Комментарии к пройденному (журнальный вариант) - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 33

Любопытно сегодня, с высоты последних лет XX века, смотреть на эти прогностические упражнения авторов, честно пытавшихся в меру своих сил и способностей нарисовать правдоподобную и по возможности содержательную картинку российской жизни третьего десятилетия XXI века. Эта картинка рисовалась уже в самый разгар перестройки, когда нам ясно стало, что серьезные изменения неизбежны и надвигаются, но нам тогда и в голову не могло прийти, насколько радикальными они будут. Говоря сегодняшними терминами, АБС предполагали, что Россия (на самом деле, СССР, конечно) пойдет по "китайскому пути": постепенная, очень медленная либерализация экономики под неусыпным контролем слегка реформированной, но по-прежнему всемогущей КПСС. Более радикальные перемены нетрудно было, разумеется, себе представить -- и раскол Партии, и сам распад СССР, и даже новую гражданскую войну, -- но почти инстинктивное неверие наше в резкие исторические переломы было слишком сильно. Такие переломы всегда казались нам возможными, но чрезвычайно маловероятными, и уж в особенности маловероятным всегда казался нам практически одномоментный (в историческом масштабе) развал могущественной государственной машины, создававшейся десятилетиями, основательно проржавевшей, конечно, абсолютно бесперспективной и уже начинающей сбоить, но еще вполне и до отвращения жизнеспособной и самодостаточной.

Мир, каким он у нас стал "сорок лет спустя", существенно отличается даже от сегодняшнего. Он гораздо более стабилен, спокоен, более сыт и доволен собой. Он менее свободен, но тоталитарность его не бросается в глаза -- перестройка не прошла для него даром. Горком партии по-прежнему является в этом мире авторитетом номер один, но влияние его сильно смягчено и облагорожено по сравнению с годами застоя.

Короче говоря, попытка среднесрочного прогноза нам, скорее, не удалась. Но иногда, наблюдая нынешние события, эту страшную, роковую, холопскую тягу нашу к стабильности любой ценой, к пресловутому "порядку", к "твердой руке и железной метле", -- наблюдая все это, я без всякого удовлетворения думаю: "Черт побери, а может быть, ошибившись в частностях, АБС угадали-таки конечный результат? Где, в конце-то концов, гарантия, что горком партии не вернется к нам опять на протяжении ближайшего поколения?.."

"ЖИДЫ ГОРОДА ПИТЕРА, или НЕВЕСЕЛЫЕ БЕСЕДЫ ПРИ СВЕЧАХ".

На протяжении многих лет Стругацкие мечтали написать пьесу. Первое упоминание об этой сладостной мечте я обнаружил еще в письмах начала 60-х.

27.12.61 -- АН: "... Идея No 2 -- мысль написать пьесу. Давай попробуем, а? На современную тему... Давай, Боря, а? А пьеса у нас с тобой преотлично бы пошла, уверяю тебя..."

Но мы не попробовали. То есть АН сам, на свой страх и риск/пробовал, и неоднократно. Но либо не удавалось довести до конца, либо удавалось, но получалось "типичное не то" -- вроде пьесы "Без оружия" по мотивам "Трудно быть богом". Написанная АН практически в одиночку, на взгляд БН она совсем не удалась, и не стоит, наверное, жалеть, что она так и не увидела (кажется) сцены, хотя какие-то театры вроде бы за нее брались, что-то там колдовали, репетировали, но не получалось у них ничего с этой пьесой.

4.11.66 -- АН: "...Перед спектаклем Высоцкий сводил меня познакомиться с Любимовым. Очень понравился он мне. И в частности тем, что попросил поработать для них. Мы ему страшно нравимся, родственные души. Он не навязчив, просто просит посмотреть его работы и подумать, получится ли у нас что-нибудь. Проклял я, что ты не в Москве. Надо выписать тебе командировку, чтобы ты приехал специально на театр. Пьесу будем писать!..

И Володя хорош (Высоцкий, то есть). Он бы отлично сыграл Румату".

Подобных писем от АН было получено множество. Но не получилось с этой пьесой, ничего не вышло и из наших попыток войти в контакт с театром и поработать для сцены; чем дальше, тем меньше оставалось у нас энтузиазма по этому поводу, и в конце концов мы, отчаявшись создать для театра что-нибудь путное, махнули рукой на эту идею, полностью сосредоточившись на киносценариях.

Похоже, сама судьба хотела, чтобы именно ПЬЕСА стала последней работой АБС.

Первые обстоятельные наметки, хотя еще вполне приблизительные, появляются в дневнике 6 октября 1989 года во время краткого наезда БН в Москву. Условное название -- "Ночь страха". Уже есть среди будущих героев и еврей, получающий повестку, которая начинается словами "Жиды города Москвы!.." В общем и целом сюжет с первого же захода определился вполне, и даже последняя немая сцена была придумана -- с непрерывно звонящим телефоном, на который все молча смотрят, и никто не решается взять трубку.

Первая половина названия -- "Жиды города Питера" -- была принята позже, а вторую мы позаимствовали из старых записей конца 1988 года. Собственно, идея пьесы возникла именно тогда: "1.12.88. Б. прибыл в Мск обсуждать ситуацию. Пьеса: "Веселенькие беседы при свечах".

Позднее кое-кто приписывал нам особую проницательность: АБС, якобы, предвидели и описали путч 1991 года. Это и верно, и неверно.

В самом конце восьмидесятых было уже совершенно очевидно, что попытка реставрации должна воспоследовать с неизбежностью: странно было бы даже представить себе, что советские вседержители -- партийная верхушка, верхушка армии и ВПК, наши доблестные "органы", наконец, -- отдадут власть совсем уж без боя. Гораздо труднее было представить себе ту конкретную форму, в которую выльется эта попытка повернуть вспять, и уже совсем невозможно было вообразить, что эта попытка окажется такой (слава Богу!) дряблой, бездарной и бессильной. Дракон власти представлялся нам тогда хромым, косым, вялым, ожиревшим, но тем не менее все еще неодолимым.

Другой вопрос казался нам гораздо менее тривиальным, когда мы писали свою пьесу: а нужно ли ИМ совершать путч вообще -- двигать танки, вводить войска, сгонять арестованных на стадионы по методике генерала Пиночета? Может быть, вполне достаточно только припугнуть нас хорошенько, и все мы тут же послушно (с отвращением к себе и к своей судьбе, бормоча проклятия в адрес поганой власти, но послушно и безотказно, как всегда) встанем по стойке смирно?