Хургада. Русские забавы на отдыхе - Есин Сергей Николаевич - Страница 23

Летел полковник Следков за границу впервые, но почему-то совершенно, как человек по сути своей военный, не робел и вел себя смело и уверенно. А это сразу видно, поэтому при всех коллективных мероприятиях, где требовалось не то чтобы единоначалие, а просто какой-то, хоть и малый наблюдатель за порядком, все выбирали его старостой. Идут в музей – билеты на всю группу держит в руках полковник, едет группа в автобусе – счет всех людей ведет староста.

Собственно, на этом рассказ наш почти заканчивается. Радовался солнцу, морю, еде и мелким бесплатным радостям наш полковник, как малый ребенок. Он всегда первым был на всех дневных бесплатных дискотеках, где приглашал на танцы разнообразных дам, и всегда был готов участвовать в перетягивании каната, беге в мешках, кормлении с завязанными глазами партнера и в других, сходных с этими, фирменных наших зарубежных развлечениях. Он даже вместе с престарелыми и очень полными женщинами участвовал в водной зарядке. Об этом каждый день объявляли по громкоговорителю на пляже. Все собираются в кружок и под водительством молодого, говорящего на всех языках парня из Одессы, стоя по грудь в морской воде, делают физические упражнения. Благотворное действие соленой морской воды, воздуха, солнца и физической нагрузки. Парень показывает, как надо махать и загребать руками и ногами воду и весело всеми командует. Счет до десяти этот замечательно загорелый и спортивного вида парень ведет сразу на трех языках: английском, немецком и итальянском. Так же, как и русских, на этом курорте было всегда много немолодых итальянцев – пенсионеров и представителей среднего класса. Их привлекало солнце, море, близость к Италии и дешевизна.

Вечерами полковник Следков прогуливался по ночной Хургаде и с большим пристрастием рассматривал изобильные витрины лавок и магазинов. Неправда ли, познавательно и интересно?

Пиком своей поездки на заграничный курорт полковник Следков считал однодневную экскурсию в Каир, на пирамиды. Удовольствие это было не из дешевых – около ста долларов, и полковник, долго раздумывая, чесал репу, пока согласился в этой экскурсии участвовать. Все ему очень понравилось. Встали чуть ли не в три утра. Потом долго ехали по пустыне, наблюдая песчанные пейзажи и ожидая миражей. Гид переводчик Мухаммед, прикрепленный к группе, все показывал и обо всем вел рассказ на хорошем русском языке. Но миражи не появились, видимо это особый аттракцион. Потом показался Каир, огромный город, в центре которого возле вокзала, выставлен какой-то древний истукан по названию Рамзес. А уж машин, машин! Потом ходили смотреть мумии и древние драгоценности в Каирский музей, где полковника поразил порядок и обилие золота и охраны. Показали и пирамиды. Кто же знал, что они, оказывается, почти на окраине города. Так и высовываются из-за крыш домов! Замечательная экскурсия.

На обратном пути Мухаммед предупредил группу, что обычно туристы вскладчину преподносят водителю какой-нибудь сувенир или его экивалент. Группа пошушукалась и решили подарить обаятельному гиду бутылку русской водки с портретом президента Ельцина (это было предложение полковника, да и бутылка тоже из его личных запасов, хранилась в его дорожной сумке), а шоферу Али, который по– русски не понимал ни слова, вручить, так сказать, денежный сувенир: кто сколько даст. А кто будет собирать деньги в валюте? Полковник!

Обратная дорога длинная, ночь за окном автобуса темная, шумят кондиционеры, все устали и дремлют. И в этой темноте полковник Виктор Андреевич Следков всех обошел и очень вежливо и культурно собрал со всех деньги. Давайте, товарищи, гоните американскими долларами или египетскими фунтами. Мы, дескать, живем в цивилизованном обществе и давайте жить, как положено цивилизованным людям. С одиночек Виктор Андреевич брал по три американских доллара, а с семейных по пять. Но особенно не активничал, вел себя деликатно. Работа эта оказалась большой и утомительная, автобус был длинный, настоящий комфортабельный корабль пустыни, с туалетом вместо задних сидений. Именно там, запершись на задвижку и при свете маленькой экономной лампочки, полковник все и пересчитал. Деньги не любят, как известно, гласности. Оказалось, что собрал он около 180 долларов, ведь отдельные персонажи давали и больше назначенной суммы. Но у Виктора Андреевича в сумке была еще одна бутылка и тоже с выгравленным портретом. Вот эту бутылку он в конце пути шоферу и преподнес, снабдив свой подарок стопочкой долларов. Долларов было двадцать, купюрами по одному, чтобы казалось больше. А кто в этом станет разбираться? Кому искать справедливости? Устраивать профсоюзное собрание и очные ставки? Черномазые, что ли? Ведь Виктор Андреевич вместе с группой –адью! –улетал завтра в любимую столицу своей Родины. Слово "Родина" полковник даже мысленно произносил с большой буквы.

14. Набожная матушка Генриетта

В Хургаду, в земной рай, на дешевом чартерном рейсе можно залететь во вторник или в субботу. Еще до поездки клиент выбирает в турагенстве – возвращается он обратно через неделю, т.е. в следующую субботу или во втор­ник, т.е. через неделю, десять дней или соответственно через две недели. Генриетта Иванов­на Мурзаева возвращалась домой через неделю, поэтому ей многое нужно было успеть.

Прилетела она сюда как бы не по собственной воле, а по велению сердца, сопровождала симпатичного церковника, бухгалтера-ревизора отца Андрея.

Отец Андрей проводил ревизию в нескольких русских монастырях на Синайском полуостро­ве и, по совету врачей совмещая, приятное с полезным, должен был еще подышать морским свежим воздухом. Ионы, знаете ли. В связи с дешевизной хургадинской курортной услуги и с дешевым российским авиатранспортом бы­ло решено: пусть отец Андрей как следует несколько дней проды­шится в пятизвездочном отеле Хилтон, стоящем, естественно, на самом берегу моря. А потом уж будет – или крутой автомобиль, или за сорок минут (счастливые потомки советских "Ракет") на воздушных кры­льях, переплывет Красное море, то самое, которое Моисей переходил посуху, и уже оттуда отправится сверять баланс, пересчитывать свечи и считывать инвентарные номера на потирах, дискосах и ветхих ризах. Вышесто­ящие церковные чиновники отца Андрея нагрузили кроме работы оплачиваемым и комфорт­ным отпуском на неделю, а на всякий случай, чтобы кто-то следил за не­здоровым человеком, обслуживал, приглядывал за бельем, режимом и пита­нием, приставлена к нему была еще и Генриетта Ивановна.

С сорокапятилетним отцом Андреем был еще послушник младший бухгалтер Сергий, добродушный и веселый парень, о­кончивший московскую Бауманку по специальности ракетная техника и вне­запно ушедший в сосредоточенную церковную жизнь. Не станем никого осуж­дать. Не станем ничего плохого думать и об отце Андрее, и послушнике Сергее, к этому нет и не было никаких оснований. Если что-то и мерещи­лось в этом смысле Генриетте Ивановне, то это исключительно из-за её извращенного сознания. Как ни посмотрит она вечером с улицы через щелочку в занавесе в гостиничный номер, который занимали отец Андрей и его послушник, то всегда одна и та же картина: телевизор не работает, не балуются, не искушаются, и дальше: или отец Андрей лежит на кровати и читает книгу, а послушник Сергий стоит на коленях и молится, или они оба читают книги.

Генриетта Ивановна не сразу, конечно, добилась в жизни такого привилегированного положения. А как еще его можно добиться – только трудом. Вообще-то жизнь Генриетты Ивановны складывалась тяжело: детдомовка, но, старательная, услужливая к педагогам, своими товарищами не любимая за наушничество. А если с властями предержащими не сотрудничать, как здесь проживешь? С большим трудом, по квоте, устроили Генриетту Ивановну после окончания десятилетки в педагогический институт. Сама директор детского дома ездила к ректору института, когда Генриетта Ивановна не добрала при приеме баллов, просила, подключала райком КПСС, ссылалась на социалистический гуманизм, объясняя, какой юная Генриетта бу­дет для института и лично для ректора ценный кадр по связи со студен­ческой общественностью. Обо всем, что происходит и будет происходить в студенческом общежитии, ректор будет знать. И для советского – тогда все обязательно произносилось со словом "советский"– для красоты и для устрашения – образования хорошо будет, когда Генриетта Ивановна подрастет, об­разуется и станет учительницей истории.