Герцог для королевы - Молох Саша - Страница 4

– Мряу.

Карасик сидел посреди коридора, подвернув злобно подрагивающий хвост под лапки, и смотрел с осуждением. Я его понимала. Остаться одному в чужом холодном помещении – это ж никаких нервов не хватит. Наверно, очнулся, а меня рядом нет и…

– Мряу!

Я моргнула, черная занавеска сбоку качнулась, упала на лицо и сильно ударила под дых. Стало нечем дышать, а потом и незачем.

4. Его мертвое величество

От того, что провал в памяти заполнился до краев, словно в ванне кран открыли, легче не стало.

И покойник никуда не делся, и каменный пол все так же холодил коленки. Да и гранатовые бусины, которые я перебирала в руках, наверняка были не из пластика. А если присмотреться, то и руки были чужие – моложе, тоньше. И ногти подстрижены коротко, под корень и никакого лака, а я ведь неделю назад сделала себе маникюр.

Опять захотелось заорать, но похоже, что в моей ситуации это могло закончиться очень плохо. Один раз я сегодня уже умерла, и хватит с меня. Давай-ка, Лерочка, ты будешь тихой паинькой.

Сейчас, когда голова не болела, а перед глазами не плавал черный туман, получилось сообразить, что, скорее всего, у меня случился сердечный приступ. И судя по тому, что я здесь, а не там – скорая ко мне не успела.

Не зря мне померещился Карасик. Предупреждал, наверно.

От воспоминаний о коте внутри опять все сжалось, а в глазах встали слезы. Пришлось пару раз глубоко вдохнуть, чтобы взять себя в руки.

В собственную смерть верилось слабо. Вроде сейчас я живая. Вижу, дышу, коленки замерзли на камнях – никаких внешних последствий. Ну, стань я призраком – наверно, переживала бы.  А так руки-ноги есть, голова думает, уши слышат.

Тут скорее боязно за то, куда я попала и в кого. Двигаться с места я не решалась, только еще раз потрогала плащ и поглубже надвинула капюшон. Беспокоить меня не спешили – все так же переминались позади, на растояннии, покашливали да фыркали, словно кони.

А я тайком под плащом пыталась разглядеть саму себя. А что еще оставалось?

В неверном свете удалось рассмотреть и нащупать немного – но тело точно было не мое. Ноги худее, бедра уже и грудь меньше. Очень тонкие запястья и слабые пальцы, словно я тяжелее ложки ничего в руках не держала.

На указательном пальце правой – тяжелый перстень с красным камнем. На среднем – кольцо с вязью из букв. У букв начертание вроде незнакомое, но читается – “Л” и “К”.

Волосы убраны в прическу с плотным плетением и каким-то тяжелым венцом – тиарой или диадемой, прядку не вытянуть, не посмотреть, какого они цвета. На шее украшение, похоже, что колье – массивное, словно жернов, под самое горло. С ограненными холодными камнями и мощными кольцами из металла.

Ткань платья тоже оказалась не из простых: по темном бархату шла такая же темная плотная вышивка. Без золота и прочего, но на ощупь платье было как моя годовая зарплата. Или дороже.

Двигаясь медленно, словно улитка, я снова взяла в руки четки и стала перебирать гранатовые бусины.

Если я не брежу и не сплю, то ситуация выходит невеселая. Хорошо бы не сойти с ума. Наверно, я все-таки умерла, ну или впала в кому – тут уж без разницы. Вот радость-то, наверно, у Паши – машина теперь целиком его, и квартира, води блондинок хоть табуном. От злости снова подступили слезы, но позади кто-то кашлянул, напомнив, что сейчас есть проблемы куда серьезнее, чем оставшийся в другом мире неверный муж, и я взяла себя в руки.

Похоже, я влетела в тело какой-то молодой девчонки.

Девчонка весьма богата, не занимается спортом и скорее всего была замужем за этим покойником в короне. На отца он не походил – слишком молодой. Конечно, это мог быть брат, но мне почему-то казалось, что это не так. Муж.

Но если я попала в чужое тело из-за какого-то волшебства, то где его прежняя хозяйка? Может, меня в любой момент выпнут, как захватчицу? Я прислушалась к себе. Внутри головы никто не спешил орать дурным голосом и не требовал убираться. Я ощущала тело как свое собственное.

Значит, буду чувствовать себя как дома. Другого выхода тут нет.

Позади наконец зашевелились, зашептались, потом в поле зрения возникли коричневые сапоги с тиснением. Поцарапанные на носках и весьма небрежно начищенные. Выше сапог начинались плотные черные штаны, а на боку висела перевязь с оружием.

– Ваше Величество, – слова были почтительные, а вот в голосе не было ни капли почтения.

Вот, значит, как. Величество – это круто. Это сразу на высшую ступеньку. Значит, покойник – действительно король, а я королева. Придется как-то соответствовать.

5. Незнакомец со злыми глазами

Я легко поднялась на ноги, делая вид, что опираюсь на предложенную мне руку, хотя едва ее касалась, и наконец смогла осмотреться по сторонам, не вызывая подозрения. В солнечном сплетении неприятно закололо.

Зал действительно был огромным и походил на центральную часть гигантского собора. Стоящие в подсвечниках высотой с человеческий рост свечи не могли высветить теряющийся во тьме потолок, а только бросали на стены зыбкие тени, усиливая мрачные ощущения.

Расшитые золотом знамена с дубовыми листьями были опущены вниз навершиями копий, гобелены, украшавшие стены, забраны грубыми веревками в рулоны. Видимо, из-за траура.

Высокие узкие окна света не добавляли, их закрывали деревянные плотные ставни, и за ними ничего не рассмотреть.

По сравнению с размерами зала количество присутствующих на прощании людей удивляло – не больше тридцати. Почти все –  мужчины. Одетые строго, в темных тонах, по средневековой моде. Жилеты, пышные рукава, куртки, как на портретах в музее. Меховые оторочки, вышивки, перстни на пальцах. Только шляп и беретов не хватало. Если судить по одежде, то здесь только недавно закончили носить кольчуги и доспехи: в железках были только двое. Кажется, такие штуки назывались кирасами. Остальные обходились лишь оружием – шпаги или рапиры были у всех.

Женщины тоже присутствовали. Три блеклые дамы. Которые скромно стояли позади мужчин и, стоило мне на них посмотреть, почтительно склонили головы.

– Хотел выразить вам свое сочувствие, – продолжил тот, кто помог мне подняться. – Соболезную вашей потере. Его Величество был всем нам отцом, и без него мы подобны сиротам. Без защиты и помощи. Спаси нас боги, такое горе.

Я наконец посмотрела на собеседника, в голосе которого помещалось столько ядовитой насмешки, что вежливые слова ее не прикрывали, а подчеркивали. И ох напрасно я это сделала!

Никогда раньше не верила во всю эту чушь про любовь с первого взгляда. Как в женских романах – она его увидела и поняла, что это судьба. Глупости! Даже в школе, прежде чем решить, в кого мне влюбиться, я долго рассматривала всех кандидатов, взвешивала, а потом уже, выбрав подходящего, старательно твердила себе, что именно он – то, что мне нужно. Но вот так, с ходу влюбиться до бабочек в животе, до сердца, которое хочет из груди выскочить, – никогда.

А тут подняла взгляд – и как в омут упала. Знаете, у каждой внутри живет какой-то размытый образ: сказочный, невозможный принц или герой, который придет – и навсегда останется рядом. На всю жизнь. Без всякого дерьма, быта и измен. И любить будет тебя любую – с лишним весом, плохим настроением и прошлогодней стрижкой.

Вот сейчас я смотрела в глаза своей мечте. И понимала, что именно его я видела в самых своих лучших снах, в самых несбыточных.

Высокого роста, очень широкий в плечах, мощный как медведь, но по-звериному грациозный. Отросшая недельная щетина. Волосы темные и длинные, по здешней моде заплетены в короткую косу, а часть свободно спускается до плеч, оставляя открытой шею. Резкие складки у тонких губ – видимо, любит смеяться. Брови нахмурены недобро, сразу выдавая – над собой шуток не потерпит. А глаза черные, как ягоды тутовника, прищуренные, со злой смешливой искрой.

Восхитительная скотина. Которая наверняка не пропускает мимо ни одной юбки. только если ее владелица не лежит в гробу. От него на три метра шибало этой животной похотью. Но шибало от него, а кругом шла голова у меня.