Ненужный узор (СИ) - "Vasterion Sommelier" - Страница 12

Я не заметил, как слёзы текли из моих глаз. Как они падали на страницы, делая их неровными. Но ощутил это облегчение — пустоту в груди.

Хочу спать.

Я посмотрел на часы. Было 11:57 и шесть исписанных страниц, одну из которых заполняло одно предложение из трёх слов: «Хочу увидеть Влада».

Встав со стула, я моментом рухнул на кровать. Прохладное постельное бельё обняла своим холодом, заковав в своих объятиях, погружая в самые прекрасные для меня пучины снов. Я лёг немного удобней: верхней частью одеяла накрыл верх, а нижнюю заковал между ногами. Это мой обычный стиль сна.

Закрыв глаза, меня унесло в пучины бури — кошмар.

Влад(за час до написания дневника)

Я сел за компьютер делать домашнее задание по русскому языку. Оно было не особо сложное, примерно на десять минут. Но тут в комнату ворвался отец, схватил меня за руку и начал кричать.

— Какого чёрта! Ты должен был идти на турнир! А не хуйнёй страдать!

— Но… Нога…

— Да какая нахуй нога! Все люди как люди! Вон Игорь с температурой под сорок танцевал! И ничего, не умер! — он был очень злой. — А у тебя всего лишь растяжение! РАСТЯЖЕНИЕ! И ты тут сидишь!

— Но… — удар прошёл звоном по ногам, отец немного промахнулся ремнём. — Не надо, пожалуйста, — тихо прошептал я, пятившись к стене.

— Какой нахер тише! Ты блядь кусок говна недоделанный! Блядина! — он шагал очень громко, брат, несколько секунд назад сидящий на своём стуле за столом, забился в угол под столом.

— Папочка, прошу…

Удар прилетел в колени, и ещё один, ещё один. Я рухнул на пол, слёзы полились из глаз, что поймали испуганный взгляд брата. Он с ужасом смотрел на меня, на то, как по спине, рукам, голове ходит ремень и пряжка. Его глаза наливались слезами. И я ему сказал, одними губами:

— Всё будет хорошо, не переживай. Он тебя не тронет, — он умел улавливать даже самые малейшие движения губ. Именно поэтому я всегда матерился при нём только в голове. Ведь он поймёт. Потом я посмотрел в его глаза. Он всё ещё был напуган. Я улыбнулся. От этого отец разозлился пуще-прежнего.

Я закрыл голову руками, а удары шли недолго. Я не давал ему повода продолжать: не кричал, не молил успокоиться, не улыбался. За несколько лет я уже понял, что этого делать нельзя. Ни при каких исходах.

Удары нарывали, словно сдирали кожу на всём теле. Они обжигали и замораживали каждый синяк, разрывали капилляры. На ноге разорвалась вена. Это я почувствовал довольно отчётливо. Один из ударов пришёлся в основание черепа, в выпирающую у меня косточку. Потом в пальцы рук, находящихся чуть выше.

— К чёрту, как был подонком, так им и останешься, — сказал отец тихо из-за отдышки. Он вышел из комнаты. Мамы нет дома.

— Братик, бра-ати-ик, — позвало меня маленький зверёнок из-под стола. — Вставай. Пожалуйста.

Я не мог. Не мог говорить и двигаться. Не мог дышать. Было больно. Я мог только чувствовать, как из пары ран на теле сочится кровь, как мой брат поднимает футболку. Я видел, как он в ужасе убежал в зал за аптечкой. Я слышал, как отец отъезжает от дома на своей машине.

Потом вновь увидел брата. Он бежал ко мне, держа в руке перекись водорода и несколько ватных дисков. Чувствовал, как перекись начинала жечь кожу. Как брат стягивал с меня остальную одежду. Как он причитал из-за моего веса и синяков.

— Прости, — сказал брат тихо, — прости, что не мог ничего сделать. — Слёзы полились из его глаз.

— Ничего. Всё нормально, просто иногда так бывает.

Качели покачивались.

— Падонок, — прошептал я. — Ненавижу тебя по сей день. Тварина. Уёбок, блядь.

Я часто проклинал отца. Но глубоко в сердце был ему благодарен. Я стал таким только благодаря ему. Хотя… Не скажу, что я себе таким нравлюсь.

Поднявшись с качелей, я сел на пол. Потом лёг и закрыл глаза. Я так давно мечтал так сделать. Но никак не находилось времени или возможности. Или и того, и того вместе взятого. Так не хочу ничего. Просто… Всё не просто. Всё очень не просто.

И то, что я вспоминаю всю эту пошлось в жизни — доказывает, что я до сих пор не в порядке. Как там сказал Илья? У меня дереализация с деперсонализацией?! Может быть…

Илья… Илья…

Скажи, почему всё это произошло? Чем я провинился?

А ты, Максим, что я сделал не так? Что я вообще сделал.

Дим. Прости ещё раз. Сколько бы лет не прошло, не могу перестать извиняться. Прости, что тогда оставил тебя. И перестал общаться. Прости.

Я открыл глаза, безоблачное ночное небо рухнуло. Миллионы звёзд, что не так давно казались такими далёкими, стали как на ладони. Я поднял руку и вытянул её. Как же я хочу пойматься каждую.

Раздался звонок телефона. Не смотря на экран, я ответил на него.

— Ало? Ты где? — это был тихий шёпот.

— Да, привет. Вот гуляю. Скоро приду, — тепло залило мою грудь.

— Ты давай уже сейчас. Поздно.

— Нет. На улице просто поразительно. Лучше ты выходи.

— Не, мне и тут, в кровати нормально. Тогда давай так: я закрываю на это глаза, а ты вернёшься домой под утро, пока все спят. Ок?

— Хорошо. Сладких.

— Сладких, целую.

— И я тебя, — положив руку, я поднялся с земли и сел на лавочку, одухотворённый, и начал вновь вспоминать.

ГЛАВА VII:… КОГДА ТАК МНОГО ЛЮДЕЙ БЫЛО РЯДОМ

Порой жизнь окрашивается в черный цвет. День кажется ночью, на сердце грусть и пустота. Но жизнь — это самый прекрасный подарок. И даже в самую темную ночь находится звездочка, чтобы осветить нам путь…

Мятежный дух (Rebelde way) (2002)

Влад: Привет… Я знаю, что я последний человек, которого ты хочешь услышать сейчас… Я просто очень скучаю по тебе. Очень сильно. И я не могу перестать думать о тебе. Я просто понял… Просто пишу тебе, чтобы узнать, что ты в порядке. Я — нет. Мне очень тяжело без тебя. Я счастлив, когда смотрю на твою улыбку. Это красит тебя. ОЧЕНЬ сильно. Ты великолепен. Я всегда здесь, если ты нуждаешься во мне. Ты ведь помнишь это? да?

Я смотрел на экран своего телефона и не мог решиться отправить это сообщение Диме. Так было тоскливо на душе, лежа на больничной койке. С того дня, как отец избил меня, прошло чуть больше пары дней.

Братик вызвал мне скорую, ведь не смог справиться. Тогда он мне сказал: «Прости. Не могу справиться. Стоит вызвать скорую».

Но я запротестовал. Умолял этого не делать. Ведь все догадаются, что это отец меня избил. Но он мне сказал, что перенесёт меня на улицу. И скажет, будто на меня напали.

Нам поверили.

Меня спасли. И я сейчас лежу под капельницей. Родители пару раз приезжали ко мне. Но я так хочу увидеть Диму. Расплакаться ему в плечо. Рассказать всё. Поговорить. Хотя бы просто посмотреть. Даже если он будет злиться.

***

Я смотрел на экран телефона. Влад набирал сообщение. Но в момент остановился. Хочет извиниться? Или попросить прийти? Что он хочет?

Я сидел в своей комнате уже несколько дней. Не ходил в школу. Я вспоминал гневные сообщения парня. Как он ненавидит меня, за то, что с ним не гуляю. Я не заходил в классный час. Который разрывался от сообщений. Тошно. Влад там всё равно никогда не писал. Но может?

Палец прошёлся по экрану снизу вверх. Я зашёл в Ватсап. Пятьсот пятьдесят одно сообщение. Пятьдесят два… Пятьдесят три. Четыре.

Я нажал на него. Все говорили, что Влада нет в школе. Обсуждали его. Делились мнениями. Были в недоумении. Но вот, на пятьсот пятьдесят седьмое Ксюша написала:

Так он же в больнице. На него напали.

Моему шоку не было предела.

Дима: Не знаешь в какой?

Ксюна: Вроде в 11. Но это не точно. Он мне только это написал.

С каких пор Влад общается с Ксюшей? Она стала ему заменой меня? Ну да. Куда уж там. Не удивлён.

Дима: Я к нему.

Алина: Не вижу смысла.

Я проигнорировал сообщение и, выбежав из комнаты, быстро начал одеваться. Отца не было. Он у соседа.

Выбежав из комнаты. Я вбил в поисковик одиннадцатую больницу. Сорок одна минута.