Касси (СИ) - Белова Полина - Страница 33

Время для степного оборотня будто остановилось. Мимо него мелькали, и двуликие, и люди. Ленивое зимнее солнце стало уверенно клониться к горизонту. Под заснеженными деревьями в парке при королевской резиденции стали сгущаться тени. Воздух неуловимо серел.

Парадные двери дворца, в очередной раз, открылись, выпуская крупного мужчину и двух маленьких человеческих женщин. Чингар встрепенулся - чувствительного носа едва слышно коснулся, ставший уже родным, запах. Подарёнка! Касси! Нашлась, наконец-то!

Альфа сорвался с места, кинувшись к девушке. Это резкое движение привлекло внимание Касси, и она увидела стремительно приближающийся к ней, свой ночной кошмар. Инстинктивно, девушка, которая ещё не успела выйти, сделала быстрый шаг назад, с усилием захлопнув тяжёлую дверь. Потом развернулась и, приподняв юбки, ринулась бежать куда глаза глядят.

Внезапно возникшая преграда, едва не стукнувшая его по носу, остановила Чингара лишь на долю секунды. Он влетел в просторный холл дворца и поймал Касси, когда она не успела пробежать и нескольких шагов.

Девочка пронзительно завизжала и забилась в его руках, как большая раненная птица.

- Шшшшш.... тише...тише... да, тише ты! - пытался успокоить, отчаянно выгибающуюся в его руках человечку, альфа.

Но Касси, объятая безотчётным ужасом, ничего не слышала. Она отбивалась от жестокого убийцы и безжалостного насильника изо всех своих сил.

На этот переполох, откуда-то набежали встревоженные оборотни. Вскоре, появился и сам король. Чингар даже не сразу понял, как получилось, что у него отняли его девочку.

Мощная ментальная сила Королевского альфы удерживала Степного на месте, и он, впервые в жизни беспомощно наблюдал, как его желанную, всхлипывающую, подарёнку уводят куда-то вглубь дворца.

- Я так понимаю, папаша нашёлся? - спросил Рестан, отпуская Степного лорда, когда Касси исчезла из виду, и делая знак сбежавшимся оборотням - разойтись.

- Папаша? - всё ещё оглушённый ментальной силой королевского альфы, переспросил Чингар.

- Торэс целую неделю у девочки выпытывал, кто отец волчонка, которого она носит, но малышка ни в какую не сознавалась. Она безумно боится тебя, Чингар, и не хочет твоей заботы, даже в таком уязвимом положении.

Чингар зарычал, сжав кулаки.

- Не рычи, друг. Твоя беременная пара сейчас в королевском гареме, с моей женой, в полной безопасности. Но ты и сам видишь, что она не подпускает тебя к себе. В таких обстоятельствах, возможно, будет лучше отдать её самцу, который сможет позаботиться и о самке, и о её ребёнке до поры, до времени.

Степной лорд замер, потрясённый.

- Чингар, девочка не сможет выносить волчонка рядом с тобой, она слишком сильно тебя боится, - терпеливо объяснил король. Мы как раз продумывали способ показать ей других самцов, чтобы она смогла выбрать по сердцу. Пойми, человечки - не волчицы, они невероятно хрупкие. Сейчас ты не можешь рисковать ею и твоим ребёнком, тем более, возможным наследником Степного клана.

Чингар не мог произнести ни слова, словно парализованный свалившейся на него действительностью. Оборотень привык единолично царить на огромных степных территориях, но здесь, в столице двуликих, король был сильнее его. Он осознал, что не сможет отнять у него свою девочку силой. Доводов Королевского альфы о своей человечке Чингар просто не принимал. Её хотят и, главное, могут у него отнять! Понимание ситуации с сокрушительной силой вдруг обрушилось на него, подламывая колени. Чтобы не упасть, Степной альфа упёрся рукой в стену.

- Рестан... - прохрипел Чингар королю, поскольку лорды могли обращаться к нему по имени, - Я ничего ей не сделал. Страхи моей девочки надуманы. Мне просто нужно побыть с ней, она поймёт, что я... не страшный... Отдай... Прошу, отдай мне мою самку!

Глава 26.

Со стороны казалось, что волк, впрягшийся в небольшие саночки, тащит куда-то плохо упакованную поклажу в виде груды тряпья и меха. Только очень внимательный взгляд мог разыскать в верхней части огромного вороха шкур и тканей маленькое женское личико.

Это Валес катал Мисси на саночках.

Не могло быть и речи, чтобы девушка шла сама или, хотя бы, пошевелилась. Она бы просто не смогла – не хватило бы сил справиться со всем, что на ней одето и во что её укутано. Но Мисси была счастлива и тому, что может гулять и видеть внешний мир, хотя бы так. Она больше года не выходила из дома мужа-ростовщика. Бывали моменты, Мисси думала, что дом мерзкого жуткого мужа вскоре станет её могилой. Иногда ей хотелось, чтобы это случилось поскорее.

Девушка искренне считала Валеса своим спасителем и больше всего на свете хотела остаться с ним навсегда, несмотря на небольшие трудности.

Мисси порой даже не верилось, что теперь, с двуликим, о которых у людей рассказывают столько ужасов, она может есть, пить и спать вдоволь!

И это после года постоянного чувства голода, когда она ночью, тайком от злобного старика, выбирала из мусорного ведра и ела очистки из-под картофеля или моркови, а потом мучилась от болей в животе! После того, как она унижалась и вела себя, как дрессированное животное из бродячего цирка, за возможность сделать хотя бы небольшой глоток воды из миски! После того, как несколько раз, в наказание за непослушание, не спала по два, а то и три дня, стоя, на дрожащих от слабости, ногах из последних сил, когда муж держал её на привязи, пристегнув ошейник за очень коротенький поводок к железному крюку, вбитому высоко в стене.

Теперь в её жизни всё было по-другому! После визита лекаря, Валес изо всех сил прислушивался к её желаниям.

- Не хочешь больше кушать? Не надо! Крошечка моя, ты только посмотри, какая розовая румяная корочка на этой куриной ножке! Может, хотя бы, только ещё разочек откусишь? - говорил оборотень и так умильно на неё смотрел, что Мисси улыбалась и кусала через «не хочу».

Едва ей стоило зевнуть или потереть глаза, Валес тут же на руках нёс её в постель.

- Я могу сама идти! – бормотала девушка.

- Шшшш… Ты сон разгонишь. Засыпай, сладенькая моя… Шшшшш…, - шептал ей оборотень, ещё и покачивал немного по пути в спальню.

Мисси быстро училась управлять, ошалелым от счастья и беспокойства о ней, волком. Ещё случались досадные моменты, когда Валес перегибал палку, но Мисси нашла безотказное средство влияния – громко разрыдаться – и всё! Валес превращался в большого послушного раба. Ну… или почти послушного.

Ей так и не удалось уговорить его в выходной сводить её в храм. Там, видите ли, слишком большая толпа и крошечку Мисси могут нечаянно толкнуть! Но вместо этого, оборотень сколько угодно катал её на санках по столице, лично впрягаясь в упряжку, словно ездовая собака.

- Тебе совсем не нужно работать? Ты всё время со мной, днем и ночью! – однажды спросила оборотня Мисси.

Они уже лежали в постели, но спать ещё не хотелось. Мисси отъелась, отоспалась и окрепла заботами оборотня, да и зелье лекаря помогло. Её щёчки немного округлились и теперь Валес замечал милые ямочки на них, когда Мисси улыбалась.

- Маленькая, за три тысячи лет, а столько примерно живут оборотни, всего три месяца волчица носит ребёнка! У отцов-оборотней принято всё это время заботиться о самке безотлучно. Это заложено на уровне инстинктов. Если ты прогонишь меня, я буду страдать и слоняться поблизости. Кстати, ты человечка, поэтому, лекарь сказал, что в нашем случае будет не три, а шесть месяцев. Потерпи мою постоянную заботу всего полгода крошечка! – Валес поцеловал её животик.

- А потом? – вдруг испугалась Мисси.

- А потом мы поженимся! Когда нашему малышу будет пять дней мы пройдёмся с тобой по центральному проходу в храме, а следом за нами, в корзине, украшенной цветами друзья будут нести нашу кроху. Такая у нас, оборотней, свадебная церемония. – Валес снова поцеловал Мисси, но теперь уже грудь, сначала одну, потом другую, потом вдруг начал жадно лизать и сосать чувствительные горошины сосков.

Горячие руки оборотня стали нетерпеливо, но нежно, оглаживать бока, бёдра, живот, мять нежные полушария, продолжая терзать языком соски. Мисси невольно вспомнила весьма болезненный первый раз близости с оборотнем и неоконченный второй раз, когда он вернулся из поездки, что был также малоприятным. Но это было малой платой за то, что Валес делал для неё и девушка приготовилась честно платить.