Новая Инквизиция IV (СИ) - Злобин Михаил - Страница 37

— Сэр, в чем дело, сэр? — на громкие возгласы чудаковатого соседа прибежал тот самый атлетически сложенный стюард. — Вам плохо?

— Наоборот, болван! — радостно воскликнул незнакомец. — Мне очень и очень хорошо!

— Тогда, сэр, я настоятельно прошу вас вести себя тише. Вы пугаете пассажиров и мешаете им отдыхать.

— Ха-ха! — рассмеялся в лицо бортпроводнику мужчина. — И как же ты меня сможешь заткнуть, если я этого не хочу, амиго⁈

— Я вынужден буду доложить о вашем непотребном поведении командиру экипажа, — моментально посуровел парень в униформе. — А по прилету в аэропорт Дубая на вас наложат штрафные санкции! Кроме этого, вы можете оказаться в черном списке нашей авиакомпании, и больше никогда не…

Безумный сосед рассмеялся так громко и визгливо, что Алекс вздрогнул. Вот честно, прямо сейчас он бы гарантированно встал и отошел подальше от своего места. Да только мускулистый бортпроводник, к сожалению, перекрывал ему выход.

— Какие же вы жалкие! Носитесь со своими писанными правилами и законами! Трясетесь над ними, словно глупая последовательность букв определяет всю вашу жизнь! — псевдо-инвалид отвратительно осклабился, и от него повеяло какой-то неописуемо запредельной жутью. — А ведь есть вещи куда более важные, чем стопка бумаг. Вещи, которые вы не способны понять своими узкими умами и узреть рабским взглядом!

Алексу показалось, что кто-то пронзительно завопил. Хотя, быть может, это кричал и он сам. Просто мозг не успел еще этого понять. А в следующую секунду сердце парня вдруг предательски дрогнуло и сжалось, отказываясь сокращаться и гнать по венам кровь. Молодой человек засипел, силясь преодолеть нестерпимо острую боль в груди и сделать вдох. Но все было тщетно. Последнее, что заметил пассажир, это как мускулистый стюард плашмя рухнул в проходе. А потом пол салона устремился навстречу и самому Алексу, вот только падения он уже не почувствовал…

— Юра, ну наконец-то! Сколько тебя можно ждать⁈ — накинулась на меня коршуном Маришка, стоило только мне подойти. — Ты же обещал к часу приехать⁈

— Я и приехал к часу, — невозмутимо парировал я. — Время-то еще без пяти.

— Нет, Юра, «к часу» это когда минимум за пятнадцать минут приезжаешь! — сердито нахмурилась девушка. — Я уже извелась вся и…

Она внезапно прервалась, округлила глаза и начала принюхиваться ко мне, будто берущая след гончая.

— От тебя опять дымом пахнет! — осуждающе уперла она руки в бедра. — Ну что это такое⁈

— Может ты просто сделаешь глубокий вдох и перестанешь на меня наседать, как одержимая мамочка? — иронично предложил я.

— Да с чего ты взя… — моя возлюбленная первым делом кинулась спорить, но потом осеклась и последовала моему совету.

Вдох. Выдох… И еще раз.

— Прости, Юр, я очень нервничаю, — почти плаксивым тоном призналась она. — Мама с папой уже ждут внутри, а я тут бегаю и места себе не нахожу. Вот я и сорвалась…

— Посмотри на это с другой стороны, — улыбнулся я Марине. — Ты стоишь одна, в центре городе посреди оживленной улицы и злишься, а не съеживаешься от испуга. Разве это не прогресс?

— Хм… да, пожалуй! — отчетливо повеселела девушка. — Умеешь ты ко мне подход найти, товарищ Жарский!

— Рад стараться, — растянул я улыбку еще шире.

— Но с твоим амбре все равно придется что-то сделать, — категорично заявила моя избранница. — Иначе тебя в ресторан не пустят.

— Да и черт бы с ним, — фыркнул я. — Мне вообще непонятно, почему бы нам не провести эту встречу в домашней обстановке. Для чего было тащиться в такое заведение?

— Так мама захотела, — беспомощно пожала плечиками девица, роясь в своей сумочке. — Вот, иди сюда, я на тебя побрызгаю.

— Женскими духами⁈ Не надо! — запротестовал я.

— Юра, не сопротивляйся, хуже будет! — строго шикнула на меня Маришка. — И вообще, это не духи, а спрей для тела!

— Но ведь для женского же тела…

— Для любого! На, сам понюхай.

Девушка сунула мне под нос флакончик, предлагая оценить аромат. Ну вроде нормально пахнет. Какой-то фруктовый букет с нотками свежести и сладости. Не мой вариант, конечно, но если Марине так будет спокойней…

Я смиренно закрыл глаза и раскинул руки, предлагая подруге творить со мной все, что посчитает нужным. И она распылила передо мной целое облако спрея, а потом заставила сквозь него пройти.

— Ну вот, уже другое дело, — заключила Маришка, водя носиком вокруг меня. — Ну что, идем?

— Идем! — изобразил я энтузиазм и предложил своей спутнице локоть.

Она ухватилась за него с видом светской львицы и потянула меня к зеркальным дверям какого-то дорогого, судя по всему, ресторана. Пока мы шли, я имел возможность полюбоваться нашим отражением. Должен признать, меня зрелище впечатлило. Рубашка и брюки очень подходили под мою откормленную на высокобелковой диете и гормональной терапии фигуру, подчеркивая округлость плеч и ширину спины. А про мою избранницу даже и говорить нечего! Ее стильная укладка, яркие губы, свежий маникюр, туфельки на шпильках и легкое летнее платьице заставляли каждого проходящего мужика шею сворачивать. Даже мой грозный силуэт рядом с этой красавицей не останавливал взгляды отчаянных самцов.

— Доброго дня и добро пожаловать!

Швейцар, ну или как он тут назывался, в ослепительно белой сорочке и иссиня-черной жилетке распахнул перед нами двери и разве что не поклонился при этом. И вот только сейчас во мне зародились какие-то смутные то ли опасения, то ли подозрения насчет родителей девушки. А что, собственно, я о них знаю? Как оказалось — ничего. Но судя по выбору места для знакомства с парнем своей дочери, они явно не бедствовали.

Хм… а ведь и Марина к своим годам вряд ли бы накопила на собственную квартиру в Отрадном. Тем более что трудового стажа, как она сама мне признавалась, у нее всего ничего. Да и жилой комплекс в котором она поселилась, насколько я могу судить, вполне добротный и явно не из дешевых. Плюс шаговая доступность метро стоимость едва ли не кратно повышает. Выходит, жилплощадью ее родственники обеспечили?

— Рад видеть вас в нашем заведении, меня зовут Никита, — прервал мои измышления статный молодой человек за стойкой хостес. — Позвольте поинтересоваться, вы заказывали у нас столик или желаете подобрать место?

Этот причесанный красавчик мне сразу не понравился. Во-первых, несмотря на то что его бархатистый и густой бас насквозь был пропитан заискиванием и подобострастием, где-то в глубине души он ненавидел каждого гостя, который входил в эти двери. Во-вторых, мою Марину он окинул таким хищным взглядом, с каким кот смотрит на синичку, свалившуюся в крынку со сметаной. И хоть он очень старался спрятать его за маской услужливости и дружелюбия, от меня это не укрылось. В-третьих, в мой адрес местный распорядитель плеснул почти неуловимой, но все же завистью. Хотя, нет, ошибаюсь. Неуловимой она как раз-таки была для моей глуховатой эмпатии. Но коли уж даже она сумела учуять этот всплеск, значит, вспышка внутри него была о-го-го какая! То ли он считал, что моя спутница слишком хороша для такого как я, то ли оскорбился, что мои плечи шире, нежели у него. Да, есть такой странный заскок у некоторых самцов, стремящихся компенсировать недостаток своего доминирования в социальной сфере, физическими кондициями.

— Нас должны ожидать в зале, — ответила моя возлюбленная, прижимаясь ко мне теснее. Кажется, она тоже разглядела в глубине с виду угодливых глаз Никиты легкую гнильцу.

— Одну секунду, я уточню!

Парень быстро сверился с записями в своем планшете, не спросив у нас ни имен, ни номера столика. А затем вышел из-за стойки и предложил проследовать за ним.

— Ну что, ты готов? — шепотом спросила меня девушка.

— Я-то готов, — чуть громче пробормотал я. — А ты сама?

— Э-э-э… не уверена. И еще, Юра… знаешь что?

— Не-а…

— Я вот только поняла, что не рассказала маме с папой о том, что ты инфестат…

Глава 19

Хостес Никита вел нас сквозь кричаще роскошный зал, в который я никогда бы не зашел по собственной воле. Тут было как в музее, посвященном девятнадцатому веку. Серебристые скатерти, блики хрустальных люстр, стулья из черного дерева и белого бархата, замысловатый узор мраморной плитки на полу… Сдается мне, что за цену одного блюда в этом ресторане я бы мог питаться дома целую неделю. Это с учетом конских потребностей моего стодвадцатикилограммового организма. И если раньше у меня где-то в глубине души еще сохранялись сомнения насчет высокого благосостояния родителей моей пассии, то сейчас они окончательно умерли.