Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Пыльца счастья (СИ) - Романовская Ольга - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Ручка ванной комнаты дернулась.

Эллина вздрогнула и поспешила скрыть следы очередной истерики. Муж не любил, когда она плакала, мог и голос повысить. Для него это распущенность.

— Лина, открой! – послышалось из-за двери.

Гоэта щелкнула задвижкой. Все равно не отсидишься, Брагоньер мог спокойно выломать дверь.

Понурив голову, Эллина ждала очередной отповеди.

Соэр поставил свечу на умывальник и окинул жену недовольным взглядом. Эллина поежилась. Бледные, водянистые зеленые глаза, казалось, собирались вынуть душу. Смотреть Брагоньер умел. Гоэта успела побывать у него на допросе и убедилась, порой один взгляд способен породить животный страх.

— Опять? – Муж взял ее двумя пальцами за подбородок и повернул к свету. – Я больше с тобой не останусь. Надоели бесконечные истерики! Когда возьмешь себя в руки, скажешь.

— Ольер! – Эллина повисла на нем, вцепилась, будто опасалась: уйдет навсегда.

Брагоньер осторожно разжал ее пальцы и украдкой зевнул.

— Мне завтра рано вставать, — напомнил он, — и я хочу выспаться. С тобой это решительно невозможно. До свадьбы ты вела себя иначе. В чем дело? Казалось бы, должна радоваться, а вечно плачешь. Или я даю мало денег? Так возьми. Доверенность оформлена, можешь распоряжаться моим счетом.

Болезненная гримаса исказила лицо гоэты.

Он все мерил в выгоде!

Казалось, давно пора бы привыкнуть к холодности супруга, к тому, что им руководил разум, а сердце даже не думало вмешиваться.

Они такие разные! Брагоньер, понимавший, что такое обязанности, трудолюбие и упорство, но понятия не имевший о жалости, грусти и радости, и Эллина, слишком эмоциональная, порывистая, не умевшая просчитывать свои и чужие шаги. Наверное, поэтому Сората и свела их вместе, чтобы дополнить. И все бы хорошо, если бы муж не контролировал каждый вдох. Вот и теперь, отчего ему не спалось, как только почувствовал, что вторая половина кровати опустела? Чутье инквизитора, не иначе. И как бы тихо Эллина ни плакала, он все равно бы услышал, нашел. Гоэта слишком предсказуема, муж не раз говорил.

Эллина тяжко вздохнула и одновременно всхлипнула. Вышло так, будто она захлебнулась воздухом.

— Мне ничего не нужно, ты всем меня обеспечиваешь. — Она робко положила руку на предплечье супруга и ласково шепнула: — Спи!

Однако Брагоньер не спешил уходить. Он хмурился, буравя Эллину льдистыми глазами. Той пришлось сознаться. Лучше сразу, чем терпеть молчаливую пытку. Муж все равно узнает, у него такой характер.

— Полагаешь, будто слезы помогут? – неодобрительно поджал губы Брагоньер. – На твоем месте я бы меньше рыдал, вышло бы больше толку. Лучше сходи к врачу. Может статься, ты уже беременна. Во всяком случае, ведешь себя соответствующе.

— А если нет? – упавшим голосом спросила Эллина и погладила живот.

Она избегала смотреть на мужа.

— Если нет, Эллина, проблему нужно решать. Соберись, наконец! – Соэр чуть повысил голос. – Со стороны смотрится отвратительно. Либо ты перестаешь рыдать, либо меня в вашей спальне больше не будет, госпожа ли Брагоньер. Выбирайте!

Развернувшись, он вышел. Эллина выскользнула следом и убедилась в худших предположениях: муж одевался.

Не могла сдержаться и вздыхать молча!

— Я… Ты… — Она никак не могла подобрать слова.

Брагоньер потянулся за брюками и вдел ноги в штанины. Поправил пряжку ремня и взглянул на часы: четыре утра.

— Ты не к себе? – Раз ищет запонки, точно на работу.

— Зачем? – Брагоньер застегнул манжеты. – Ты меня разбудила, снова не усну, лучше просмотрю сводку по Сатии. Вели заварить крепкого кофе, раз уж тоже встала.

— Прости! – Эллина покаянно потупилась и озвучила страшную истину, которая терзала ее весь текущий год: — Я испортила тебе жизнь. Разведись.

Именно так. Пусть женится на женщине своего круга. Эллине не привыкать, сколько мужчин ушло, даже не оставив записки. Сказки, они для девочек, для взрослых же…

— Леди Ольер ли Брагоньер, — само то, что соэр назвал жену полным титулом, насторожило, — за свою жизнь отвечаю я сам. Да, его величество настаивал на браке, но решение принял тоже я. Или вы сомневаетесь, будто инквизитор Сатийской области способен ошибаться?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гоэта икнула под его взглядом, вновь ощутив себя арестанткой перед лицом следователя. Хотелось забиться под кровать и не залезать до рассвета. В такие минуты Брагоньер становился не мужем, а чужим страшным человеком.

Ошибаться соэр не мог. Ольер ли Брагоньер принимал исключительно верные решения. Если и случались промахи, он переносил их крайне болезненно, с удвоенным рвением брался за проблему и не успокаивался, пока не исправлял ошибку.

— Господин инквизитор, несомненно, прав, — Эллина выдавила из себя улыбку.

Право слово, хороша! У Брагоньера крепкие нервы, раз терпит, другой бы давно бросил. Может, он прав, и Эллина ждет ребенка? Нужно же как-то объяснить непонятные истерики, накатывавшие чуть ли не каждый раз после того, как муж сползал на бок и засыпал? Наверное, Эллина помешалась на ребенке, нужно действительно сходить к врачу, полечить нервы. И перестать думать о беременности. Говорят, тогда она быстрее наступает. Но как, если целый год ничего? Они ведь не предохранялись.

— Останься со мной, пожалуйста! – тихо попросила гоэта, когда муж взялся за ручку двери.

— Мать? – Брагоньер озвучил одну из причин ее нервного срыва. – Что она опять наговорила?

— Ничего нового. – Эллина рисовала босыми пальцами узоры на ковре.

Отношения со свекровью не складывались, неоспоримый факт. Муж не считал нужным вмешиваться, соблюдал нейтралитет, хотя пару раз одернул мать. В остальных случаях Эллине приходилось справляться самой. Брагоньер предупреждал. "А ведь мог бы, — иногда в минуты досады думала гоэта, — один раз сказать, и леди ли Брагоньер-старшая навсегда оставила ее в покое. Слово сына для нее закон, Ольер глава семьи, мужчина, тут все строго. Но он уважает мать и не желает портить с ней отношения. Скорей бы она вернулась в Калеот!"

Свекровь нагрянула из столицы всего неделю назад, но уже успела отравить жизнь Эллины. Будто мало наставлений в письмах и того жуткого издевательства, которое по ошибке назвали подготовкой к свадьбе! Зато гоэта теперь умела фальшиво улыбаться, не падать в обморок после многочасового стояния на каблуках и носить на шее драгоценности стоимостью с особняк.

— Она скоро уедет. – Брагоньер вернулся и встал рядом с женой. – Ты могла бы с ней ужиться, но не желаешь. Немного почтения и уважения, Эллина, она моя мать.

— Помню! – Гоэта состроила кислую мину. – Только пока она здесь, детей у нас точно не будет. Я не могу, Ольер! – уткнувшись в его плечо, скороговоркой зашептала Эллина. – Каждое утро начинается с немого вопроса. Она подробно расспрашивает горничных, лично проверяет белье, вчера не постеснялась спросить, когда у меня месячные. Я с ума сойду, Ольер!

— Выпей воды. Ты слишком импульсивна. Естественно спрашивать о подобных вещах, не находишь? – Во взгляде читалось: "Давно пора!" – А все твои отношения с темными, — жестоко нанес удар супруг. – Думаешь, не знаю об аборте? – Лицо его скривилось. Брагоньер даже не пытался скрыть неприязни. – Еще во время истории Гланера Ашерина доложили. Помнится, тебя осматривал врач на предмет, скажем так, последствий изнасилования. Но я женился, Эллина, а теперь пожинаю плоды. Немудрено, что у нас нет детей.

Гоэте казалось, будто на нее вылили ведро помоев. Она отстранилась от мужа и заглянула ему в лицо. Пусть освещения не хватало, но самое главное Эллина разглядела. Ни толики сочувствия, одно осуждение. Плотно сжатые губы, абсолютно холодные глаза.

— То есть родить от темного мага лучше? – хрипло – отчего-то вдруг стало трудно говорить – спросила Эллина. – Чтобы по твоему приказу меня потом бросили в тюрьму, а то и казнили?

Некогда, еще совсем юной выпускницей училища, гоэта работал с темным магом – Малисом. Власти тогда пошли на беспрецедентный шаг: заключили временное перемирие с теми, кого планомерно уничтожали. Увы, не без причины. Эллина не понаслышке знала о психологии темных. Она целиком и полностью зависела от баланса энергии. Если смерти в крови становилось больше, темные маги начинали убивать, у них случалось помутнение рассудка. Вернуть баланс в норму могла постель, и Эллина стала тем самым средством спасения для Малиса, он же для нее – первым мужчиной и первой любовью. Возможно, из этих отношений вышло бы нечто большее, темный маг даже теперь тепло относился к гоэте – редкость для ему подобным, — но кровавые ритуалы все перечеркнули. Эллина сбежала, узнала о беременности и с большим трудом избавилась от ребенка. Аборты в Тордехеше строжайше запрещены, мало кто рисковал свободой или жизнью. Разумеется, стоило решение проблемы материнства соответственно.