Свадебное путешествие (СИ) - Крыжановская Елена Владимировна "Зелена Крыж" - Страница 10

— Кафе сначала! — перебил Розанчик. — Фиалка, ты с ними или с нами?

Сестра Триколор покрутила головой, соображая, которая из компаний ей сейчас ближе по духу.

— С вами! — решила она.

— Напоследок заглянем на Площадь Синьории перед Палаццо Веккио и в Галерею Уффици и…

— К обеду-то вернитесь, — герцогиня испугалась этих далеко идущих планов.

— К ужину — обязательно, мам. Не беспокойся! — заверил Джордано.

Вечером, уже засыпая, Виола думала:

«Вставать рано не так уж глупо: нельзя терять ни часа этих флорентийских чудес. Здесь исполняется всё и всё прекрасно. Надо успеть…»

О том, что за тревожная иголочка кольнула сердце и почему надо успеть насладиться всеми данными им минутами пребывания в Цветущей столице и запомнить это на всю жизнь, Виола подумать не успела. Она заснула и во сне опять видела дворцы, храмы и улицы Флоренции.

14. Травиата

.

— Нет, это совершенно невозможно! — Гиацинт стоял насмерть.

— Но почему? — спокойно удивилась Матиола. — Вы уже три дня носитесь по городу. Можем мы все вместе сегодня вечером сходить в театр? Герцог заказал ложу…

— Но почему именно "Травиата"[1]?

Матиола пожала плечами:

— Чем она тебя не устраивает?

— Всем не устраивает!

— Опять?…

Уже битых полчаса они спорят по поводу идеи Матиолы пойти в театр. Их трое в комнате маркизы. Сама Матиола, её зять и герцог Провансальский, который, видя, что страсти накаляются, решил остаться в качестве арбитра. Иначе, чего доброго, его сынок и мать его невестки нанесут друг другу тяжкие телесные повреждения, не говоря уж о моральных травмах.

Это впервые после свадьбы Гиацинт поругался с тёщей. Из-за чего! Из-за предложения пойти в оперу. В театре Верди шла "Травиата".

— Нам-то зачем идти? — умолял он. — Хотите её смотреть, идите сами.

Матиола возражала:

— Герцог любезно взял места на сегодняшний вечер. Я хочу, чтобы вы тоже посмотрели это бессмертное творение…

Гиацинт закатил глаза:

— Да зачем нам эта дурацкая опера?

— Это классика! Быть во Флоренции и не пойти в оперу невозможно. Флоренция — родина этого жанра. А "Травиата"…

— О! Я знаю! — непочтительно перебил зять. — Это одно из величайших творений Зеленого Джузеппе,[2] обессмертившее вместе с "Аидой" и "Риголетто" имя своего создателя. Это шикарная опера с гениальной музыкой, написанная по знаменитой пьесе Дюма-сына "Дама с камелиями". И так далее, и тому подобное… И именно эта опера хуже всех в мире подходит для нашего медового месяца, но вы, дорогая маркиза, выбрали именно её!

— Медовый месяц у вас закончился еще до выхода из Гавра, — напомнила Матиола.

— Я заметил! — отбил выпад зять. — Но по вашей милости мне полагается компенсация за три года строгого режима, так что медовый месяц у нас длится, минимум, до сентября! Запишите это в своем календаре!

Гиацинт, энергично жестикулируя, ходил из угла в угол по комнате. Матиола спокойно стояла у стола и наблюдала за его передвижениями. Она ехидно сказала:

— Конечно, тебя бы больше устроила "Женитьба Фигаро`"!

— Разумеется!! А опера Моцарта, кстати, ничуть не хуже любой оперы Верди.

— Знаток классики! — хмыкнула маркиза. — Тебе "Фигаро`" надо не смотреть, а играть!

Гиацинт резко остановился, словно врезался в ледяную стену. Он обернулся к теще. В глазах мелькнуло странное выражение, словно Матиола задела весьма чувствительную его струну. Опустив голову, он сказал очень тихо, но упрямо:

— Что ж, в этом вы правы, мадам… Благодарю за веру в мои таланты, но сегодня вечером мы с Виолой, по крайней мере, в театр не идём.

Матиола начинала злиться:

— Что тебя не устраивает?

— Ваш выбор! Почему именно эта опера?

— Потому что сегодня вечером идет "Травиата".

— Да чёрт побери!…

— Сынок, выбирай выражения, — вмешался герцог.

— Это я ещё выбираю! — Гиацинт яростно засунул руки в карманы. — Самое дурацкое предложение, какое можно себе вообразить.

— Чем тебе настолько не угодила эта опера? — пожал плечами герцог Провансальский.

— Да всем не угодила! Смотреть её сейчас так же уместно, как ходить на похороны ради собственного развлечения!

Матиола взъелась:

— Нет, посмотрит-те только! Его не устраивает мировой шедевр! Все в восхищении, а его не устраивает!

Гиацинт тоже разозлился:

— Я вообще редко восхищаюсь каким-то произведением, только потому, что оно нравится всем! Моё мнение толпе не синхронно! Это во-первых…

Матиола просто кипела:

— Во-первых! Как ты смеешь так со мной разговаривать, мальчишка!

— Всё-таки, что же "во-вторых"…? — осторожно спросил герцог.

— А во-вторых, папа, пусть она всё-таки подумает, прежде чем портить счастливый отдых своей дочери! Я — не в счет!

— Боже, какое благородство! — Матиола всплеснула руками. — Виоле, кстати, тоже полезно приобщаться к высокой музыке.

— Тогда сходите на "Отелло", меньше нежелательных ассоциаций и веселее! А ещё лучше, на "Ричарда III-го"!

— Это слишком мрачно.

Гиацинт задохнулся от возмущения:

— А "Травиата" — весело?!! Я вас глубоко уважаю, мадам, но смотреть такую муть в свой медовый месяц я не нанимался!

Матиола поморщилась:

— У тебя лексикон как у Розанчика.

Зять резко взмахнул кистью:

— Ничего не поделаешь, мы вместе росли!

Матиола постаралась восстановить спокойствие:

— В конце концов, на афише написано "Травиата", а не "Виолетта", и потом…

Гиацинт устало выдохнул, тоже понизив тон:

— Что написано, не имеет значения. Действие ведь о том же…

— Сынок, опера, это всё-таки, больше музыка. Её действие не задевает так, как обычный спектакль, — заметил герцог Провансальский.

Гиацинт нервно дернул плечом:

— Как же! Оперы Верди славятся своим "реалистическим восприятием действительности". А когда четыре часа подряд на сцене тоска зелёная, несчастная любовь, лихорадочные праздники, которыми желают заглушить страх смерти… Увядающие камелии и всё такое…

Влюбленная пара толком встречается лишь в конце, когда Жермон в слезах обнимает бездыханное тело своей умершей возлюбленной. Занавес падает; гром аплодисментов. Шедевр!!

Сами идите на свой шедевр. А ещё зовут эту ду… гм, главную героиню, Виолетта. Лучше уж смотреть "Ромео и Джульетту". Она слишком известная и давно никого не трогает.

Матиола скрестила руки на груди:

— Хорошо. Но откуда ты взял, что Виоле эта опера не понравится? Она будет слушать музыку. Музыка ведь очень хорошая…

— Не спорю. Музыка — прекрасна. И она подавляет ещё больше, чем слова.

— Но почему ты решил, что Виола…

— Потому, что знаю! — отрезал Гиацинт.

Тёща снова вспыхнула:

— А я, по-твоему, совсем не знаю свою дочь!

Гиацинт огрызнулся:

— Возможно…

— Возможно!!!? — взвилась Матиола. — Вы идёте сегодня вечером с нами в театр, и баста!

— Нет, не идём. Если вам это доставит удовольствие, пожалуйста, смотрите вашу "Травиату". Мы — остаёмся.

Матиола зарычала. Герцог Провансальский с тревогой наблюдал за бушующей в комнате грозой и прикидывал, кому первому прийти на помощь? Они ведь сейчас бросятся друг на друга…

Герцог не знал, что после первой просьбы отдать ему руку и сердце Виолы, неаполитанская маркиза уже метила в своего будущего зятя кинжалом. Гиацинт благоразумно не посвящал родителей в эти подробности отношений с новой родственницей. "Всего лишь царапина, о чем говорить?" Виола и Розанчик помнили, что всё закончилось не так уж невинно: шрам долго держался.

В момент наибольшего накала страстей в дверь постучали.

— Мама, можно войти? — голос Виолетты.