НеТемный (СИ) - Изотов Александр - Страница 51

Пришлось протереть глаза. Это не поможет, потому что я уже активировал заклинание, но так я выглядел беспомощнее. А ещё так гораздо легче подключиться к сознанию Кутеня, повисшему у двери, в уголке косяка.

Цербер прекрасно видел всё, что происходит в комнате.

Намного левее лежала Креона, прикованная к кровати. Кстати, Вайкул даже зачем-то прикрыл её наготу шёлковой простынёй. Ох, какой заботливый старик.

Простыни вокруг Креоны были покрыты льдом, сама чародейка была уже похожа на обросший инеем снеговик. Кое-как подняв голову, отрывая примёрзшие к подушке волосы, она таращилась на меня, будто призрак увидела, и пыталась ещё что-то сказать…

Но даже колдунья холода, закрыв себя десятком слоёв душевного льда, промёрзла настолько, что её зубы стучали, а губы еле двигались. Зря я думал, что Вайкул сможет её соблазнить — колдунья, наоборот, решила идти до конца, скрывшись полностью в холоде. Вот только для послушницы это было смертельно, собственный лёд её же и убьёт.

— Я сейчас, Креона, — продолжая слеповато щуриться, я сделал шаг в ту сторону.

Сам наместник стоял с другой стороны, в углу, опасливо выставив свой гнутый посох. Его он держал одной рукой, а в другой руке он осторожно сжимал заготовленную «брошь хозяина» с острыми лапками — артефакт, позволяющий контролировать упыря. Только для начала его надо воткнуть в грудь этому самому упырю.

А значит, изрыгни меня, Бездна, лапки у этого артефакта отравлены…

Зрение цербера позволяло разглядеть магические плетения на полу. Буквально вся комната была испещрена заклинаниями, защитными и не только, и, конечно же, самым защищённым был тот угол, в котором стоял наместник.

Не все плетения были мне знакомы, некоторые отличались до неузнаваемости, но всё же азы магии во всех мирах были одинаковы. Это как если видишь другой язык, узнаёшь начертание некоторых букв, и даже звучат они сходно.

А если так, то кровать с Креоной, которая так и уставилась на меня, тоже была закрыта щитом.

— О-о-он… спра-а-а-ава… — кое-как выдавила Креона.

Я сразу же повернул голову, испуганно выставив топорище. Вайкул довольно прыснул и прикрыл рот, а потом чертыхнулся, сам же себя чуть и не поцарапав артефактом.

— А, хорлова падаль!

— Ага! — я перехватил топорище двумя руками, вставая в стойку, — Во имя Лиственного Света, я собираюсь повергнуть тебя, тёмный служитель!

Брови наместника чуть подпрыгнули, ему всё непривычно было слышать из уст варвара такие складные речи. Наконец, старик расслабился, опёрся об посох и с довольной улыбкой стал меня рассматривать.

— Где ты⁈ — я шагнул вперёд.

Всего в паре сантиметров от меня на полу была вязь какого-то заклинания, и Вайкул даже затаил дыхание, надеясь, что я наступлю в очерченный кружок.

Ага, держи чакру шире, глупец!

Я мог так вечно танцевать в боевой стойке, делая испуганный вид и таращась слепыми глазами, заодно чихая от запаха чеснока, поэтому вскоре наместнику наскучило.

— Знаешь, когда пришло это видение, я сначала даже не поверил, — насмешливо сказал Вайкул.

— Какое?

— Что бросс, предавший свою веру, приведёт тёмного Хмарока в этот мир.

Тут уже я поперхнулся. Одновременно с этим левая поцарапанная ладонь стала неметь, и я понял, что это и вправду действие яда.

— Подожди, — я тряхнул головой, — Кого?

Я уж думал, меня мало что может удивить, но Вайкулу это удалось. Что-то тут не сходилось… и снова этот драный Хмарок. Или Хморок, как там его…

Наместник засмеялся, и его смех постепенно перешёл в хохот. Ну, хоть тут это ничтожество преуспело — его хохот действительно звучал зловеще. Наверняка часами тренировался.

— Ты хотел сказать, я остановлю наступление Тьмы? — переспросил я.

— Разве? — Вайкул повёл посохом, разгоняя в комнате ветер, и мне в нос ударила свежая порция чесночного смрада, — Пророчество говорит о другом.

Я осел на колено, демонстрируя, как мне плохо от ужасного запаха. Хотя притворяться было легче лёгкого — мне и вправду стало плохо от распространяемого по крови яда.

А может, попытаться сжечь его? Я попробовал призвать Тьму, чтобы вызвать огненную ярость… Пламя взметнулось в крови, но, достигнув левой руки, погасло, будто там его резко сдуло.

Кажется, яд учёл особенность бросской крови…

— О! — Вайкул вытаращил глаза, — Ты отравлен? — тут он довольно прищурился, — Значит, моя формула работает. А-ха-ха, глупцы говорили мне, что маг воздуха не смыслит в ядах.

Он снова взметнул посохом, едва ли не силком вгоняя мне в ноздри вонь чеснока. Да ну твою ж светлячью мать, сколько можно⁈

— Как приятно, когда твой план работает до сущих мелочей, да? — старик неспеша потягивал свой триумф, словно сладкое вино.

Я чуял, как крутится в голове слабость. Однако отключаться было нельзя… Что-то в нашем разговоре не сходилось, и мне надо было выяснить всё до конца.

— Что за пророчество? — просипел я, как можно меньше двигая рукой. Любой яд распространяется медленнее, если не двигаться.

Одновременно я дал приказ Кутеню отправляться на улицу. Пришло время использовать козырь.

— Пророчество гласит, что с севера придёт ночь, — Вайкул повёл посохом вокруг, — Та тьма, что ты видишь, это сумерки в сравнении с той ночью, которая грядёт.

Он снова захохотал и поведал, что, согласно легендам, в древности разразилась битва между северными и южными богами. Воинство Хмарока, бога мрака, был разбито, а сам он повержен…

Предательство верного воина-бросса, ударившего в спину Хмароку, помогло южным богам победить. Поэтому их так много, а на севере почти не осталось богов.

— Предательство?

— Да-а-а, — Вайкул оскалился, — Занятно, да?

Оказывается, пророчество гласило, что Хмарок не умер, а просто ушёл, чтобы однажды вернуться. Древние трактаты обещали, что там, за пределами мироздания, он обретёт настоящую силу.

— Завет Ушедшего во Тьму гласит… что такое?

Моё лицо вытянулось, и наместник оборвал себя на полуслове. Просто для меня слышать в другом мире название этого Завета было необычно.

— Так вот, Завет говорит, что, раз Хмарок был повержен предателем, то и вернёт его тоже предательство броссов… А найти предателя должны были мы, верные служители. И высшая награда самому верному — это стать сосудом для души тёмного бога.

— Да уж…

— Ведь вы, броссы, по легенде, остатки воинства тёмного бога Хмарока, у вас с ним свой завет, — улыбаясь, сказал Вайкул, — Твои братья охраняют его храм, где издревле молятся, чтобы их покровитель вернулся. Пришло время исполнять молитвы.

— Смердящий свет! — только и вырвалось у меня.

— Я тоже поражён, как всё сходится, — улыбнулся Вайкул, — До последнего я не понимал, как же это возможно, пока не увидел тебя… С одной стороны, вы, броссы… Вы же тупое средоточие северной ярости, поклоняющиеся топору Хмарока. Вы слепы в своей вере, пытаетесь вымолить прощение за то предательство… в ваши горы даже не сунешься, до того упрямые бараны.

— И тут ты встретил меня? — кивнул я, — Бросса-лиственника…

Теперь мне стало понятно, почему старик так удивлялся и радовался. Если бы не красота Креоны и его похоть, первым делом он взялся бы за меня.

— Да! — закивал Вайкул, — Лиственник, сожги меня око Яриуса! Ну кто мог предположить, что эта абсурдная вера станет ключом⁈

— Абсурдная? — я изобразил возмущение больше для того, чтобы продолжить разговор.

— Вера без богов… Что может быть глупее? Да и ладно, чёрт с ним, с Лиственным Светом! Всё пророчество было неразрешимой загадкой до того момента, как я увидел тебя.

Я выдавил улыбку.

Что-то тут не сходилось. Я снова и снова прокручивал в голове свою беседу с Бездной, и, получалось, она не сказала мне правду. Ого, Всеволод, какая неожиданность — Бездна обманула тебя…

Но почему мне тогда кажется, что Отец-Небо тоже чего-то недосказал? Мог ли обмануть меня властитель Света? Может, потому и держал он цербера на коленях?