НеТемный (СИ) - Изотов Александр - Страница 54

Я усмехнулся. Вайкул, судя по крохам на дне банки, притаскивал каких-то совсем ничтожных обитателей Тьмы… Ну, что взять со слабака?

Но это просто двойное везение, потому что, по воле судьбы, мой цербер тоже был ничтожным обитателем. Таким ничтожным, что он сам пока является кормом для сущностей во Тьме.

— Жри, — сказал я, впуская Кутеня в банку.

Голова кружилась от гуляющих в голове потоков яда и противоядия, но я, улыбаясь и пошатываясь, всё же потащился к окну. Пора уже снимать магию «вчерашней ночи».

Я почти дошёл до угла с заваленной Креоной, когда меня ждал сюрприз…

— Ваше ветрочарие!!! — в комнату влетел Мирон.

Закованный в кольчугу, в глухом шлеме и с внушительным мечом наперевес, в этот момент он на меня произвёл даже большее впечатление, чем Вайкул с его посохом. Броня и клинок сотника густо блестели кровью, добавляя эффектности его появлению. Даже с бороды у него капала кровь, и, будь я чуть впечатлительнее, точно бы напугался.

Да, ну твою ж мать-Бездну, это просто какое-то невезение…

И себя, и сотника я видел через глаза цербера, выглядывающего из банки на полке. Сражаться под таким углом было очень неудобно, а сражаться с опытным мечником, который сотником стал явно не за красивые глазки, было ещё сложнее.

— Ты-ы-ы… — выдавил с ненавистью Мирон, снимая шлем и являя южное смуглое лицо, — Ещё не сдох, подсыл⁈

Я выставил топорище, ориентируясь на звук упавшего шлема и на зрение Кутеня. Но сотник, судя по всему, сразу заметил неладное. Он сделал шаг в сторону, потом в другую, повёл мечом, описывая широкие круги, и счастливо ощерился.

Я же лихорадочно пытался придумать, как решить эту проблему. Нет, конечно, я люблю планирование, но мне почему-то на него никогда не дают времени… Чёртова импровизация!

Я переставил ногу, принимая боевую стойку, но чего-то коснулся ступнёй, и моего слуха достигло слабое постукивание. Лёгкая концентрация Кутеня, и я вижу, что у меня под ногой валяется «брошь хозяина» — красный камень в оправе, с острыми лапками.

Интересно, насколько сильнее стал цербер, нажравшись Тьмы?

— Брат мой, много хороших воинов пало внизу, — улыбаясь, сказал я сотнику, — Может, пришло время покаяться?

— Чего? — тот даже слегка растерялся, чуть опустив меч.

В этот момент я, присев, схватил брошь и метнул. Сотник, естественно, среагировал, выставляя меч, а потом захохотал, когда увидел, что мой бросок ушёл заметно в сторону.

— Слепая ты срань листвячья!

В этот момент я сам рванулся вперёд, замахиваясь дубиной. Победить в бою опытного командира, предводителя царской сотни воинов? Нет, я не надеялся сделать это, тем более, с дубинкой в руках…

Но вот Кутень, подцепивший в стремительном полёте брошь, успел перехватить её и направить прямо в голову Мирону. Вес броши оказался всё-таки внушительным, Кутень едва не чиркнул по плечу сотника, но всё же воткнулся в шею.

— А! — Мирон будто комара прихлопнул, а потом застыл, тараща на меня стеклянные глаза.

— Я же говорю, покаяться надо было, — усмехнулся я, хотя сам уже осознавал, что мои проблемы ещё только начинаются.

Зазвенел выпавший из руки меч. Мирон неестественно выгнулся, стал играть плечами, его глаза налились кровью. Клыки полезли из-под губ, пальцы стали разрываться от растущих когтей…

Буквально через пару секунд передо мной уже стоял матёрый бородатый упырь, да ещё и закованный в хорошую броню. Капает слюна, глаза с дикой жаждой таращатся на меня, и страшенные когти на обезьяньих лапах скребут пол.

А где, расщелину мне в душу, вторая часть артефакта, камень управления?

На пол упал, гулко звякнув, красный камень, выпавший из оправы, и я понял, что артефакт мне уже не поможет. Всё-таки, какое низкое качество ремесленников у этого Вайкула.

— Твою ж… — вырвалось у меня, и я сделал шаг обратно, в сторону шкафа с ингредиентами, вспоминая, что там может пригодиться.

— Миро-о-он, — послышался слабый голос Вайкула, — Помоги-и-и…

Едва старик открыл рот, как упырь сорвался с места. Хлопнула какая-то ловушка на полу, но чудище её даже не заметило… Вскрик Вайкула, один взмах когтистой лапы, и пол, шкаф с полками, стены вокруг — на это всё упал огромный тёмно-багровый плевок…

Старший маг, наместник самого Нереуса Моредарского, перестал быть. Смердящий свет, это какое-то двойное невезение! У меня была куча вопросов к этому Вайкулу…

— Ты чего творишь-то⁈ — вырвалось у меня.

Упырь, который только-только схватил обезображенное тело мага, сразу же его отбросил, сделав шаг в мою сторону… Потом, замерев, принюхался, покрутил головой, почесал щёку. Шумно втянул воздух, почесал ещё щёку, и через секунду схватился за голову когтями и стал скрести что есть сил.

Что-то ему не нравилось внутри себя, и он расчёсывал, драл когтями собственное тело, пытаясь вытащить это из себя. Я немного растерялся, и даже не мог предположить, что происходит. Мирон-упырь скакал по комнате, сдирая с самого себя кожу…

— Там-там-там, — подсказал вернувшийся Кутень. Он выдал мне в мозг порцию запаха, который учуял на броши, и это оказался тот самый яд с чесноком.

Проскакали когти по ступеням, застучали по порогу, и в комнату ворвались ещё трое клыкастых «козырей».

— Да ну хватит уже! — застонал я, и, повернувшись, поскакал к окну.

Едва упыри увидели меня, сразу прыгнули, но тут им дорогу преградил сумасшедший Мирон. Все покатились кувырком, комнату заполнили истошные визги и рычание.

На бегу я сунул дубину за пояс. Перехватил вокруг руки плотную штору и просто вывалился в окно, заодно увлекая за собой Креону.

Резанул по глазам, ослепляя, яркий свет, и я едва успел увидеть рассветный горизонт, как твердь земная потянула вниз. Грохнула по ушам визжащая от ужаса северная красота в моих руках.

Падая, я подумал, как хорошо, что никто из Тёмных Жрецов не видит сейчас великого Всеволода Десятого…

Глава 26

Пара секунд полёта, как штора вдруг с хрустом натянулась, и нас бросило на стену. Мне чуть руку не вывернуло от нагрузки, кожу обожгло от проскользнувшей ткани. Да тут ещё здорово приложило об кирпичи, истыканные стеклом, но чудом мне удалось удержаться.

Креона, ахнув от резкой остановки, окончательно потеряла сознание, но я бережно её перехватил, не дав выпасть из рук, да так и повис, щурясь от яркого солнца.

После стольких минут в кромешной темноте розовый краешек светила казался выжигающим глаза клеймом. Такие же ощущения у меня были после погружений во Тьму, даже если вокруг царила ночь.

Сверху завыли и спрятались от солнечного света сунувшиеся в окно упыри.

Плечо, поцарапанное об торчащие стёкла, неприятно саднило, и по моему боку стекали капли крови. Уже начинался неприятный зуд в ранках. То противоядие, которое я до этого выпил… Его хватит в крови, чтобы купировать и эту порцию яда?

Внизу, под башней, уже никого не было. Во дворе виднелись потёки крови, но ни тел воинов, ни упырей уже не было. Хотя откуда-то из-за построек, которых не было видно за башней, ещё доносились звуки сражения. Уже рассвет, а значит, победители в схватке людей и упырей заранее известны.

Я вывернул голову, оценивая высоту… Да свет смердящий! Достаточно, чтоб сломать ноги. А падать мне придётся, потому что уже знакомое чувство онемения охватило плечо. Как же плохо без магии — будь я Жрецом, спокойно бы нырнул во Тьму, и вышел бы уже внизу.

Послышался топот. Мимо башни, злобно оскаливаясь, проскакал упырь. Замковая стена ещё кидала густую тень на двор, и он явно направлялся к открытым воротам, собираясь на выход. Но вдруг остановился, шумно засопел, а потом вскинул голову и посмотрел на нас.

Тут же зарычал, в один прыжок оказался на стене, с хрустом вогнав когти в камень, и полез вверх. Вот же моча упырева!

К счастью, едва он достиг края тени от замковой стены и сунул морду под нежный свет солнца, как истошно зарычал и сорвался. К несчастью, рухнув вниз, он сразу же вскочил, опёрся передними лапами о стену башни, да так и завис, раскрыв клыкастую пасть. Будто птенец ждёт завтрака.