ходить пешком и пользоваться наёмным транспортом.

— Отец, — обратился Вилохэд к сердитому родителю, — я не понимаю, в чём дело. Я уже здесь.

— Разве не тебе я поручил приглядывать за господином Лейсом, который изъявил похвальное желание навести порядок в архиве Дубового клана? – сурово вопросил сэр Гевин.

— Да, припоминаю подобный разговор, — перешёл в оборону Вил, — но на мне ещё расследование краж свиней. Или это досадное происшествие выпало из твоего поля зрения? При этом я не припомню конкретных указаний в отношении занудливого студента, пообещавшего тебе смыть позорное пятно с истории клана.

— Не смей мне дерзить! – воскликнул герцог, — ты должен был следить, чтобы этот достойный трудолюбивый юноша получал в положенное время завтрак и послеобеденный чай.

— А для Мегги-служанки сие деяние оказалось непосильной задачей? – не без иронии поинтересовался Вил, — часы встали, или глаза не поворачиваются отследить время. Непременно верховный коррехидор должен раздавать приказы по обеспечению студента едой и питьём!