Ползи! (СИ) - Громов Эл - Страница 30

Глава 15. К такому меня не готовили!

— Как ты посмел усомниться в правдивости моих слов? — возмущенно напирал на меня Миск Тафкид. — Был знак, и тому есть подтверждение — мое видение! Да, у меня было видение, что именно ты, чужестранец, должен стать супругом нашей великой Уллы.

— Пятым, — вставил я с иронией, но затем спохватился. Откровенно насмехаться над этими поехавшими — себе дороже. — Я могу объяснить, почему удар молнией в меня — это никакой не знак, а всего лишь наука. — Я вытащил из кармана ключ к Источнику. — Видите эту штуку? Она сделана из металла. Молния ударила меня ровно в то место, где я хранил эту вещь — в область груди слева.

— И что ты хочешь этим сказать? — нетерпеливо спросил горе-колдун.

— Молния бьет в металл.

Ой, не подумайте, что я такой неуч, я прекрасно знал, что вероятность того, что молния ударит в такой крохотный предмет — близка к нулю. Но я был почти уверен, что ключ сам притянул к себе заряд вспышки. Возможно, у него свойство такое. Пластинка-то магическая — всякое может быть. Но островитянам должно хватить и более простого объяснения, мои мысли о предполагаемом свойстве ключа им знать вовсе не обязательно. Боялся ли я, что они могут заподозрить в пластине нечто особенное? Почти нет, Руна ведь говорила, что про Источник племени неизвестно.

— Молния бьет в металл… — протянула медленно Улла.

Мы сидели втроем в ее хижине. Женщина-вождь после нашего возвращения из леса похвалила меня за победу над тигроподобным и торжественно сообщила, что теперь я достоин стать ее супругом. Вот уж радость-то какая! И в самых страшных снах о таком «мечтать» не мог!

Кстати, победа над зверем хоть и была в целом чудом для меня и поводом радоваться, но плохую службу она мне тоже сослужила. Многочисленные мужья Уллы, прекрасно видевшие, как хищник за несколько секунд обратился в пепел, взбудораженно сообщили об этом своей жене, и та при поддержке авторитетного мнения колдуна тут же вынесла вердикт, что это еще один мистический знак, говорящий о моем предназначении для Уллы. Мне оставалось только скрипеть зубами от злости и пытаться достучаться до их пустых голов.

Раненую руку мне обложили какими-то листьями и перевязали.

— Ты несешь вздор, чужестранец! — наконец с холодным пренебрежением отчеканила Улла.

— Я говорю правду, — с нажимом произнес я. — Поверьте мне, я изучал науки, мне известен этот факт.

— Тебе не удастся провести нас, Дан. — Улла сурово глядела на меня, говоря это. — Даже если допустить, что ты прав по поводу молнии, твоя необычная победа над зверем говорит о многом — и это даже важнее, чем удар молнии, потому что пройти испытание смог бы лишь тот, кто по-настоящему достоин меня и кто призван стать моим верным спутником по тропам жизни.

Я мысленно закатил глаза и испустил тяжелый вздох.

***

Дело плохо. Улла вовсю готовилась к брачной церемонии (со мной, ударь в меня молния, со мной!!!), а меня тщательно охраняли два ее супруга. Женщина посчитала, что два мужика вполне способны меня удержать, если вздумаю творить глупости типа попытки к побегу. А попытки у меня были — целых две. Потом я, наконец, смирился с тем, что это бессмысленная трата энергии, и стал лихорадочно шевелить мозгами, пытаясь придумать, как их всех обхитрить. Но в конце концов нас всех обхитрила сама жизнь — и меня, и племя. Точнее, жуткая тень смерти, легшая на нас.

Улла заболела. Помимо нее, еще несколько человек в племени. Болезнь имела те же признаки, которые были у Лоры: вначале сильная слабость, лихорадка и сыпь по телу, затем сыпь проходила, но больной начинал кашлять кровью, вскоре после чего умирал. Один из заболевших уже отправился в иной мир.

На четвертый день после того, как Улла заболела, Миск Тафкид зашел ко мне и присел на скамью.

— Наша великая Улла тяжело больна.

— Я очень сожалею об этом.

— Она не желает дожидаться кончины, хочет уйти сама, — печально провозгласил старик.

— В каком смысле — уйти?

— Не ждать, пока смерть придет к ней, а самой отправиться к смерти.

— О! — Я не нашелся, что сказать.

Какие слова могли быть правильными в этой чудовищной ситуации?

— И ты последуешь вместе с ней.

— Куда это? К смерти, что ли? Как тот несчастный Барди?

— Именно так, чужестранец. Супруг не должен оставаться на бренной земле, когда его супруга блаженствует в лоне матери-земли.

— Да плевать я хотел, что вы там думаете о моей смерти! — повысил я голос. — Я не хочу умирать. И вы меня не заставите добровольно последовать за Уллой.

— Значит, пойдешь не по своей воле, — спокойно сказал гнусный недо-колдун и ушел.

***

Для нас с вождем соорудили деревянные носилки и погрузили на них. Уллу потому, что сама она уже не в состоянии была двигаться, меня потому, что я отчаянно дергался, пытаясь вырваться из железной хватки мужей умирающей женщины-вождя.

— А вы тоже последуете за своей любимой в обитель смерти? — иронично спросил я, когда они, наконец-то, затолкали меня на эти сраные носилки рядом с Уллой, которая лежала на них.

— Нет. Женщины нашего племени имеют право жить с несколькими мужьями, но перед встречей с матерью-землей они выбирают себе того мужа, который наиболее угодил ей, — сухо пояснил один из супругов. — Знал бы ты, чужестранец, какая честь тебе выпала, и с какой огромной радостью я бы поменялся с тобой местами.

— Так давай меняться! — вскричал я. — Я только «за»!

— Довольно разговоров… — слабо оборвала нашу беседу Улла, но ее тихие слова были тотчас исполнены, и нас подняли и понесли куда-то в лес. Впрочем, тут и так вокруг был только лес.

Шли мы очень долго, я потерял счет времени. Когда мужья Уллы уставали нести носилки, их подхватывали другие мужчины племени, и путь продолжался. Вся община сопровождала нас в последний путь, вся община то безутешно рыдала, прощаясь с любимым вождем, то истерически веселилась, все время повторяя, что Улла вскоре вернется в лоно матери-земли и обретет там тьму, что было равнозначно для племени этих чокнутых покою.

Вышли мы в путь на рассвете, а был уже полдень, когда племя остановило ход. Я тут же заозирался по сторонам. В уме я все время прокручивал разные варианты побега, искал лазейку, в которую мог проскочить — пока ничего не находил.

Нас продолжали держать на поднятых носилках. Две женщины подошли к колоссальных размеров дереву с роскошной густой кроной, которая почти целиком закрывала ствол, опускаясь ветвями почти к самой земле. Женщина раздвинули ветви, схватились за кору и… и я едва не свалился с носилок, потрясенный увиденным. Ствол дерева был проемом. Не знаю, как такое возможно, не знаю, не брежу ли я, но я видел, как женщины отодвинули кору дерева, словно дверь, и в стволе теперь зияло огромно отверстие.

— Вход в лоно матери-земли, — торжественно и громко провозгласил Миск Тафкид.

Вся община ручейком потекла внутрь — внутрь, блин! — дерева. Вниз вели каменные ступени. Спуск был долгим — мы оказались в большой пещере.

— В древности здесь смерть забрала многих вождей. Но не через огонь, как других членов племени, а через яд. — Миск Тафкид вытащил из кармана своей накидки две фляги.

Одну протянул Улле, вторую — мне. Я отшатнулся от него.

— Не противься судьбе, мой милый супруг, — улыбнулась мне Улла.

Болезнь оставила ужасный отпечаток на ее внешнем облике, Улла выглядела плохо, но мужественно храбрилась, чтобы не пасть лицом в грязь перед своими верными поддаными. Только вот я не считаю самоубийство признаком храбрости, скорее — совершенно провальной попыткой доказать себе, что ты не боишься смерти.

— Я тебе даже супругом не успел стать, отпусти меня, — попросил я, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не опускаться до унизительной мольбы перед чокнутой.

— Раз был явлен знак и ты прошел испытание — значит стал. Испытание куда важнее брачной церемонии. Не страшись, мой милый супруг, следуй моему мужественному примеру. — Улла открыла флягу и…