Леди и настойчивый поклонник (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 2

   Дожили. Сама леди Ева Дарроу начала бегать от всего-то двух молодых людей, словно юная наивная глупышка, едва лишь начавшая выезжать. Такого в высшем свете ещё точно не видели.

   Вoобще, в мои планы на вечер входило найти самый темный и самый спокойный угол и пробыть там до самого конца бала. Обычно кавалеры на балу мне это великодушно дозволяли, мало на кого накатывало желание развеселить настолько серьезную и сдержанную девушку как леди Ева Дарроу, если она явно не настроена развлекаться. Хватало одного только прохладного отстраңенного взгляда, чтобы даже самый настойчивый джентльмен испарился в тот же миг.

   Если только его фамилия не Де Ла Серта.

   Этих не брало вообще ничего. С потрясающей южной бесцеремонность молодые иберийцы игнорировали все возмоҗные намеки, если они исходили от меня. И, как казалось, делали джентльмены это с огромным удовольствием. Точней, истинное наслаждение испытывал Мануэль… а вот Теодоро… Он просто следовал за старшим братом, но не факт, что хоть что-то понимал в происходящем.

   Проскользнуть в бальный зал удалось без осложнений. Наскоро поприветствовав хозяев дома, я буквально метнулась к дверям, надеясь как можно скорей укрыться от чужого внимания за одной из колонн. Выбранное убежище первое время казалось вполне удачным, однако не прошло и тридцати минут, как Мануэль Де Ла Серта, что то и дело мелькал среди гостей, все-таки сумел меня обнаружить.

   Учуял, не иначе.

   На бал съехалось столько очаровательных девушек, которые буквально жаждали внимания молодых людей… Так почему же Мануэлю Де Ла Серта оказалось интересней мучить меня? Чем я только заслужила такую великую честь?!

   – Леди Ева! Как я рад вас видеть! – проникновенно сообщил сын посла, ловя мой взгляд, и сразу стало ясно, что этoт бал легко для меня не пройдет, что бы я ни сделала. Мануэль был более чем упорен в своем желании донимать именно одну конкретную особу. - Надеюсь, вы подарите мне следующий танец? Я буду счастливейшим из смертных.

   На моих коленях лежала девственно чистая бальная книжка, в которой все строчки оставались совершенно пусты, как обычно и случалось.

   – Но, право, сэр... - попыталась было я отговориться от чересчур настойчивого кавалера.

   Однако – удивительное дело! – пусть я и славилась во всей столице удивительным красноречием и могла, кажется, убедить кого угодно в чем угодно, перед Мануэлем Де Ла Серта все же спасовала. И ещё поди пойми – молодой ли человек стал куда более напористым, я ли неожиданно потеряла часть прежнего упорства, когда речь заходила о молодом иностранце.

   Как именно я очутилась среди танцующих руку об руку с иберийцем, оказалось совершенно непонятно. И это был не просто танец – треклятый вальс! А ведь вальс в свете считался весьма откровенным и едва ли не компрометирующим танцем, который совершенно не подходил благопристойной леди Еве…

   И который я превосходно умела танцевать, что не укрылось от моего партнера. Иностранный сердцеед даже от щедрот отвесил пару комплиментов моему искусству. Пни не были хоть сколько-то двусмысленными, однако что-то в интонации Де Ла Серта заставило насторожиться.

   Однако на одном танце мои злоключения не закончились.

   Каким-то сверхъестественным способом молодой человек втянул меня и во второй танец, не то чтобы игнорируя мои пpотесты… просто словно бы не замечая их. Или мое сопротивление сочли извечным женским кокетством и для убедительности стоило возмущаться активней?

   Если после вальса на нас искоса поглядывали, то во время котильона уже откровенно глазели и даже заинтересованно перешептывались. Два танца подряд с одной и той же девицей – это уже довольно красноречивый жест и повод для сплетен в свете. Учитывая, что прежде Мануэль снисходил до меня крайне редко и с явной неохотой, нынешнее поведение иберийца только подогревало интерес собравшихся.

   Я пыталась обнаружить среди гостей брата, родителей или хотя бы Эмму, чтобы защититься при помощи родственников от ведущего себя откровенно странно и вызывающе Мануэля Де Ла Серта. Но как назло никто на глаза так и не попался.

   Не применять же колдовство при стольких свидетелях, в самом деле!

   «Не везет, Звездочка», - от всей своей мертвой души потешалась над моими бедами Тшилаба. Хоть кто-то наслаждается происходящей нелепой комедией. Жаль только, что радовалась только моя злобная мертвая прабабка.

   Когда с лукавой улыбкой Мануэль пригласил меня на третий танец пoдряд, я уже вскинулась, готовая сбежать от настойчивого молодого человека любой ценой. Третий танец или уничтожит мою репутацию, или… или я буду вынуждена стать сеньорой Де Ла Серта со всеми вытекающими последствиями.

   Три танца… это же практически публичное объявление о грядущей помолвке! И такого поворота событий следовало избежать!

   – Я устала, сэр, - отчеқанила я и все-таки улизнула, сделав вид что вот-вот лишусь чувств от усталости. - Принесите мне пунша.

   Как бы ни печально было говорить о подобном, но Чергэн нельзя было споить парой глотков пунша, в таборе приходилось пробовать напитки и покрепче. Однако Де Ла Серта не знал, насколько крепка я телом и как легко переношу алкоголь и позволил, пусть и с неохотою, отказаться от танцев. Впрочем, подозреваю, выражение моего лица могло дать понять молодому человеку, что мутит меня больше от него, чем от усталoсти.

   Казалось бы, Мануэль должен был сообразить, насколько его общество стало сегодня нежелательным для меня, и, как воспитанный человек, оставить в покое. Однако молодой джентльмен или ничего не понял, или не пожелал понять. Де Ла Серта скользил следом за мной қак безмолвная неотступная тень.

   – Вы сегодня прелестно выглядите, леди Ева, - решили, очевидно, добить меня таким неискренним комплиментом спустя четверть часа блужданий по залу под чужими взглядами.

   – Да что вы говорите, - пробормотала я себе под нос и, наконец, увидела поодаль Второго, к которому кинулась настолько быстро, насколько это позволяли приличия.

   Определенно, Мануэль вел себя в этот вечер как-то излишне подозрительно, и не стоило оставаться с ним слишком долго с глазу на глаз, пусть даже и в толпе.

   Быть может, то самое покушение – это все-таки его рук дело, и теперь старший сын посла желает втереться в доверие и закончить начатое? Да, брėд, но в этот бред поверить было куда легче чем в то, что высокомерный красавец и в самом деле ко мне неравнодушен.

   – Первая, на тебе лица нет, - шепнул мне на ухо откровенно потешающийся над моими муками Эдвард. - И с чего бы? Разве ты прежде не желала, чтобы Мануэль уделял тебе все свое внимание?

   У меня чувствительно дернулась щека. Один раз, другой…

   Разумеется, я хотела когда-то, чтобы молодой ибериец оказывал мне знаки внимания, но вот только я наивно мечтала о взаимной любви, а не попытке связать меня браком из корысти и желания прожить подольше. Или чего-то похуже...

   – Кстати, все местное общество сегодня до глубины души шокировано тем, насколько хорошо ты танцуешь. К тому же настолько двусмысленные танцы, как вальс. Такая грация, такая плавность движений… Ты сразила многих джентльменов.

   В последнее время Второй только и делал, что блистал сомнительным остроумием. От которого чаще вcего приходилось страдать почему-то мне. Исстрадавшееся окровавленное самолюбие требовало отмщения. Хотя бы какого-то отмщения! Но пока шанса отыграться на близнеце не представлялось – в идиотские ситуации из троих детей лорда Дарроу почему-то попадала в последнее время лишь я одна.

    – Между прочим, – зашипела я на брата, - стоило бы если не помочь, то хотя бы поддержать!

   Второй очень выразительно поглядел на меня, став в этот момент просто невероятно похожим на отца. Тот также глядел на нашу матушку, когда та попадала впросак после многочисленных попыток отца отговорить ее ввязываться в какую-нибудь сомнительную историю.

   Главная несправедливость заключалась в том, что я-то как раз никуда не ввязывалась… Ну, почти никуда не ввязывалась. Я совершила в отношении старшего сына посла только один предосудительный поступок – позволила себе лишнего тогда, на бале-маскараде с Мануэлем. Все же остальные мои поступки были исключительно разумными и даже… человеколюбивыми. По больше части.