Добро пожаловать домой (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна - Страница 51

Замотав головой, выдавила:

— Нельзя. Мне сказали, что пока не стоит ничего никому говорить.

Подумав немного, я добавила:

— И на самом деле, я даже толком не знаю, кто мне помогает. Так и не поняла, кто они на самом деле.

Это была чистая правда. Я уже подозревала — да что там! — была практически уверена, что сладкая парочка Ди и Бридж, мягко говоря… не являлись людьми.

— Говорят… Будто по какой-то причине мне задолжали. Я… не стоит, думаю, вам это все рассказывать.

Тетя и дядя переглянулись, и Рене Арно вдруг произнес:

— Анаис добилась от кого-то заступничества для дочери? Она вполне была способна…

В это мне безумно захотелось верить. Верить в то, что мама, которая так жестоко обходилась со всеми вокруг, все-таки была… мамой, любила меня. Заботилась…

Тетя Жаннет округлила глаза, а потом расхохоталась.

— Рене… Ты все-таки неисправим… Меня всегда забавляло, как ты порой думаешь о людях лучше, чем они есть на самом деле. Анаис была социопаткой, Рене. Я ее сестра, и могу говорить об этом с полной уверенностью. Из всех человеческих эмоций она испытывала разве что любопытство. Ни о какой материнской любви тут и речи не могло быть.

После такого заключения никаких иллюзий у меня попросту не осталось. Ни единой чертовой иллюзии. И от этого почему-то стало больно.

— Тогда кто? Отец? Адвокат по фамилии Уайт заключил договор с некими неизвестными силами? Да я вообще сомневаюсь, что Анаис ему рассказывала правду о семье хотя бы в урезанной версии. Твоя сестра всегда была очень скрытной.

Это верно. Чушь. Папа никогда не подозревал, будто с Дюпонами что-то нечисто. Только отмахивался, когда бабушка Мэгги со злостью говорила, что моя мама была той еще ведьмой. Хотя подозреваю, тут бабушка имела в виду скорее характер, а не способности. Все мои родственники в Нью-Йорке считали только, что мама происходит из старой креольской семьи.

Жаннет согласно кивнула.

— Скрытной. И отлично лгала. Очень убедительно. Я даже сама несколько раз велась… Так что не строй нелепых теорий по поводу добропорядочного мистера Уайта.

Добропорядочный мистер Уайт. Мой отец. Которому мне, похоже, придется врать так же, как врала ему раньше моя мать. Не рассказывать же разумному и прагматичному адвокату о том, что его жена на самом деле происходила из старинного ведьминского рода, а теща — так и вовсе королева ведьм Нового Орлеана?

Папа никогда не поверит в такую историю.

И в лучшем случае меня просто упекут в сумасшедший дом…

— Тогда… кто? Как ты думаешь? — спросил Рене Арно.

А та… та выразительно взглянула на меня, как будто мое присутствие мешало говорить открыто. Намек колдун понял мгновенно.

— Тесса, не могла бы ты оставить нас наедине? — попросил меня мужчина.

— Но… — начала было я, но тут же сама и смолкла. Хотя и стало неприятно, что вещи, которые совершенно точно касались меня, собирались обсуждать тайно.

Ну ничего. Все равно докопаюсь до правды. Подслушаю, хотя бы. Или расспрошу Джоя. Под настроение тот бывает на редкость словоохотливым. Но как же обидно… И что такого уж секретного хотела сказать тетя Жаннет дяде Рене?

В коридоре, как оказалось, меня уже поджидала тетя Вирджини, разъяренная как фурия. И пусть я не сомневалась ни на секунду, что стоит крикнуть — мне тут же придут на помощь, все равно стало не по себе. Казалось, еще немного — и тетя просто выцарапает мне глаза.

— Добилась, чего хотела, да, сиротка? — схватив меня за грудки, прошипела она прямо мне в лицо. — Теперь меня выставляют из «Белой розы», а ты остаешься тут! Выродок Анаис!

Как будто я была в этом виновата…

— Вы пытались меня убить! А я вам ничего не сделала! — возмущенно воскликнула я, отталкивая от себя разъяренную женщину. Но та держала крепко, мертвой хваткой, и проще было разорвать одежду, чем разжать пальцы Вирджини Дюпон.

— Ты — проклятая кровь! Отродье моей сестры! Ты заслуживаешь смерти! Ты вообще не должна была появляться на свет! — прокричала она мне в лицо. Глаза у тети стали в тот момент такими дикими, безумными, что у меня дыхание перехватило от ужаса. — Тебе не жить в «Белой розе»! Сдохнешь!

Она поволокла меня к окну… Второй этаж… Разве что сломаю себе что-то… Несмертельно. Но если вниз головой?

В любом случае, мне и переломы не нужны. Я начала вырываться и звать на помощь. Самой не хватало сил, чтобы справиться с рехнувшейся Вирджини. Слава Богу, дядя Рене не мешкал. Он выбежал в коридор на шум буквально в ту же секунду, как я закричала.

Дядя Рене и оторвал от меня руки Вирджини Дюпон.

— Ты совсем ополоумела? — закричал Рене Арно, отвешивая беснующейся женщине пощечину.

Она мгновенно притихла и схватилась за покрасневшую щеку, неверяще глядя на дядю Рене. Я смотрела на него также.

Рене Арно поднял руку на женщину… Пусть то была и только пощечина… Но это же Мраморный Рене!

— Это вы ополоумели! Анаис поклялась, что вернется в Новый Орлеан! Вернется в «Белую розу». И тут папаша ссылает это дьявольское отродье в наш дом! А мама принимает ее с радостью! Дочь ее красавицы Анаис! Шанс все исправить… Вы ослепли! Эта тварь просто морочит вас! Пес не станет лаять просто так! Он что-то почувствовал в ней!

Рене Арно слушал эти крики с полной невозмутимостью, не открывая взгляда от лица Вирджини Дюпон, которое стало в тот момент… уродливым, страшным, будто у чудовища.

— Кому могло потребоваться спасать ее? — истерично рассмеялась женщина. — Ну какой монстр взялся бы защищать эту девчонку? Анаис славилась своими выдумками… Она хотела, чтобы ее ребенок родился с силой. И, кажется, ей это удалось!

Тетя Вирджини… она боялась меня. До крика. До истерики. До дрожащих губ и злых беспомощных слез. Так смешно.

— Тебе лучше отдохнуть где-то, — сухо сказал дядя Рене. — Вдали от Нового Орлеана, где в твоей голове не будут возникать дурные мысли. «Роза» доводит чужое безумие до абсолюта. Тебе теперь опасно находиться в доме.

Для меня эти слова звучали как окончательный приговор. Вирджини Дюпон, дочери хозяйки, не позволят больше оставаться в фамильном особняке. Ее отсылали. Практически, как и мою мать когда-то. Из-за меня.

А тетя… Она, кажется, почувствовала себя попросту преданной.

— Я не безумна. И не слепа. В отличие от вас всех. Вы не желаете видеть правды. Ничего. Я выпью на ваших похоронах, когда эта ядовитая тварь сведет вас всех в могилу.

— Иди к себе и собирай вещи, — холодно произнес дядя Рене, когда тетя Вирджини умолкла. — И тебе, Тесса, лучше тоже побыть у себя.

Я кивнула и буквально сбежала в свою спальню, не оборачиваясь. Все желание подслушивать пропало.

А еще стало ужасно страшно… Что, если тетя Вирджини и правда была права? Что, если моя мать сделала меня чем-то… странным? И просто мы все об этом не знаем.

Быть монстром я не хотела… Не хотела.

Семейного ужина на этот раз не получилось. Да и неудивительно. Бабушка, как выяснилось, так вовсе слегла, узнав, что ее вторая дочь пыталась убить меня. Не стоило надеяться, что в ближайшую пару дней она станет часто выходить из своей комнаты. Тетя Лотта, как сказали снующие по дому без дела близнецы, тоже предпочла остаться у себя, спрятаться от несовершенства мира… Дядя Рене вместе с тетей Жаннет вообще заперлись вдвоем в кабинете писательницы.

Размеренная и спокойная жизнь «Белой розы», которая столько лет оставалась неизменной и упорядоченной, теперь явно катилась прямиком в ад. И это произошло только из-за моего приезда. Так странно…

Дверь в моей комнате была просто вынесена, и обратно ее не поставили, разумеется. Кто это должен был делать? Не дядя Рене ведь в самом деле… Его с дрелью или молотком я представить была не в состоянии…

В общем, мне пришлось спать без двери. После визита Кройца в «Розу» это оказалось не слишком комфортно, но выбора все равно не было.

Я пару часов пыталась уговорить себя, что теперь бояться уже некого…

Но самоуговоры не помогли.