Тринадцатая (СИ) - Белова Полина - Страница 19

В это время, уже подуставшие от однообразного зрелища, горожане наблюдали, как смешно очередная жертва вертит и подбрасывает очень крупной задницей, пытаясь избежать хлёстких ударов, да ещё, при этом, слишком тоненько, для такого могучего сложения, пищит и взвизгивает. Поэтому, никто даже не заметил исчезновения одной из многих жертв, кстати, как раз, основной зачинщицы среди остальных провинившихся…

Уже через полчаса, выкупанная и обласканная тётушкой, Оза сидела в своей постели и жадно поглощала всё подряд, с заставленного разнообразными блюдами подноса, который принесла ей с кухни Ирития. Женщины сидели тут же, рядом, возле кровати, и расспрашивали малышку о том, что с ней произошло и сами взахлёб делились новостями.

Засыпая в своей уютной кроватке, сытая и успокоившаяся, Оза полагала, что всё произошедшее осталось позади, нужно забыть плохое и спокойно жить прежней жизнью. Но как она глубоко ошибалась!

С отъездом Наследного Принца всё плохое не закончилось. Последствия случившегося во время сезонной охоты не заставили себя ждать. Огромные перемены в устоявшемся укладе жизни в меньшей степени коснулись жителей всего города, и очень сильно затронули всех учеников, преподавателей и служащих специальной магической школы для девушек.

Глава 16

Ранним утром следующего дня, тихо рыдающая госпожа Мови с ворохом чемоданов садилась в экипаж.

Пасмурная осенняя погода в это утро почтила противным моросящим дождём, и Оза смотрела в покрытое крошечными каплями окно, как несколько преподавательниц зябко кутаются в плащи, провожая свою старшую подругу.

— Тётушка, а куда это наша директриса собралась? — крикнула Оза, провожая пальчиком стекающую по стеклу каплю.

Роза вошла в комнату и присоединилась к девушке у окна, наблюдая за отъездом бывшей начальницы.

— Так она уже не директриса, лапотуля моя. Уволили нашу госпожу Мови за неподобающее воспитание юных леди, приведшее к трагической гибели одной из них и вынудившее принца применить жестокие воспитательные меры для двадцати одной или двадцати двух молодых магинь. Там, кстати, непонятно так вышло, но, говорят, что деньги Принцем были оплачены за двадцати двух магичек и четырёх горожанок, а выпороли всего двадцать пять девушек. Получается, что одна непонятно куда подевалась. Городской глава подозревает казначея в растрате, считает, что тот присвоил себе десять монет под шумок. Говорят, он его уволит без разбирательства, а жаль, господин Чекиш — честнейший человек и очень несчастный.

Оза виновато потупила глаза, но признаваться в том, что она — та самая, двадцать шестая пропавшая, не спешила. Что-то ей подсказывало, что она может огрести скрученным полотенцем от тётушки не хуже, чем на площади, за то, что в лес сунулась.

— Да, очень жаль, — горестно вздохнула она.

— У господина Чекиша жена тяжело больна. Он почти всё своё жалование на целителей и лекарства тратит. Даже нашему, школьному задаваке платил, чтобы тот его Ланию подпитал целительной магией. Для бедняги это увольнение — просто страшная беда, и не только потому, что пострадает его честное имя, — печально продолжала тётушка Роза, сама не ведая того, как терзает совесть Озы своими словами.

— Мне очень жаль… — тихо повторила Оза. — Но может быть, разберутся, и не уволят его?

— Может быть, — не стала спорить тётушка, скорее, не потому, что верила в такой возможный исход дела, а чтобы не расстраивать свою Озочку.

— А кто же теперь будет вместо госпожи Мови?

Экипаж с бывшей директрисой уже покинул территорию школы. Провожающие медленно, о чём-то переговариваясь, расходились восвояси. Вскоре за окном уже никого не было, и Оза вернулась под тёплое одеяло, а Роза устроилась с шитьём в кресле.

— Так уже назначили новую директрису. Личным распоряжением Принца теперь госпожа Шакилия будет тут всем заправлять. Он вчера был в школе перед отъездом. Вместе с целителем проверил состояние наказанных, познакомился с преподавателями. Уволил старую директрису и назначил новую.

— Что? Тётушка, да это же сущий кошмар!

Оза даже не представляла тогда, насколько она окажется права!

Уже на следующий день ей поступило неукоснительное требование новой директрисы немедленно переселиться в общежитие, на своё место. Оказывается, за ней было закреплено таковое.

Теперь, вместо своей маленькой, но безумно уютной спаленки в домике милой тётушки, Оза стала проживать в комнате с двумя заносчивыми магичками второго года обучения, Ларией и Сонией.

В общежитии школы все девушки жили в комнатах по трое. Лария была сильной магичкой и любимицей госпожи Мови. Именно поэтому ей и её подруге досталась комната, где числилась Оза, и они с Сонией целый год с комфортом проживали вдвоём. При этом, третье место, считалось, что занимает ученица Озария Летайн. Королевский Совет строго и щедро выделял средства на полное содержание и обучение каждой ученицы магической школы. Две девицы привыкли целый год пользоваться тем, что было предназначено для Озы. Они, кроме своей, носили и её комплекты формы: повседневной, парадной, для физической подготовки и для практических занятий магией. Лария и Сония пользовались канцелярией, предназначенной для Озы, полотенцами, постельным, мылом и прочим. Они, даже, забирали себе её подарки от Королевского Совета к праздникам.

Тётушка Роза была так счастлива, что её лапотуле позволили жить с ней, что ничего из того, что было положено Озе не брала, обеспечивая её самостоятельно. Она, не без основания, боялась, что, если спросит о чём-то, Озу тут же заберут от неё.

Когда Оза впервые вошла в свою комнату в общежитии, её кровать и письменный стол были завалены чужими вещами, а шкаф для одежды забит одеждой Ларии, которая не умещалась в её собственном шкафу.

Вынужденные очистить территорию новой сожительницы, мало того, отдать ей часть вещей, которые уже привыкли считать своими, соседки злились. Оза тоже не была в восторге от их совместного проживания, но с госпожой Шакилией не поспоришь. Себе дороже!

С каждым следующим днём в школе, Озария, да и многие другие девушки, особенно из тех, что той осенью побывали на помосте в центре городской площади, всё больше начинали ненавидеть Принца. Все знали, что это его личное решение — уволить госпожу Мови и назначить госпожу Шакилию директрисой школы магии. Этот указ Его высочества так безжалостно и бесповоротно испортил всем ученицам жизнь!

Некоторые наивно пытались подлизываться, ябедничать, наушничать. Полагали, что смогут таким поведением сделать своё пребывание в школе сносным. Но, увы! Шакилии это было не нужно. Озария не могла понять до конца эту страшную женщину. То ли она действительно хотела воспитать неких идеальных, в её понятии, леди, используя жестокие методы и суровые наказания, то ли просто эта женщина была человеком, который любит издеваться и причинять физические и душевные страдания юным девушкам. Но то, что единственным способом, как-то сносно прожить в школе, стало не попадаться на глаза директрисе, а, если некуда деваться, то, хотя бы, не привлекать ей внимания — это Озария поняла сразу.

Для Озы безвозвратно ушли в прошлое и весёлая болтовня с подругами из столовой и Иритией, и посильная помощь тётушке с шитьём и хозяйственными делами, и свободное время для прогулок по городу и вольное чтение любых книг из библиотеки.

Теперь в школе, буквально, во всём царил жёсткий режим и строжайший порядок. Например, в столовую и из столовой девушки ходили только строем, по трое. А ещё, отныне в библиотеку можно было попасть исключительно вместе со своей группой и взять почитать — только строго назначенную литературу. Утренний подъём и отбой вечером проходил по звонку, как в военной казарме.

Одним из самых неудобных и неприятных для учениц, из-за чего они особенно часто недобрым словом вспоминали Принца, было распоряжение о том, что в свободный день, на прогулку в город, можно было выйти только в сопровождении старших: преподавателей или служащих школы. Правда, Озе с последним повезло, её всегда забирала под крыло Роза или Ирития. Остальные девушки гуляли группками по нескольку человек в сопровождении преподавательницы, а самые невезучие — лично госпожи Шакилии.