Паук раскинул сеть (СИ) - Романовская Ольга - Страница 41

  Глаза скользнули к карандашной приписке внизу листа. Почерк быстрый, неразборчивый. Совсем не похоже на Сольмана.

  'На герцога Ланкийского совершено покушение, подробности сообщу позднее. Он жив, только ранен'.

  Брагоньер выругался и поспешил сжечь письмо. Содержание соэр запомнил, а подобные вещи не хранят даже в сейфе. Отдельно приложенную шифровку Брагоньер убрал в потайной карман. Найдётся над чем покорпеть ночью. Шифр знакомый, проблем не возникнет, зато содержимое точно подкинет вопросов.

  Неужели преступники перешли от угроз к действиям? Если так, жить герцогу и его дочери осталось недолго. Министр не станет выполнять условия шантажистов. Брагоньер его понимал, хотя догадывался, если к горлу Натэллы на глазах отца приставят нож, тот подпишет любую бумагу. Если действительно её любит. Одно дело - угрозы, другое - их осуществление. Чувства - слабое место человека.

  Первой мыслью было вернуться в столицу, но Брагоньер решил остаться в Трие. Герцог сам о себе позаботится, к его услугам все солдаты, следователи и агенты Тордехеша. Брагоньеру же нужно найти некромантов. Они бродят вокруг города, несмотря на то, что их ищут, не спешат уйти. Значит, что-то держит. Знать бы что! И есть ли у них заказчик? По идее, тёмным есть за что ненавидеть министра, но нельзя сбрасывать со счетов подслушанный Эллиной разговор. Граф Олсен выступал посредником между неким человеком и некромантом. Разумеется, он мог солгать, но зачем? Некромант бы всё равно узнал и отказался сотрудничать. Нет, граф выполнял чью-то просьбу, и этот некто жаждал в обход Университета получить множество артефактов. Спрашивается, для чего? Да ещё обещал взамен полную амнистию и кучу благ. Значит, сам задумал не мелкую афёру. Ради целей заказчика убивали людей, тут непроизвольно напрашивается мысль о заговоре. Собственно, она и не покидала Брагоньера все эти дни. Он знал немало махинаторов среди высшего света, и не один не пошёл бы на подобные вещи. Убить пару человек - да, но связаться с некромантом и наладить кровавый поток алтарей...

  Но связан ли тот заказчик с похищением герцогини? Некромант мог работать и на себя: министр портил кровь многим тёмным магам. Если среди них затесался кто-то из высшего света, то вполне, хотя маловероятно: слишком много вопросов. Одно несомненно: некромант, бродивший по парку министра, ходил и по дорожкам сада графа Олсена.

  Заказав в номер простенький обед, Брагоньер вскрыл-таки письмо матери. Перед серьёзной работой необходима передышка, эпистола родительницы идеально подойдёт.

  Леди ли Брагоньер никогда не писала нежных писем, не делилась материнскими опасениями, не пересказывала последние сплетни. Она писала либо по делу, либо из вежливости, соблюдая нормы этикета. Вот и теперь мать интересовалась, как доехал сын, не доставляет ли беспокойства 'эта девица с манерами извозчика'. О себе не писала вовсе, значит, не больна. Далее леди ли Брагоньер выражала опасения насчёт карьеры сына, пересказывала, что говорили при дворе о похищении Натэллы ли Сомераш. 'Полагаю, тебе это интересно, - писала она. - Если хочешь, могу переговорить с фрейлинами её величества. Ты, наверное, в курсе, королева привечала девушку и хотела приблизить к себе. Возможно, корень зла в этом'. Соэр не знал, но взял на заметку.

  Принесли обед. Брагоньер отложил письмо и отдал дань местной стряпне. Ел быстро, заглатывая, почти не жуя. После взялся за расшифровку послания Сольмана, над которым благополучно заснул.

  Проснулся Брагоньер оттого, что кто-то осторожно выдернул из-под его руки лист бумаги. Соэр мгновенно перехватил и крепко сжал запястье чужака, блокируя нервные окончания, и только потом открыл глаза. На него укоризненно смотрела Эллина. Ей наверняка было больно, но гоэта молча терпела.

  - Прости, - Брагоньер разжал пальцы. - Но никогда больше так не делай.

  - Я просто хотела, чтобы ты нормально выспался. Чернила на лице отпечатаются.

  Эллина подула на запястье и поставила в угол розовый зонтик. Он казался ей смешным, пустой тратой денег, но аристократки прикрывали лицо от солнечных лучей, вот и гоэте приходилось.

  - Поспи, пожалуйста. Мне сказали, вы в семь уехали...

  Брагоньер собрал записи и взглянул на часы. Уже девять, неужели он столько проспал! Вот тебе и отмеренный себе час!

  - Давно пришла? Почему не разбудила? - с укором спросил соэр.

  - Потому что, - тем же тоном ответила Эллина и присела рядом с Брагоньером. - Опять работа, опять кофе, опять коньяк?

  Любовник не ответил и отправился в ванную комнату: перед походом в публичные дома необходимо привести себя в порядок.

  - Ты куда-то уходишь? - Эллина буравила взглядом его спину.

  Брагоньер предпочёл промолчать. Гоэте вряд ли понравится ответ.

  Эллина же с настающим беспокойством наблюдала за тем, как тот переодевается, берёт с полки одеколон и привычным движением наносит пару капель на кожу. Чистая рубашка и сюртук вместо куртки лишь усилили волнение. Эллина убеждала себя, что это очередной ужин с герцогом, на этот раз деловой, но когда рука соэра потянулась к сумке с личными вещами, запаниковала. Вдруг он сейчас вытащит 'мужскую штучку' и небрежно засунет в карман? С другой стороны, имеет право. Кто она ему? Любовница. Талантами в постели не блещет, а мужчинам хочется разнообразия. Неприятно, но придётся смириться. Брагоньер дворянин, он имеет право. Аристократы не простые люди, у них иная мораль, даже соэр с его кодексом чести ведёт себя иначе, нежели какой-нибудь мещанин.

  Плечи поникли. Эллина отвернулась, старательно изображая спокойствие. Но намётанный глаз соэра легко распознал ложь.

  - В чём дело? Я не в первый раз не ночую дома. Или ты что-то запланировала?

  Гоэта покачала головой и тихо спросила:

  - Ты ведь не в Управление?

  - Нет, надо обойти местные бордели. Ложись, я не скоро приду. Завтра утром поговорим. Планы изменились.

  - Насчёт меня, полагаю? - упавшим голосом предположила Эллина. - Скажи сейчас, я пойму. Ты ведь сказал неправду, не ради проституток прихорашиваешься, в мешочке с предохранителями роешься.

  Соэр шумно вздохнул и присел на кровать.

  - Я тебе не изменяю и изменять не буду. Это работа, ничьи прелести меня не интересуют. И, Эллина, я взял чистый носовой платок, а не то, что ты подумала.

  Гоэта густо покраснела. Действительно, как она могла?! С кодексом чести Брагоньера измена в принципе невозможна. Следовало догадаться, он уходит по работе. Но, кажется, не обиделся, смотрит с усмешкой и самодовольством. Не выдержав, Эллина спросила, чему так радовался любовник.

  - Тому, что небезразличен тебе. Но всё хорошо в меру, - тут же спустил с небес на землю Брагоньер. - Надеюсь, эту тему мы закрыли раз и навсегда.

  Эллина кивнула и засуетилась, делая вид, будто переодевается к ужину. На самом деле она сердилась на себя. Стоило улыбнуться и пожелать удачной работы. Привыкла, привыкла гоэта к любви Брагоньера, привязалась и теперь боялась потерять. В итоге накрутила себя и сказала глупость.

  - Ладно, переодевайся в свои вещи, - соэр покосился на сложенные отдельно штаны и блузу, всем своим видом демонстрируя нелюбовь к рабочей одежде любовницы, - поможешь. Трия - город богатый, публичных домов много, надо скорее все обойти, чтобы не спугнуть преступника. Наверняка кто-то сболтнёт о поисках.

  - Эм, Ольер, а мне там тоже девочек снимать? - хихикнула Эллина.

  Напряжение спало, она с облегчением выдохнула. Не хватало, чтобы Брагоньер вновь обиделся. Он аристократ, они существа вспыльчивые, а тут какая-то мещанка, стоящая одной ногой в третьем сословии, чуть ли не семейные сцены устраивает. Как там учила Анабель? Нужно всегда улыбаться, изображать беззаботную птичку и помнить, что прав на любовника не имеешь.

  - За свои деньги. И лечение тоже. Эллина, - нахмурился соэр, - если ты не способна...

  - Способна! - выпалила гоэта. - Что спрашивать, кого искать?