Вышедший из ночи (СИ) - Элари Елена - Страница 45

Появившаяся на полу белая дымка поднялась выше, приняла форму человека, и вот перед повелителем предстала склонившаяся девчонка с золотистыми волосами, в которых горели салатовые пряди.

– Мой господин, вы звали меня? – она робко подняла на него глаза.

– Отнеси это в комнату Онар, положи на видное место, – Вэриат что-то написал на листке, свернул его, перевязал послание синей лентой и протянул его Роук.

– Что там? – она с любопытством повертела в руках записку.

– Не твоё дело. И да, если увидишь Онар, будь с ней вежлива.

– Вы относитесь к ней с незаслуженной добротой, – подошла Роук к властителю тьмы и вместе с ним посмотрела в окно.

– Ты не имеешь права оспаривать моё отношение к кому-либо, – повернулся к ней Вэриат, и Роук, сжавшись в комочек, отошла от него.

– Но Онар всего лишь человек, – пролепетала она, – почему вы обращаетесь с ней лучше, чем со мной?

– Она у меня в плену, – раздражаясь, произнёс Вэриат, и глаза его стали грязно-голубого цвета, – как ты думаешь, к кому я лучше отношусь?

– С ней вы почтенны, а со мной…

– Она царевна, а ты порождение магии! Если бы я дрожал над каждым заклятием, то был бы смешон.

– Но я же живая, я ведь не вещь! Я служу вам, из кожи вон лезу, чтобы быть полезной и всем вам угождать! – Роук швырнула на пол перевязанное лентой послание и с отчаяньем во взгляде посмотрела на Вэриата. – Я не вещь, – повторила она.

Он поднял послание, положил его на стол, медленно подошёл к Роук. Глаза его стали черны, сам воздух напитался злобой, но белое лицо Вэриата было спокойным.

Стремительным движением он вынул из ножен меч и вонзил его прямо в сердце Роук, пробив её насквозь.

Тёмная кровь сорвалась с лезвия меча и запачкала ковёр. У Роук изо рта потекла струйка крови, в широко распахнутых глазах застыл страх, смешанный с болью.

– Вот видишь, не будь ты вещью, тебя бы могла убить сталь, – медленно, с хлюпающим звуком, Вэриат вынул из неё меч. И Роук, глотая слёзы, но не проронив ни звука, упала на колени зажимая кровоточащую рану. – Если ты не только плод магии, почему тебя ничем, кроме дерева, нельзя убить? И если бы ты из кожи вон лезла, желая угодить мне, то молча выполняла бы мои приказы.

Роук поднялась, пошатнулась, чтобы не упасть, оперлась о стену. Подошла к столу, взяла письмо, поклонилась своему господину и направилась к выходу.

У дверей она остановилась:

– Я вам отомщу, – со слезами в голосе сказала Роук.

– Конечно, – согласился Вэриат и резким взмахом меча сбросил с лезвия капли крови и вернул оружие в ножны.

***

Онар развернула записку. Аккуратным красивым подчерком там было написано:

«Сегодня меня не будет на ужине, но я буду ждать тебя после полуночи в том же месте, где мы сегодня виделись. Я не приемлю отказа. Хорошего тебе вечера, королевна. До ночи. Да не убоишься ты тьмы.

Вэриат».

Вздохнув, Онар подумала, что тоже не выйдет к ужину, ведь у неё совершенно пропал аппетит. Её охватило трепетное волнение, граничащее со страхом, и странная, неожиданная радость предстоящей встречи. Руки её похолодели, дыхание сбилось, мысли роем клубились в голове. Зачем Вэриат назначил встречу? Что её ожидает? Что ей делать?

Она стала мерять шагами комнату, перебирать в шкафу платья, расчёсывать свои шелковистые локоны, думать, какие украшения наденет. Наконец, Онар замерла, успокоившись и обнаружив себя сидящей перед зеркалом. Стараясь ободриться, она улыбнулась своему испуганному отражению и сразу же, борясь с непрошеными слезами, крепко сжала кулачки.

«Да что же это, что со мной? Как я могу желать видеть его, если боюсь? Но я думаю о Вэриате с тех пор, как первый раз увидела его… Я очарована им. Или зачарована. Как страшно, мне становится всё равно. Я перестаю сражаться с этим наваждением. Мне кажется, что я его…», – мысли её перебил бой часов. Эти часы, находящиеся в одной из башен, били только в полночь, и громовой их звук разносился по всему замку.

Онар, с замиранием сердца, вышла из комнаты. Обычно ночью в коридорах замка царила тьма, но сегодня на пути царевны ярко горели факелы и свечи.

Вот и остался позади каминный зал, а через окно, у которого находилась дверь, ведущая к Вэриату, было видно тёмно-синее бархатное небо, увенчанное ярким серпом луны.

Вэриат сам открыл Онар дверь и, взяв царевну за руку, привёл её на открытый балкон.

– Я просто хотел тебе кое-что показать, – он произнёс это очень тихо, почти шёпотом. – Не бойся, можешь посмотреть вниз, ты не увидишь высоты, тьма скрыла её, как и размыла вид гор и вид моего замка. Можешь снять накидку, снаружи не так холодно, как в замке. Здесь лето…

Онар облокотилась на перила, прикрыла глаза, стараясь взять себя в руки и не нервничать, а когда разомкнула веки, то увидела внизу какое-то мерцание. Вэриат стоял рядом и тоже смотрел в обрыв.

Повелитель тьмы был настолько близок, что Онар ощущала неловкость, но всё же не решалась отодвинуться.

Нельзя было точно сказать, сколько это длилось, но стоящим на балконе казалось, что прошла, как минимум, вечность.

От заславшей землю тьмы внизу не было видно ничего, да и небо – распахнувшееся крыло ночи, было слепо, без звёзд и луны, которая скрылась за облаками. Но зато в воздухе трепетали лёгкие крылышки тысяч сияющих нежно-сиреневым светом мотыльков.

Они кружились друг с другом, танцуя свой плавный, чарующий танец.

И двоим, стоящим на балконе, казалось, будто они тоже парят среди прекрасных невесомых созданий. Онар смотрела на мотыльков, а Вэриат на их отражение в её глазах. И время остановилось для них на эту ночь. По крайней мере, обоим так казалось.

– Кто бы мог подумать, – сказал Вэриат, – что тьма может таить в себе столь прекрасный свет...

– Это уже не тьма, – ответила царевна, – свет разогнал её.

Он печально улыбнулся, его версия ему нравилась больше.

– А что произойдёт с тьмой, если она полюбит свет и захочет находиться рядом? – он взял Онар за руку, и она обратила к нему своё беленькое личико.

– Думаю, тогда ей придётся погибнуть и раствориться в свете, – последовал ответ.

Вэриат отпустил её руку и отошёл в сторону. Он, стоя в тени, наблюдал, как на волосах девушки мерцают огни от крыльев мотыльков. Она стояла в кругу света, но вдруг обернулась и шагнула к Вэриату. Странно, но тьма не расступилась с её появлением, и они уже вдвоём смотрели на свет, стоя в тени...

Он поцеловал Онар в макушку, и она подняла на него удивлённый, широко распахнутый взгляд.

Кто был прав в недавнем разговоре, было уже неважно. Вэриат почувствовал, как её пальцы сплелись с его, и легонько сжал ручку Онар.

Глава тридцатая

Утро выдалось солнечным, но ветреным. Замок Вэриата, об который с шумом разбивались ветра, непоколебимо стоял на уступе горы, а обрыв, обычно зияющий чёрной зловещей пастью, сегодня, словно облаками, был укрыт густым белоснежным туманом, поэтому Ра, когда она смотрела в окно, казалось, что Замок четырёх стихий парит в небе. Её не покидало странное чувство, будто она что-то упустила, забыла или не понимает. Ей было странно, даже невероятное спокойствие и лёгкость, которая посетила её этим утром, отчего-то настораживала.

– Это сон, вот и объяснение, – шепнула Ра, и пальцем провела по ледяному узору, что появился на стекле окна. – Сон красивый, но почему-то тревожный.

«Тревожный? Я так не думаю, напротив, сон этот добр» – прозвучал за спиной Ра прекрасный голос.

Она обернулась. Её комната стала незнакома ей. Здесь не было мебели, пустое пространство заполняла темнота, а чёрные стены уходили далеко вверх. Посреди комнаты, на массивном золотом троне, положив изящные руки на подлокотники в виде драконьих голов, восседала сама богиня кошмаров.

«Вот мы и встретились вновь, Ра. На этот раз я пришла с миром, девочка. Тебе не грозит ничего. Даже если бы и хотела тебя погубить, то пока я являюсь в твои сны, а не ты попадаешь в мой мир, тебя вряд ли постигнет смерть. Мне пришлось бы постараться, чтобы у тебя от страха разорвалось сердце. Да и сложность в том, что ты как-то узнаёшь, что спишь. Обычно люди не догадываются, что видят сон».