Газлайтер. Том 1 (СИ) - Володин Григорий - Страница 45

— Сладкая, налей еще, ик, — чуть ли не падает он на настойку

— Грюмер, иди домой, — строго смотрит на него цыганка. — У тебя шестеро детей, о них подумай, а не зарплату прожирай.

— Дети в порядке…ну налей.

— Грюмер, я видел их недавно. Голодных и грязных. Хватит лакать, иди к ним.

— Ах, шальная, ты мне еще указывать будешь! Ну я тебя!

Чернобородый мужик через стойку хватает за грудь замечательную барменшу. Девушка вскрикивает, всплескивает загорелыми бронзовыми руками. Но никто не шевелится. Вышибала спит, уткнувшись лицом в косяк двери. Цыганам за столом тоже нет дела, даже головы не повернули.

— Эй, борода, отпусти хозяйку, — тихо-тихо говорю я, оказываясь подле пьяницы.

Скошенное от выпитого лицо Грюмера вытягивается. Он вскидывает руку, волосатый кулак сжимается, но я пинаю мужика под коленку. Тот валится на стойку. Одновременно вызываю у него сильное желание поспать. В пьяной голове медленно начинают крутиться шестеренки. Секунду пьяница моргает мутными пропитыми глазами. Затем ложится головой обратно на стойку, обхватив края, и дает храпака.

Цыганка поднимает на меня большие карие глаза, окаймленные длинными черными ресницами.

— Спасибо, милый! — она с негодованием смотрит на вышибалу. — Чертов боров! Даже не пошевелился! Я твоему дяде всё расскажу, выгонит взашей из бара! Родство тебя не защитит! — жирдяй не проявляет реакции. Девушка, покачав головой, переводит взгляд на меня. — Милый, ты принес доставку от баро? — спрашивает она приятным тягучим голосом.

— Именно, доставку, — я подхожу к ней и заглядываю в темные зеркала девушкиных глаз. На секунду тону в этих блестящих черных омутах. А когда выныриваю, уже знаю ее имя. — Кармелита, я не задержусь.

Под моим пристальным взглядом цыганка слегка зарумянилась.

— Я тебя раньше не видела, милый….Ты — новенький? Не юн ли ты для таких дел? — спрашивает девушка, насупившись. Ее нежное лицо искажает ярость. — До чего докатился баро! Детей уже нанимает! Сволочь! Грязная сволочь!

— Не волнуйся, прекрасная Кармелита, — усмехаюсь. — А лучше забудь меня скорее. Никаких детей ты здесь не видела, хорошо?

Она застывает, темные глаза стекленеют. Сейчас цыганка напоминают бронзовую статую. Девушка простоит так еще минут пять. Мне нужен был с ней контакт, чтобы прошерстить ее память и убедиться в отсутствии видеокамер.

Надолго в баре я не задерживаюсь. Стираю воспоминания обо мне у остальных присутствующих — пьяницы и двух цыган, членов банды Ловарей, ну и пробегаюсь по храпящему вышибале на всякий случай. Цыганам вдобавок даю команду — убить сегодня Коршуна, главаря Егерей. На этом всё.

Затем сразу домой. Ситуация тревожная, и сейчас лучше находиться радом с мамой, чтобы суметь защитить ее.

— Даня, ты вовремя! — открывает мне дверь Ирина. — Садись за стол, я приготовила твои любимые крылышки!

— Оу, здорово, — разуваюсь и бегу на кухню, следуя за ароматным запахом поджарки и острых специй. Быстро споласкиваю руки над раковиной и бросаюсь лопать амброзию в панировке. — У-у-у, объедение! Мам, ты лучшая!

— Не спеши, крылышки никуда уже не улетят, — Ирина с улыбкой смотрит, как поднос опустошается со субсветовой скоростью. — Как дела в школе?

— Нормально, хрум-хрум… — говею с полным ртом. — Кстати, сегодня нам лучше снова перебраться в квартиру Степана. Тебе надо там посидеть, пока я не улажу вопрос с бандитами.

— Что⁈ — маму словно током прошивает. Она застывает и ошеломленно хлопает глазами. — Какие бандиты, Даня⁈

Ох, не хотелось мне тревожить Ирину, но куда деваться? Это ведь не шутки, а вопрос жизни и смерти. В моих силах с помощью телепатии «запрограммировать» маму захотеть пожить некоторое время в квартире. Но манипуляции родными — это скользкая дорожка, я отдаю себе этом отчет. С подобных вещей и начинается падение в мрази.

Поэтому приходится все рассказать, вытерпеть взрыв паники и чуть ли не истерики, но тут я уже притупляю эмоциональный всплеск, чтобы мама не слегла от нервного срыва. Она успокаивается, а потом идет собирать вещи. Через полчаса на ее «Москвиче» мы едем в квартиру Степана. Я, кстати, еще на базе Егерей прошерстил мозг Биты и Черепа. О романе Ирины и Степана они не в курсе, значит, и о том, что мы здесь, не догадаются.

К своему стыду, только во второй квартире вспоминаю о Лене. Когда звоню домой своей девушке, трубку тут же берут:

— Даня⁈ Это ты⁈ — в ее голосе тревога и страх.

— Да, со мной всё хорошо, — спешу успокоить. — Не волнуйся.

— Слава Богу! — выдыхает она. — Я весь день на иголках…Уже хотела и твоей маме звонить, но Гриша сказал, что не стоит.

— Ты правильно сделала, что обратилась к нему. Спасибо.

— Если бы не Гриша, я бы вообще с ума сошла, — признается девушка. — Я паниковала, переживала, с ума сходила. А он взял и просто сказал, что тебе никакие бандиты не страшны, и я сразу как-то поверила.

— Гриша умеет быть убедительным, дворянин же, — усмехаюсь. — Я подтверждаю его слова. Мне никто не страшен, тебе не о чем волноваться.

— Хорошо, — ее голос успокаивается. — Скажи, те бандиты, они больше не пристанут к тебе?

— Я улаживаю этот вопрос. Завтра меня не будет в школе, так что не теряй.

— Позвони, пожалуйста, как разберешься со всем, — просит Лена.

— Обязательно. Пока.

Только кладу трубку, как мама окликает меня из гостиной:

— Даня! В новостях говорят о разборках среди бандитов! Может, тебе нужно посмотреть?

Спешу в гостиную. По телевизору показывают репортаж из Южного Парка. Корреспондент вещает в разгромленном кафе, где обедал главарь Егерей Анзор Арчуадзе, он же Коршун. Как выяснилось, Коршун не пострадал, зато напавшие Ловари лишились голов. Эх, неудачная попытка. Другие Загонщики оказались слабоваты против Коршуна. Не могли что ли со спины его пристрелить в затылок? Ну, теперь он подумает, что Ловари хотят убрать его, и, может, объявит им бандитскую войну. Если так, то будет у меня фора. Вообще, мне не жаль Ловарей. Без наркоторговца баро город станет только чище.

Корреспондент берет интервью у капитана полиции. Тот грозится заполнить тюрьмы города под завязку, ибо стрелять на улицах совсем не дело. Корреспондент уточняет, в связи с таким объявлением стоит ли жителям Южного Парка бояться массовых арестов. Капитан отвечает:

— Нет, не стоит. Я не засажу за решетку ни одного невиновного, пока не удостоверюсь, что он не цыган или не кавказец.

Недослушав капитана-расиста, я отхожу в коридор к тумбочке с телефоном. Набираю по памяти мобильный номер:

— Мне нужна услуга, Гриш. Буду должен.

— Даня, фу-ух, ты все-таки решил попросить помощи у отца?

— Можно и так сказать, — соглашаюсь. — Но спасать вам меня не надо. Я прошу только достать кое-что.

— Что же тебе нужно? — я прямо представляю, как казах озадаченно хмурится.

— Ящик гранат, Гриш. И пару десятков разгрузок.

* * *

Встречаемся мы неподалеку от автозаправки за границей Южного Парка. К счастью, такси согласилось туда ехать, и я добрался без проблем. Прошел немножко пешком по грунтовой дороге в обход чащи и… вуаля, натыкаюсь на два внедорожника рода Калыйр. Машины без родовых знаков, черные, тонированные. Гриша о чем-то переговаривается с высоким безопасником, а рядом стоит — вот черт! — насупленная Светка, скрестив руки на груди. Кто ее-то звал⁈ Мало мне нервов на сегодня. Еще и принарядилась, глянька!

Одежда на барышне — камуфляжный мешковатый комбинезон, почему-то не прячущий спелые выпуклости, а, наоборот, выгодно их выставляющий. Золотые волосы девушки заплетены в косу и переброшены за спину. На поясе кобура с микро-узи. Прямо славянская Лара Крофт.

Блин, всего день не виделись, а так соскучился по ребятам что сил нет. Но вместо радостного приветствия я возмущаюсь недовольно:

— Гриш, твою ж налево! А она что тут делает⁈ Я же просил о конфиденциальности! Без посторонних!

Казах лишь молча улыбается и пожимает плечами. Зато отвечает возмущенная Светка: