Уничтожить нежить (СИ) - Птица Алексей - Страница 47

— Так! Ну, давай, я дам за всё два серебряных гроша?

— Давай я отрублю тебе голову, — тихо ответил Вадим, и его глаза угрожающе сверкнули.

— Ну, ты это, паря… Не шуткуй со мной.

— А я и не шуткую, будешь юлить и меня обманывать, мне не с руки тебя жалеть.

— Так не посмеешь ты! — заерепенился ушлый дед. — Я крикну охрану, она живо тебя со свету сживёт!

Вадим усмехнулся такой наивности.

— Пока прибежит охрана, ты будешь уже мёртв, старик. Я бы на твоём месте сто раз подумал, прежде чем крикнуть.

— Ладно, даю два серебряных гроша за платки и шостак (шесть грошей) за ситец.

— Это не ситец, а дорогая ткань. И стоит она не шостак.

— Ну, сколько она стоила до этого, уже неважно, теперича другие цены, — старичок даже нос в другую сторону поворотил: мол, не очень-то и надо.

— Согласен, — Вадим сделал вид, что задумался, и проговорил, назначая свою цену, — Тогда два талера за ткань и шостак за платки. Зима скоро, разойдутся быстро.

Старичок поморщился.

— Платки куплю, так уж и быть, а вот ткань продать трудно.

— Ну, не хочешь и ладно, я тогда на обмен её возьму и к иноземцам пойду, — пожал плечами Вадим.

Приказчику было жаль выпускать из рук дорогую ткань. Ткань сейчас была редкостью и всё равно нужна. Жадность в нём боролась с прагматизмом.

— Два талера — это очень много. Могу предложить один.

— Не пойдёт. Бери за шостак платки, и вот ещё армяк у меня есть, его забирай за грош, всё равно ты в выгоде будешь.

Старичок ещё посомневался, но после того, как Вадим добавил ещё кусок простой ткани, о котором уже и забыл, согласился.

— Ладно, по рукам.

С изрядно полегчавшим мешком Вадим вышел от приказчика во двор.

— Ну, что? Сторговались?

— Почти. Малую цену за отрез ткани даёт, таких долго ещё здесь не будет.

— А что за ткань? — обратился Питирим к старичку.

— Парча не лучшей работы, — всё ещё пытаясь сбить цену, старичок явно занизил качество товара.

— Хм, а сколько просишь за неё, литвин?

— Два талера.

— Угу. Я тут поговорил с Николой. Если сходишь с ними ещё раз к обозу, то дадим тебе такую цену. А то, что принесёшь, выкупим, как у своего. За каждого упокоенного мертвяка воеводой Калуги положена награда в серебряный алтын. Головы их сегодня заберут, но мы награду себе возьмём, уж не взыщи, а тебя страже порекомендуем, что ты свой. Идёт?

— Хорошо, — кивнул Вадим, — когда собираетесь в поход к обозу?

— Завтра с утра.

— Завтра не смогу, мне ещё долг отдать надобно в Калуге.

— Ладно, тогда через день ждём тебя здесь поутру, как стража ворота откроет. Вот держи свои два талера, — и Питирим вынул из кошеля две крупные монеты и отдал их Вадиму.

Бросив монеты в свой кошель, Вадим вышел со двора, провожаемый заинтересованными взглядами всей команды. С ним вместе отправился и Никола, что довёл его до стражников. Тех было немного: на главных воротах стоял наряд стрельцов из пяти человек, да в сторожке сидел десятский.

— Вот, с нами пришёл, — начал разговор со стрельцами Никола. — Проверили, всё с ним в порядке. Можно в город пропускать.

— Щас проверим, как с ним и что. Иди в сторожку.

— Зачем?

— Покажешь, может, где укусы свежие есть.

— Укусы вчера были, да зажили уже все, и, как видишь, в мертвяка не превратился.

— То правда? — удивлённо спросил один из стражников у Николы.

— Правда, сам видел.

— А ну, покажь.

Вадим снял сапог и вздёрнул портки, показав искусанные зомби икры. Также, не торопясь, он задрал рукав рубахи и показал похожие укусы на руке.

— Во дела! И ты не сдох и в мертвяка не обратился? — мужики откровенно пялились на свежие шрамы и не верили своим глазам.

— Да, у меня иммунитет, — проинформировал стрельцов Вадим.

— Не знаю, какой из тебя мунитет, но это необычно. Впервой живьём то вижу.

Тут снова влез в разговор Никола, желая пояснить:

— Вчера он в деревне Дрековичи с мертвяками сражался, мы позже подоспели и всех порубали. Думали, что он всё, обратится, а он говорит, что и не такое переживал и всё мимо него.

— Эх-ма! Надо сотнику доложить, что такие люди есть.

— Доложи, если нужно, а литвин с нами за Дрековичи на Козельский шляхт через день пойдёт.

— Мм, да ты смертничек, — с уважением посмотрел на пришлого стражник. — Ладно, если медяки есть, то плати пошлину и можешь идти в город.

Вадим достал кошель с медяками и отсыпал полную горсть монет одному из стражников. Ещё раз бросив на него удивлённый взгляд, Вадима пропустили. Здесь они с Николой расстались, тот пошёл своей дорогой, а Вадим своей. Напоследок Вадим спросил:

— А ты не ведаешь, где жил купец Веретенников?

— А пошто тебе?

— Долг его семье отдать нужно, ежели его самого не найду.

— Так пропал он без вести вместе с дочерью, а жёнка с младшими дочерями во-о-он там живёт, за церковью. Спросишь кого — за раз подскажут. А к иноземцам коли хочешь идти, так на площадь прямиком направляйся, их лавки вдоль неё стоят.

— Спасибо!

На том и расстались.

Глава 19 Всё подряд.

Осмотревшись, Вадим сразу отправился в сторону площади, решив начать поиски вдовы после покупки оружия . Петляя по нешироким улочкам, застроенным разномастными домами, и ругаясь на разбросанные повсюду куски лошадиного дерьма, он медленно пробирался к своей цели.

Людей на улицах почти не было. Порой, правда, встречались суровые бородатые мужики, и изредка мелькало вдали мешковатое платье пожилой горожанки, но ни детей, ни молодух Вадим так и не заметил. Как будто все попрятались. Чувствовалось, что город находится практически на осадном положении.

К сожалению, Вадим не видел общей картины и не совсем понимал, что происходит. Сколько было вообще мертвяков? Где царские войска? Где восставшие? Одни вопросы.

Наконец, изрядно поплутав по улицам города, он добрался до площади, по периметру которой были расположены всевозможные лавки. Пройдясь вдоль них, Вадим вскоре увидел лавку, где продавали иноземные товары и готовое платье, и зашёл внутрь.

За прилавком стоял вероятнее всего владелец: пожилой лысоватый немец или голландец.

— Чего хотеть купить? — на ломаном русском спросил он.

— Пистоль либо пищаль купить.

— Хм… я не иметь того. Вернер иметь, рядом сидеть, — и торговец указал рукой на дверь и чуть влево…

Вадим кивнул и, ещё раз окинув взглядом лавку, вышел.

Соседская лавка была закрыта, как закрыта ещё одна рядом с нею.

Вадим огляделся в недоумении и увидел на другой стороне площади, прямо напротив себя, вывеску с характерным щитом. Неизвестно почему, но купец его ввёл в заблуждение. Повернувшись, Вадим быстро пересёк площадь и вошёл в оружейную лавку. Здесь, благодаря не полностью зашторенному окну, что выходило на площадь, царил таинственный полумрак.

На этот раз за прилавком сидел человек с настолько колоритной внешностью, что не угадать в нём немца было просто невозможно. Характерная национальная выправка и жёсткие, сухие черты лица выдавали в нём не просто иностранца, а именно германца.

— Что угодно? — неприветливо спросил он почти чисто.

— Вы — Вернер? — на всякий случай уточнил Белозёрцев.

— Да, — ответил немец и непроизвольно оглянулся, но, не обнаружив никого позади себя, с интересом посмотрел на Вадима.

«Что опять не так-то? — мысленно возопил Белозёрцев. — А-а-а, опять эти грёбанные, вбитые в подкорку правила приличия! „Ты“, „вы“! Я, короче, из Литвы! Мне можно!». Вслух же произнёс.

— В лавке с готовым платьем мне сказали, что вы находитесь рядом.

— А, это Женес, он плохо говорит по-русски. Так чего вы хотите купить?

На слове «вы» германца перекосило и, как он ни старался, вышло всё равно «ви». Не даётся им русский, крючит их от него!

— Мне нужен пистоль и пищаль. Если этот товар есть, то к нему пулелейку, свинец и порох.

— Есть, — кивнул Вернер, — есть и пистоль, и писчаль. Но дорого.