Нотариус его высочества - Сорокина Дарья - Страница 41

Глава 19

Студенты помогли отыскать ее, показали, в каком направлении поскакал Адольфо, а дальше я уже сам навел чары и выследил их. Все стало слишком сложно и путано после смерти отца. Все. Кроме моих чувств к Юри. В себе я был уверен, да и в ней не сомневался ни секунды. Я просто не хотел впутывать ее во все это, но забыл, что миа студентесса ведет себя как непослушный котенок, дорвавшийся до пряжи. Сначала она будет робко играть с кончиком нитки, а потом запутается так, что даже ножницы не помогут ей выбраться. С каждым движением она все глубже вязнет в болоте моего прошлого, и я не могу ей помочь. Одно мое неловкое вмешательство, и она задохнется, поглощенная чужой тайной.

Как было бы просто отпустить ее. Позволить ей жить по-своему. Сегодня я видел, как ей было бы хорошо с другим, как легко и приятно ей выходить в свет, общаться с людьми. Я физически ощущал ее восторг и мечтал каждый день разделять его.

Но что будет с нами, когда вся правда и грязь обо мне выйдет наружу? Ее не может не зацепить этой ударной волной.

Моя Юри…

Она спала у надгробия моего отца, сложив ладошки под головой и подтянув ноги к груди. Адольфо, Флавио, Луиджи и Селеста охраняли ее сон и недовольно уставились на меня, едва я подошел ближе.

– Уже забыли меня?

Я вскинул вверх руки, показывая что не вооружен и безобиден, но призраки не хотели подпускать меня к Юри.

– Она замерзнет, – попытался я объяснить им, и фамилиары явно призадумались, переглядывались и всерьез прикидывали, стоит ли мне доверять.

Наконец, они расступились и подпустили меня к миа студентессе. Я осторожно поднял ее с земли и усадил к себе на колени. От Юри приятно пахло мятой, и я жадно уткнулся к ней в макушку, вдыхая аромат ее шампуня и терпких трав.

Отец всегда заваривал чай с мятой, он был одержим этим растением, и я не мог не посадить его на могиле.

– Немо, – прошептала она во сне и сжала мою рубашку продрогшими пальцами.

– Я здесь, миа студентессе. Всегда рядом…

Я обнимал ее до самого утра, кутал в свой пиджак и нашептывал заклятья сна, чтобы она не проснулась и не увидела меня, ведь тогда мне придется сознаться в том, что я злоупотребил заклятьем Мьютаре Дуо.

Аккольте не простит мне сегодняшней сцены. Я знаю, что он неравнодушен к ней, и просто хотел подтолкнуть их друг к другу. Ему бы никогда не хватило решимости на то, что сделал я. Мне самому не хватало духу на это столько долгих лет. И сегодня я сдался, почувствовав ее тоску, и не мог не поцеловать. Но я сделал ей больно, вновь заставил страдать и плакать. Я безнадежно подорвал доверие принца и Юри, и теперь не знаю, что делать со всем этим. Может, не она, а я запутавшийся котенок?

Я коснулся затылком молчаливого надгробного камня, мечтая, чтобы отец дал мне совет, в котором я так истово нуждался. Но вместо этого я раз за разом прокручивал в голове свою первую встречу с Юри. До того дня я не верил в судьбу и знаки, а потому с сомнением и легкой брезгливостью смотрел на аквариум в руках отца.

– И что я должен сделать с этим?

В воде бултыхался осьминог, который заправлял печать Горацио время от времени. Мерзкое существо со слишком разумным взглядом.

– Я уже немолод, Немо. Здоровье и разум все чаще подводят меня. Мне нужен преемник.

– Я могу. Ты обучал меня, отец.

Мне тогда совсем не нравился тот разговор, не понравилось, что отец начал говорить о своей смерти, ведь кроме него у меня в целом мире не было родной души, кроме четырех призраков и морского гада.

– Ты умный мальчик, Немо. Но я не хочу тебе такой жизни. Этот город, эта страна. Я словно держу тебя здесь в ловушке, заставляя помогать мне. Когда придет время, и печать выберет другого, уезжай и не оглядывайся.

– Но куда?

Этот вопрос сделал отцу еще больнее, ведь тогда он в полной мере осознал, как я зависим от него и нашей работы.

Я удрученно нес осьминога к океану и боролся с собственными чувствами. Я злился, я ревновал к тому, кто станет преемником отца, всю дорогу я уговаривал каракатицу выбрать меня, а после каждый день приходил к пляжу в надежде, что преемником буду я, что нужно просто подождать, очистить разум от зависти и гнева, но потом…

Смешная девчонка подобрала склизкое нечто с камней и долго пыталась спасти, вновь и вновь запуская его в воду. Я смотрел на ее тщетные попытки и усмехался. И это выбор богов? Как же жестоко они подшутили надо мной и отцом! Он так хотел освободить меня от тяжкого бремени, но в итоге привязал меня к Фероци пуще прежнего.

Я влюбился в нее. Наблюдал издалека каждый день и боялся рассказать отцу о своей светлой одержимости, но когда она появилась у нас на пороге, то ему все стало ясно, едва он взглянул на меня. Перед ним я своих чувств скрыть не мог. Я краснел и заикался.

– Немо, она богата, красива.

Тогда я не понимал, что отец пытается сказать мне. Казалось, он хочет обидеть и унизить меня. Я неровня ей? Но он искренне верил, что защищал мое сердце.

– Я буду учить ее, папа, как ты учил меня. Это ты позволишь мне сделать?

И я сдержал свое слово, каждую минуту мы проводили вместе. Но мог ли я дать ей больше?

Ее братья, отец, друзья, даже булочница все в один голос осуждали меня в лицо и за глаза.

– Он испортит ей жизнь…

– Из Ритци в Тровато? Бедная девочка!..

– Вы слышали, что его мать была блудницей? Из тех, что забеременела от короля…

Юри была слишком доброй и милой, чтобы замечать это, а я был слишком глупым, чтобы отказаться от нее еще тогда.

– У меня есть два билета в театр, Немо!

– Я занят. Много работы…

– Открылось новое кафе, и там подают мороженое в форме животных. Пойдем. Съедим ледяную Септу!

– Юри, прости. Сегодня нужно помочь отцу…

– Тогда в другой раз?

Я придумывал тысячи отговорок. Прикрывался экзаменами, дипломом, проверкой на работе, а она никогда не грустила, всегда поддерживала меня и не оставляла в беде. Я чувствовал себя паршиво, словно воровал ее у всего мира, но в душе я был счастлив вот так вот приватизировав мою Юри… Пока все не стало слишком сложно.

– Ты не женишься на ней, Немо. Я не дам тебе своего благословения! Никогда! – закашлялся отец и схватился за сердце.

Даже сеньор Ритци был не так категоричен, а лишь мягко попросил выяснить мою родословную, чтобы наши с Юри дети знали свою историю, какой бы она ни была.

– Ты так кричишь, словно знаешь что-то. Что не так с миа Юри? Не сестра же она мне?

– Дело не в ней, дело в тебе, Немо. Я запрещаю!

Я помню его взгляд полный боли и тоски. Помню как он смотрел на меня со смесью любви и ненависти, и как магия клокотала на кончиках его пальцев.

В тот день я тоже не сдержался, наговорил ему гадостей, а после развернулся и уехал в университет. Я обещал научить Юри контролируемому призыву. Откуда я мог знать, что те ужасные слова, которые я сказал отцу, будут моими последними ему словами.

Откуда я мог знать, что печать действительно выберет ее носительницей?

Откуда я мог знать, что навлеку столько бед на ту, которую люблю больше жизни?

Откуда я мог знать, что проклятие моего отца будет таким сильным и не позволит нам быть вместе?

– Простите меня.

Я просил прощения у отца и у Юри за свою слабость.

С первыми лучами солнца ушли призраки-хранители, а я осторожно переложил мою любимую обратно на мягкую мяту. Снова я наблюдал за ней издалека, ждал в тени разросшихся деревьев, когда миа студентесса проснется, зябко поежится и обнимет себя за плечи.

Отец сделал все, чтобы я никогда не допросился его благословения, и теперь я понятия не имею, как смогу разрушить эту стену и снова быть с Юри.

Письмо из Министерства с одобрением моего нового графика уже ждало меня на пороге коттеджа. Даже не знаю, какие чувства нахлынули на меня в этот момент. Была ли я рада? Сложно сказать, потому что единственное, что мучило меня, это полное опустошение.