История об игроках и играх (СИ) - Вольцик Кира - Страница 17

— У тебя есть младшая сестра? — удивилась я.

— Старшая, — поправил напарник. — И это не имеет к делу никакого отношения.

Кузьма появился через минуту. Домовой материализовался на поляне, окруженный облаком розовых искр. Мефистофель успел пояснить, что вместе со всеми легендарный разведчик не поехал, поскольку отец Юстас вызвал его на совещание для отчета по нашему делу. Неудивительно, что домовой был лишен хорошего расположения духа и выглядел еще суровее, чем обычно.

— Где объект? — быстро спросил Кузьма.

— Застрял в ухе коровы, — доложил Мефистофель. — Магический фон зашкаливает.

— Сам чувствую, — отмахнулся домовой, однако ушами трясти в нашу сторону не стал.

Кузьма начал шептать что-то на латыни, рисуя пальцами в воздухе огненные знаки. Они не растворялись, подобно, дымовым кольцам, а продолжали плавать на уровне его лица, складываясь в замысловатые узоры. Ульяна заворожено наблюдала за его действиями, скорее всего, раньше ей не доводилось видеть, как колдует наш начальник. Деревья откликались на шепот домового шелестом листвы, вот и по асфальту побежали небольшие вихри. Медленно из гигантского пластикового уха выплыла фигура, окутанная зеленоватым свечением, и поплыла вниз, где стояли все мы.

Сережа включал ноутбук и торопливо распутывал провода, проверяя датчики-крокодильчики на концах. Мефистофель, закатав рукава, раскладывал на салфеточках свои таинственные порошки. Пучок травок, среди которых, без сомнения, были чабрец и полынь, уже тлел в его левой руке. Сизоватый дымок змеился по полянке, щекоча наши ноздри сладковато-пряным ароматом. Я впервые обратила внимание на то, что у Мефистофеля были небольшие для мужчины руки с тонкими пальцами и смогла разглядеть шрам длинной в сантиметров пять-семь посередине между локтем и запястьем.

— Ты когда-нибудь занимался земельной работой? — спросила я, присаживаясь на траву рядом с напарником.

— В смысле? — не понял мужчина, вглядываясь в рисунки пахучего дыма.

— Сажал ли ты что-нибудь? Копал ли огороды? Твои руки не похожи на ладони крестьянина. Мы с тобой никогда не разговаривали на эту тему, — я тоже принялась изучать дым, но не смогла рассмотреть ни одного знака.

— И ты выбрала отличный момент, — хмыкнул Мефистофель, наблюдая, как Сергей подсоединяет датчики к запястьям и щиколоткам пострадавшей.

Для роли внучки наш соперник выбрал помощницу Ульяны, ту самую маленькую блондиночку, которая поразила меня свой неуклюжестью и показной строгостью. Ее волосы растрепались от полета, а после заточения в коровьем ухе сбились в колтуны. Над скулой появилась пара ссадин и еще одна — под подбородком. Сережка аккуратно прицепил «крокодильчики» к мочкам ушей пострадавшей, после чего запустил на компьютере несколько программ.

— Почему тебя интересует, копался ли я в земле? — Мефистофель собирал из воздуха эмоции, скатывая их в разноцветные шарики и раскладывая по пробиркам.

— Неужели это тоже секрет? — мне нравилось наблюдать за его работой.

— Я сажал деревья и даже строил дом, — усмехнулся мужчина, закрывая очередную пробирку. — Только с сыном не успел еще. И, скорее всего, уже не успею.

— Откуда столь пессимистичные прогнозы? — спросила я, стараясь не спугнуть его откровение.

— Нагадали, — буркнул Мефистофель.

Напарник раскладывал свои склянки по ячейкам в фанерном ящичке и упаковывая хрупкий груз в рюкзак.

— А Юстас где? — я опустила взгляд, пытаясь рассмотреть содержимое его рюкзака.

— Ее вызвали на доклад к отцу, — ответил мужчина. — Отдувается девчонка за всех нас.

— Почему не тебя, ты же старше по званию и должности? — насторожилась я.

— Потому что из всей нашей компании они считают нормальными работниками только разведчиков: Кузьму и Юстас. Нас они рассматривают как балласт, — пояснил напарник. — Не дуйся, в этом деле всех можно рассматривать как балласт. Никто из нас не имеет опыта в поимке колдуна-маньяка.

Мы подошли к Сергею. Он уже отдавал распоряжение погрузить пострадавшую девушку в автомобиль.

— Есть что-нибудь интересное? — спросил Мефистофель, заглядывая в монитор брата.

— В кабинете разберемся, здесь только данные, без анализа, — Сергей закрыл ноутбук. — Хочу все просмотреть вручную, не стану доверять программам.

Сережа медленно закручивал провода в моток. Он каждый раз жаловался, что они в любом случае запутываются, но каждый раз все равно надеялся изобрести способ замотать их таким образом, чтобы не пришлось распутывать сложные узлы.

Пока мы укладывались, к нам бесшумно подошла Ульяна. Посеревшая, она вся будто лишилась цвета, только ее глаза блестели и притягивали к себе взгляды глубокой синевой. Не было ни румянца, ни красноты губ.

— Почему никто из вас не рассказал мне про схему? — спросила девушка, поеживаясь от холода.

— Не было повода, — спокойно ответила я, глядя ей в глаза. — Вечером тебя не стали будить, а утром не хотелось все портить разговорами про преступления.

Ульяна понимающе кивнула. Она отстраненно наблюдала за тем, как ее помощницу на носилках относят в микроавтобус. Сережа обнял девушку за плечи. Сперва она даже не шелохнулась, продолжая невидящим взглядом смотреть на микроавтобус, но спустя пару секунд она комкала в руках джемпер брата и вытирала слезы о его плечо.

— Может быть, ей чего-нибудь выпить? — предложила я. — Успокоительное или алкоголь?

— Само пройдет, это даже полезно, — Сергей поглаживал девушку по волосам.

Она плакала бесшумно, даже плечи ее не приподнимались. Я теребила в руках бутылку воды, думая, когда протянуть ее девушке. Мефистофель стоял рядом такой же деревянный как Ульяна пару минут назад, когда Сережа ее обнял, и смотрел на помощницу Ермакова.

— Мне нужно носить носовые платки, — сказал мужчина, отбирая у меня бутылку с водой.

— Зачем? — Сережа посмотрел на Мефистофеля поверх волос Ульяны.

— Было бы эффектно, если бы я сейчас протянул ей носовой платок, — пожал плечами Мефистофель и сделал из бутылки пару глотков.

Я поджала губы и осуждающе покачала головой. Порой мне казалось, что напарник начисто лишен способности испытывать эмоции. Иногда, желая определить, может ли он чувствовать боль, я хотела поранить мужчину или поколотить его. Я бы легко это провернула, если бы Мефистофель не был физически сильнее меня, а я не боялась расправы.

4_2

В библиотеке нельзя было разговаривать по мобильному телефону. Я никогда не умела нарушать правила, потому честно покинула читальный зал и присела на широкий подоконник.

В зале, через два столика позади моего, сидела небольшая группка курсантов школы Федерального Бюро Добра и попивала пиво, закусывая пирожками с картошкой из ларька, расположенного напротив библиотеки. Про пиво и пирожки никто в правилах не написал, потому им можно было устраивать подобные пикники в царстве книг. А мне было нельзя сделать важный служебный звонок, от которого зависели человеческие жизни. Может быть, библиотекари мне бы даже замечания не сделали, однако я сама чувствовала бы себя неловко. Потому и завидовала курсантам: они были куда свободнее меня.

Как раз внутренней свободы мне всегда не хватало. Я стыдилась читать некоторые книги, поскольку все с ранней юности считали меня обладательницей хорошего вкуса и недюжинного интеллекта, потому я прочитывала их же на иностранных языках. Помню, как впервые свободно ответила на вопрос однокурсницы о том, какую книгу я читаю, назвав простенький любовный роман с предсказуемым сюжетом, типичными героями и счастливым концом. Помню, как округлились глаза приятельницы от изумления. Помню свою высокомерную улыбку и снисходительное пояснение «в оригинале, разумеется». И как ее изумление сразу же сменилось уважением. Каждый раз я вздрагиваю, когда кто-то берет мои плеер и телефон. Мне стыдно за три-четыре попсовые песни, в которых нет ни интересной музыки, ни красивых стихов, ни новых форм. В одной из этих песен, о верх пошлости, кровь без зазрения совести рифмуется с любовью, и все три они о несчастной любви. И каждый раз, когда я слушаю их, мне так хорошо и так стыдно… Порой настолько хорошо, что даже лучшие композиции Нины Симон и Сезария Эвора не приносят мне такого удовольствия.