Полюби меня (СИ) - Бонд Юлия - Страница 15

Замерев напротив квартиры с номером семьдесят восемь, заношу кулак. Стучу. Можно было позвонить в звонок, но я не знаю: работает он или нет.

Щёлкает замок, дверь приоткрывается и голос Дани: “Входи”.

Трусливо потянув ручку двери на себя, вхожу в квартиру. Ещё на пороге в глаза бросается роскошная обстановка. Взгляд устремляется на лестницу. Двухуровневая квартира? Весьма круто, да.

– Дань, ты здесь? Я деньги принесла, – кричу, и мой голос разносится эхом.

Переминаясь с ноги на ногу, осматриваюсь.

Квартира только-только после ремонта. Мебели минимум, зато всё остальное просто в идеале. Паркетный пол. Стены отделаны декоративной штукатуркой, рисунок такой интересный – что-то дизайнерское. Многоуровневый подвесной потолок с матовой поверхностью.

Занятая разглядыванием интерьера, не замечаю приблизившегося Потоцкого.

– Кофе будешь? – спрашивает он, а я от неожиданности едва не хватаюсь за сердце.

Даня усмехается, видя мою реакцию. А я глаз не могу оторвать от его нагого по пояс тела. Чёрт бы его побрал… Нельзя же быть таким идеальным в свои тридцать два? Мог бы за десять лет, что мы знакомы, хоть немного разжиреть, наесть себе пивной живот, а не усердно трудиться в спортзале, оттачивая каждую мышцу.

– А это что? – хмурюсь, наткнувшись взглядом на перевязанную белым бинтом руку: начиная от запястья и заканчивая пальцами.

– Ерунда.

Развернувшись, Потоцкий медленно движется вглубь квартиры. У меня не остаётся другого выбора, как быстро снять босоножки и последовать за Данилом.

– Как это ерунда? – рассуждаю вдогонку, но Данил едва может слышать – он-то уже давно скрылся из виду.

Попадаю в кухню. Потоцкий повёрнутый ко мне спиной, колдует возле кофейной машины. Глядя на перекатывающиеся по спине мышцы, я невольно сглатываю. Интересно: на ощупь они такие же твёрдые как кажутся?

Данил резко оборачивается, застаёт меня врасплох. А я вся такая не при делах руки прячу за спиной, пальцы сцепляю между собой в замок.

– Красивая. У тебя сегодня свидание? – его глаза стреляют в меня без остановки, заставляют смущаться.

– Нет, просто захотелось сделать красивую фотку в "Инсте". Ради неё пришлось постараться.

Данил понимающе кивает.

– Тебе без сахара и молока как всегда?

– Я же не сказала, что хочу кофе.

– Но ты сейчас здесь. Пришла по собственной воле, – многозначительный взгляд, одна бровь немного приподнята.

– Хм… а мы сейчас точно про кофе?

Данил улыбается, на левой щеке, как обычно, выступает ямочка:

– Настя, Настя…

– Что?

– Ничего.

Продолжает улыбаться Потоцкий, думая о чём-то своём, а мне так любопытно покопаться в его мыслях: ну вот о чём могут думать мужики, глядя на женщину так пристально, да ещё вооружившись своей фирменной улыбкой.

Через минуту Данил ставит на стол две чашки с кофе, одну подвигает ко мне. Будто только что вспомнив, зачем пришла, я достаю из сумочки внушительной толщины белый конверт, передаю его Данилу.

– Пересчитывать не будешь? – в ответ он качает головой, я всё не унимаюсь: – А вдруг я тебе недодала пару сотен или подсунула фальшивые? Не боишься?

– Нет.

– Почему?

– Доверяю.

– Я бы на твоём месте так сильно не доверяла людям. Как говорится, дружба дружбой, а горшки врозь.

Данил загадочно молчит. И вместо ответа поднимается со стула, идёт прямо на меня.

У меня всё внутри сжимается до размера микрокрокодила, пока не понимаю, что Потоцкий просто хотел закрыть в кухне дверь и включить вытяжку, чтоб закурить. Курит он, в отличие от меня, обычные толстые сигареты, всё тот же "Парламент", что и десять лет назад.

Застыв напротив окна, Данил нажимает на кнопку зажигалки. Закуривает.

– Ты так и не сказал, что у тебя с рукой, – не знаю: почему я к нему так прицепилась, это же не моё дело как бы.

– Подрался.

– Решил вспомнить старые добрые времена?

– Пришлось.

– Ты какой-то неразговорчивый сегодня. Что-то случилось, Дань?

Повернув голову в мою сторону, Данил смотрит на меня в упор. А я не могу на него не смотреть, хоть и смущаюсь. Он будто специально с голым торсом. Все мысли мои путает, даже тараканы заткнулись, разбежавшись по разным углам.

– Бабушка умерла, – тихо говорит он и взгляд возвращает на окно.

Два слова пронизывают меня насквозь. Я знаю, что значит для Данила его бабушка. Она – всё, что у него было. Она заменила ему отца и мать.

Чувствуя, что должна хоть как-то поддержать, я встаю со стула и подхожу к Дане. Трусливо кладу руки на его плечи. Поглаживаю. А у самой россыпь мурашек по всей спине. Мы так близко друг к другу.

– Мне очень жаль.

Он молчит. После моих слов напрягается ещё больше

– Если нужно, ты можешь рассчитывать на мою помощь.

Данил тихо вздыхает. Сигарету тушит в пепельнице.

– Бабушку ещё не похоронили, а та сука пришла со своим ёбарем за документами на недвижимость. Весь дом перерыли.

Сука – это он про свою непутёвую мать, которая бросила его, когда Данилу было всего двенадцать. Отец Дани умер за несколько лет до этого при исполнении служебных обязанностей. Он у него работал в полиции.

– Не надо так про неё. Она же мама.

Резко повернувшись ко мне лицом, Данил впивается в меня рассерженным взглядом. В его глазах столько злости и ненависти, он будто не на меня сейчас смотрит, а на неё.

– Она не мать. Мать в жизни не бросит своего ребёнка ради кого-то члена, – чеканит каждое слово, а мне передаётся его боль. Хочется как-то её разделить пополам, но как?

Молчу. Киваю.

Да что я могу сказать такого, что его успокоит? Все слова будут неправильными. Эта женщина сделала Данилу очень больно. Боль до сих пор живёт в его сердце, будто это было вчера. Детская психотравма никуда не исчезла, вряд ли исчезнет когда-нибудь.

Я не знаю, чем ему помочь. Наверное, самое лучшее – сейчас просто уйти.

– Дань, я пойду, – не дождавшись ответа, разворачиваюсь, но на запястье смыкаются пальцы.

– Останься, пожалуйста, – просит он.

Сгребает меня в охапку со спины. К своему торсу прижимает.

Я дышу рвано. Сердце срывается на галоп. А он губами прижимается к моей шее, целует изгиб. Шепчет, что я нужна ему. Очень-очень нужна.

Глава 10

Я и сама не замечаю, как выгибаюсь, подставляя шею для поцелуев.

Глаза закрыты, а на подкорке всплывает цитата из романа Бегбедера: "Что хуже – заниматься любовью, не любя, или любить, не занимаясь любовью?".

Не знаю, почему всякий бред лезет в мою голову в самый неподходящий момент. Возможно, я просто не умею отключать разум и доверять только сердцу. Ведь всё тело сейчас тянется к Данилу, жаждет близости с ним, но в мыслях я всё ещё пытаюсь сопротивляться.

– Настенька, моя хорошая, – его низкий голос над моим ухом. Бёдра прижаты к ягодицам. – Моя красивая девочка.

Сердце стучит быстро как у испуганного зайца. Руками хватаюсь за руки Данила. Совсем немного, ещё чуть-чуть и я смогу его оттолкнуть.

Но не отталкиваю и уже через мгновение, оказавшись лицом к лицу, Данил грубо впечатывает в мои губы поцелуй.

Рот невольно приоткрывается, и я чувствую на языке привкус кофе вперемежку с никотином.

Затягивает как в омут. Меня полностью парализует близость его разгорячённого тела, так плотно прижатого к моему.

Я кладу ладони на его плечи. Прикасаюсь робко, почти как школьница. А губы открываются навстречу его губам, языки сплетаются: дразнят друг друга, ласкают.

Мысли набатом стучат в голове: беги, беги пока не поздно. Но как бежать-то, когда внизу живота пульсирует горячий поток. Это какой-то грёбаный садомазохизм: я знаю, что получу удовольствие, как и моральную боль. Я сто процентов пожалею об этом потом. Буду ругать себя за аморальность, займусь самоедством.

Но возбуждение нарастает с каждой секундой. Оно давит на меня тяжёлым прессом, заставляет прижиматься к Данилу ещё сильнее, ещё с большей жаждой впиваться в его губы губами, прикусывать их и посасывать.