Последний кольценосец - Еськов Кирилл Юрьевич - Страница 13

«А это не ловушка? – обожгло вдруг Халаддина. – Мало ли что Цэрлэг все вокруг обнюхал… Слишком уж те беспечны. Жечь костер – это еще ладно, его видно только со стороны хаммада, а там, по идее, никого быть не должно. Но то, что часовой подходит к огню – подкинуть дровишек, да и согреться чуток, – это уже полное безумие, он ведь после этого слепнет минуты на три, не меньше…» Именно во время такой вот отлучки «южного» дозорного они и подобрались к его посту шагов на двадцать; тут разведчик оставил их с бароном и растаял во мраке: ему еще предстояло, обогнув лагерь справа, по хаммаду, подползти к «северному» часовому. «Нет, – одернул он себя, – не надо шарахаться от собственной тени. Просто они настолько отвыкли встречать сопротивление, что почитают охрану стоянки за проформу. Тем более – последняя ночь в рейде, завтра смена – баня там, выпивка, все такое… Опять-таки – получить премиальные по числу отрезанных оркских ушей… Интересно, детские уши идут по той же цене или малость подешевле? А ну-ка прекрати! Прекрати немедленно!! – Он изо всех сил закусил губу, чувствуя, что его опять начинает трясти, как тогда, в кочевье, когда он увидал изуродованные трупы. – Ты должен быть абсолютно спокоен – тебе ведь сейчас стрелять… Расслабься и медитируй… Вот так… Вот так…»

Он лежал, вжавшись в мерзлый песок, и пристально разглядывал силуэт дозорного; тот без шлема (это правильно – иначе хрен чего услышишь), так что стрелять, наверное, лучше в голову. Вот ведь забавно – стоит себе человек, глядит на звезды, размышляет обо всяких приятных – в своем роде – вещах и не подозревает, что на самом деле он уже покойник. «Покойник» тем часом с завистью оглядел семь фигур, разлегшихся вокруг костра (трое к югу, трое к северу и один к закату, между огнем и откосом), а затем, воровато отвернувшись, достал из-за пазухи флягу, глотнул, крякнул и шумно обтер губы. А-атлично… Ну и бардак… Интересно, как это понравится его «северному» напарнику? И тут сердце Халаддина дало перебой и со свистом оборвалось куда-то в пустоту, ибо он понял – началось! Да причем давненько началось, только он – придурок, раззява! – все прошляпил; да и барон не лучше, два сапога пара… Потому что «северный» часовой уже бессильно оплывал наземь, опираясь спиною на крепко обнявшего его Цэрлэга: мгновение – и, бережно и бесшумно опустив тело вастака на песок, разведчик втек в заполненный спящими световой круг, точно лис в кроличий садок.

Заторможенно, будто во сне, Халаддин привстал на одно колено, натягивая лук: боковым зрением он заметил справа уже изготовившегося к рывку барона. Часовой, похоже, уловил-таки какое-то движение во мраке, но, вместо того чтобы тут же заорать: «Тревога!!!», принялся (случается ж такое помрачение мозгов!) судорожно прятать за пазуху неуставную флягу с выпивкой. Этого мига как раз и хватило Халаддину, чтобы, дотянув пятку стрелы до подбородка, привычно опустить наконечник на дюйм ниже мишени – головы четко подсвеченного сзади дозорного; двадцать шагов дистанции, неподвижная цель – младенец и тот не промахнется. Он даже не ощутил боли, когда спущенная тетива стегнула его по левому предплечью, ибо в тот же миг до него донесся хлопок попавшей в цель стрелы – сухой и звучный, как будто в деревяшку. Вастак вскинул руки – в правой так и зажата злополучная фляга, – провернулся на пятках и медленно повалился навзничь. Барон ринулся вперед и уже миновал убитого, когда от костра донесся придушенный вопль – ятаган сержанта обрушился на первого из тех троих, что лежали с северной стороны костра, и тишина мгновенно разлетелась на тысячу звенящих и воющих осколков.

Халаддин тем временем, согласно диспозиции, огибал лагерь по периметру, держась за световым кругом и вопя на разные голоса: «Окружай, ребята, и чтоб ни одна сука не ушла!!» – ну и все прочее в этом роде. Одурелые спросонья наемники, вместо того чтобы немедля рассыпаться в стороны, инстинктивно жались к костру. На южном фланге Тангорн столкнулся с троими; один тут же свернулся калачиком, бережно держась за живот, а барон уже успел подобрать выпавший из его руки меч, широкий и – хвала Тулкасу! – прямой, отшвырнув прочь ятаган, с которым ему пришлось начинать бой: свет от костра при этом упал на его лицо, и двое оставшихся вмиг побросали оружие и рванули прочь, истошно вопя: «Гхэу, гхэу!!!» (вурдалак, в которого якобы обращаются непогребенные мертвецы). Не ожидавший такого Халаддин начал стрелять по ним с запозданием и, похоже, так и не попал – во всяком случае, они оба канули в ночь. Цэрлэг в суматохе успел ранить еще одного из «северных» вастаков и теперь, отбежав чуть в сторону, звал:

– Эй, Элоар, где ты, трус?! Я пришел к тебе взять цену крови за Тэшгол!

– Я здесь, Морготово отродье, – откликнулся насмешливый голос. – Иди ко мне, я почешу тебе за ушком!

И – уже своим:

– А ну, без паники, трупоеды! Их всего трое, и мы сейчас сделаем их, как маленьких! Мочите косоглазого – он старший, и не подставляетесь ихнему лучнику!

Эльф возник чуть правее костра – высокий, золотоволосый, в легких кожаных доспехах, – и каждое движение, каждая черточка его облика рождали завораживающее ощущение гибкой, смертельно опасной мощи. Чем-то он походил на собственный меч – тонкий мерцающий луч из голубоватого звездного льда, при одном лишь взгляде на который делалось холодно в груди. Цэрлэг с хриплым криком взмахнул ятаганом – ложный выпад в лицо и сразу по дуге справа на опорное колено, Элоар небрежно отразил удар, и всем, включая даже военлекаря второго ранга, стало ясно – сержант отхватил кусок не по своим зубам. Мастер скрадывания и просачивания нарвался на мастера-фехтовальщика, и весь вопрос в том, с которого выпада тот его убьет – со второго или с третьего. А лучше всех это понял Тангорн, который в мгновение ока перемахнул пятнадцать ярдов, отделявшие его от места схватки, и обрушился на эльфа слева, бросив беспорядочно отступавшему разведчику:

«Спину мне прикрой, дуралей!!»

Работа истинного профессионала – не важно, в какой области, – всегда захватывающее зрелище, а уж тут сошлись Мастера – высший класс. Жаль, зрителей было маловато, да и те, вместо того чтобы следить за перипетиями сценического действа, занимались в основном собственными делами – пытались убить друг дружку, а это занятие, как легко догадаться, требует известной сосредоточенности. Тем не менее оба партнера вкладывали в работу всю душу, и их филигранные па математически точно вписывались в перфорации смертоносных кружев, выплетаемых сверкающей сталью. Кстати, Тангорнова ремарка насчет «прикрыть спину» тоже была более чем уместна: сержанту пришлось немедленно принять бой с обоими оставшимися в строю вастаками – один из них, по счастью, сильно хромал. Халаддину, вооруженному одним лишь луком, ввязываться в ближний бой – да и вообще вылезать из темноты – было категорически запрещено; стрелять же по этому калейдоскопу своих и чужих было бы чистым безумием, так что он лишь перемещался в некотором отдалении, высматривая подходящую цель.

Мало-помалу стало ясно, что Тангорн одолевает. Хотя его вастакский меч был на добрых три вершка короче, он сумел дважды зацепить противника – в правое предплечье и в ногу, над самым коленом. Эльфы, как известно, плохо переносят кровопотерю, так что выпады Элоара теперь с каждым мигом теряли свою стремительную точность; барон теснил его, спокойно выжидая мгновение для решительного удара, когда случилось нечто необъяснимое. Эльфийский клинок вдруг дрогнул и отклонился в сторону, полностью открыв корпус Элоара, и меч гондорца молниеносно поразил его в нижнюю часть груди. Халаддин невольно сглотнул, уверенный, что из спины эльфа сейчас вылезет дымящееся от крови лезвие – такого удара не выдержала бы ни одна кольчуга, не то что кожаные доспехи… Но от этих доспехов клинок Тангорна отскочил как от заколдованных; эльф же, явно знавший, что так оно и будет, перехватил меч обеими руками и тут же обрушил на врага чудовищной силы рубящий удар – сверху вниз. Ни уклониться, ни отвести этот удар в сторону барон уже не мог. Он успел лишь припасть на одно колено и принять меч Элоара на свой – «острие против острия»; хлипкая вастакская сталь разлетелась вдребезги, и эльфийский клинок чуть не на треть вонзился ему в бедро. Тангорн сумел еще откатиться в сторону, избежав следующего, пригвождающего к земле, удара, но эльф настиг его одним прыжком, и… И тогда Халаддин, сообразив, что выжидать-то, пожалуй, уже нечего, выпустил стрелу.