Голубая кровь (СИ) - Гордиенко Татьяна Васильевна - Страница 15

В самом конце каравана плелись на уставших конях четыре человека: Артур, Том, Дик и Рэм.

Группа Риска, прибыв на Теру, была настроена весьма решительно и не собиралась отступать перед трудностями. В конце концов, их четверо против одной террористки. Первым делом они решили не идти на поводу страхов местных жителей и отправиться в Аулент не с караваном, как это делали все остальные, а на двух своих маленьких катерах, которые, в отличие от их корабля «Палеуса», могли приземлиться где угодно. Узнав об их намерении, работники космодрома дружно посмеялись над ними. Но, увидев твёрдую решимость этой четвёрки путешествовать с удобствами, сразу же стали отговаривать их от этой затеи, рассказав им кучу всяких страшных историй о том, какая участь постигла те космические корабли и катера, которые пытались приземлиться непосредственно возле Аулента или в другом месте планеты, кроме этого космодрома. Но люди из Центра только махнули на это рукой и от своего плана не отказались. Уж им-то приходилось совершать посадки в самых экстремальных местах.

Когда из трюма «Палеуса» вылетели два катера, с земли за ними с ужасом наблюдало множество глаз. Такое зрелище никто не мог пропустить, а самые опытные сотрудники космодрома уже готовили спасательную операцию. И эти страхи не оказались беспочвенны. Едва катера стали набирать высоту, как из одного клубами повалил чёрный дым, а у другого сразу отказали все двигатели. Нечто подобное ждали все, а потому этим авариям никто не удивился. Оба катера, взлетевшие с триумфом, упали обратно на землю весьма неуклюже. К ним тут же послали пожарных. Сама Группа Риска не пострадала, но самоуверенности у неё немного поубавилось. Когда их попытка отправиться в Аулент на катерах потерпела крах, они были вынуждены согласиться идти с караваном. Хотя они так и не поняли, почему исправные катера категорически не могли летать. Что касается аэромобилей, те вообще отказывались даже заводиться, находясь в полной технической исправности.

И вот Группа Риска брела с караваном по пустыне, словно древние кочевники.

Артур ехал низко опустив голову. Он всё ещё носил траур по матери и Джону, которого знал, в отличие от остальных своих напарников, с детства. От мрачных мыслей его отвлекло фырканье коня и недовольное восклицание Рэма. Артур, ехавший впереди своего поредевшего отряда, оглянулся.

Лошадь Рэма, выбившись из сил, артачилась и не хотела продолжать путь. Никакие уговоры исправить положение не помогли. Рэм слез с седла и, взяв коня под уздцы, пошёл дальше пешком.

Рэму было тридцать лет. Он имел абсолютно чёрную внешность и внушительный двухметровый рост. Рэм происходил с далёкой планеты Зэргравер, погибшей не так давно. Её коренные жители теперь рассеялись по всему ОПМП. Но, хоть у Рэма и был чёрный цвет кожи, волос и глаз, он имел правильные, европейские черты лица, изящную фигуру, а его шевелюра не походила на волосы землян, являвшихся коренными жителями Африки. Раса зэрграверян отличалась особой привлекательностью, и её нельзя было спутать с другими. Рэм по своей натуре уродился не в меру добрым и сострадательным. Возможно, потому он и избрал профессию врача. Ходили слухи, что он когда-то был рабом и испытал все тягости рабства, но это не убило в нём милосердия. Вот и сейчас, пожалев коня, он шёл пешком, хотя его лошадь была самой сильной из четвёрки иноходцев, которых Артур купил для своей Группы Риска. Хитрое животное, поняв доброту нового хозяина, каждый день притворялось уставшим, и жалостливый Рэм большую часть пути проделал на своих ногах.

— Если мы доберёмся до Аулента, то тебе, Рэм, лучше приобрести другого коня, — посоветовал Том, — иначе твой Метеорит сядет тебе на шею.

— Ничего, мне он подходит, и я к нему уже привык, — ответил Рэм, погладив рыжего Метеорита.

Однако Том совсем так не думал.

Том, самый старший в Группе Риска-III, вполне нормально чувствовал себя среди молодёжи, и они тоже не смотрели на него, как на отца. Ему было около пятидесяти лет, но он являлся ценным человеком, который много знал. Том — уроженец отдалённой планеты Руктаор — выглядел как обычный человек, имел средний рост и тёмные, уже начавшие понемногу седеть, волосы. Но его глаза сразу выдавали в нём инопланетянина, не принадлежащего к народам Земли. Большие, слегка миндалевидной формы, они могли менять цвет от светло-соломенного до почти чёрного и светились ночью, как у кошки. Руктаор, называемый планетой вечного мрака, подарил Тому отличное зрение, но при ярком дневном свете он страдал и чувствовал, что его глазам не комфортно. Впрочем, проживший большую часть жизни вне своей родины, он вполне хорошо адаптировался к ярким светилам других планет. О Руктаоре он никогда даже не упоминал, как и Рэм о Зэргравере, а Артур и Дик о Земле. Том был в Группе Риска-III образцом выдержки и терпения в делах, требовавших ювелирной точности и кропотливости. Будучи техником, он хорошо знал все виды оружия, компьютеров, а также все имеющиеся разновидности как космического, так и наземного транспорта. Вот только поведение Метеорита вывело из себя даже Тома, обычно невозмутимого и спокойного.

Позади всех ехал Дик. Этот двадцатилетний парень являлся типичным славянином и, как предполагал Артур, скорее всего русским. Дик находился в Группе недавно и, зная много языков, работал в основном как переводчик. Веселый, самый молодой в команде, и часто беззаботный он как-то не очень вписывался в иногда очень опасные задания. Многие думали, что он называется сокращённым именем, но он утверждал, что Дик его настоящее имя и ни в коем случае не сокращённое от Ричарда. В этом с ним полностью был согласен Том, который говорил, что его имя тоже никак не связано с именем землян Томас.

Лошадь Дика оказалась норовистой, а он сам имел маленькую практику в верховой езде. Поэтому он вечно был занят тем, что усмирял своего иноходца. Однако сейчас всадник и конь, оба измотанные жарой, на время прекратили свою войну и заключили негласное перемирие. Дик ехал молча, и ему нестерпимо хотелось спать.

Артур пришпорил своего серого в яблоках скакуна и поравнялся с караванщиком. Тот с озабоченно-хмурым видом и тревогой в глазах смотрел куда-то вдаль.

— Скажите, сколько ещё мы пробудем в этом пекле? — спросил Артур караванщика-проводника.

— Не знаю, господин. Но мне наш путь нравится всё меньше, — с мрачным предчувствием ответил тот.

За эти две недели караван пережил уже пять песчаных бурь, но сейчас, в этой гробовой тишине и полном безветрии, чувствовалось что-то более зловещее, чем в завывании урагана.

— Нам сказали, что вы самый опытный проводник на Тере и ни разу не терялись в пустыне. Значит, вы должны знать, за какое время караван преодолевает путь от космодрома до Аулента.

— Да, я много раз водил торговцев через эту пустыню, но каждый раз у меня уходило на это разное время. Как-то я провёл караван за три дня и сам удивился, что пересёк пустыню так быстро. А другой раз я плутал по ней двенадцать дней, и купцы меня чуть не убили, думая, что я хочу уморить их в этих песках. Но сейчас я действительно сбит с толку, так как мы в пути уже четырнадцать суток. Если завтра мы не выберемся из этого ада, то у нас кончится последняя вода, а наш караван вскоре припишут к исчезнувшим безвести.

— Вы водите караваны уже много лет. Неужели вы никак не можете запомнить дорогу? — удивился Артур. — Есть же карты, компас, звёзды, в конце концов.

— Я всю жизнь провёл в подобных условиях, ведь мой отец тоже был проводником и побывал в пустынях дюжины планет и ни разу нигде не заблудился. Но эта местность, думаю, заколдована. Даже ориентируясь по солнцу здесь легко заплутать. Компас вообще с ума сходит, сами взгляните, — он показал Артуру бесполезный на Тере предмет, чья стрелка хаотично носилась из стороны в сторону. — Похоже, что эта, выжженная солнцем, местность обладает разумом и преподносит такие сюрпризы, что, отправляясь очередной раз в путь, я никогда не знаю, сколько времени потрачу на переход и вернусь ли из пустыни вообще.